ПОХОД НА РАБОТУ
Маска. Антисептик для рук. Перчатки. Таков мой нынешний список атрибутов первой необходимости, без которых не выйдешь за пределы дома. Униформа в дальнем углу шкафа — уже две недели, как в ней нет нужды. Я продолжаю работать, но теперь всё несколько иначе.
Спешно собираюсь, выскакиваю на улицу, а там — тишина. Вместо столь привычной вереницы машин перед светофором, только одинокий велосипедист молнией промчался по пустынной улице. И даже он экипирован — в маске и перчатках.
Стейтен-Айленд — наименее густонаселенный район Нью-Йорка, за которым закрепилась слава позабытого, — теперь и вправду ощущается заброшенным и опустошенным. Магазины закрыты, редкий прохожий промелькнет вдалеке, а машины на дорогах можно сосчитать по пальцам.
Подъезжаю к банку, в котором работаю: на парковке для клиентов ни одного автомобиля. Двери официально закрыты для посетителей, но это в некотором роде условность, ведь всё, что требуется, — это предварительная договоренность.
Есть и те, кто, судя по всему, уверен, что болезнь COVID-19 не так страшна.
Внутри кипит работа, телефон разрывается от звонков. Ввиду возможности получить условно-безвозвратные займы (emergency small business loans, или срочные займы для малого бизнеса, — специальное кредитование, призванное помочь предпринимателям сохранить бизнес и работников. — Ред.), малый бизнес спешит этим воспользоваться — деньги, которые, возможно, можно будет не возвращать!
Большинство клиентов пытаются решать все вопросы, не выходя из дома. Но есть и те, кто в силу специфики своей деятельности приходит в банк каждый день. Поведение их сильно разнится. Кто-то сильно взволнован и беспрестанно протирает антисептиком руки и всё, к чему прикасается, держит большую дистанцию при общении и, кажется, старается не дышать. Есть и те, кто, судя по всему, уверен, что болезнь COVID-19 не так страшна.
В ОФИСЕ
Теперь, через две недели после начала карантина, такое отношение кажется опрометчивой беспечностью. Цифры говорят сами за себя: только в одном Нью-Йорке на 7 апреля было более 72 тысяч заболевших и почти три с половиной тысячи летальных исходов.
Новости о клиентах или их родственниках, умерших в результате осложнений коронавируса, поступают ежедневно. Это обескураживает и удручает.
В основном умершие — те, кому было за 70. Один из клиентов поделился, что у его отца было неплохое для его возраста состояние здоровья, он находился дома и никуда не выходил еще до начала всеобщей паники, но однажды его навестили родные…
Новости о клиентах или их родственниках, умерших в результате осложнений коронавируса, поступают ежедневно.
Коллеги тоже напряжены. С одной стороны, на фоне сообщений о сумасшедшей безработице, они рады тому, что есть работа, с другой — у всех семьи, а в офисе — больший риск заразиться.
В обеденный перерыв иду в соседнюю пиццерию. Еду можно брать только на вынос. Там один единственный работник — сам хозяин. Перед кассой стоит стол, отгораживающий клиента и кассира, на нем надпись: «Социальная дистанция». Пока разогревается еда, заглядываю в телефон. В нем уже несколько сообщений от управления чрезвычайных ситуаций Нью-Йорка: очередные предупреждения о том, что нужно оставаться дома и звонить в службы спасения только в чрезвычайных ситуациях, чтобы позволить им реагировать на экстренные случаи. Сообщается, что нужны медработники-волонтеры, приводятся рекомендации о ношении самодельных масок… Выводы о суровости ситуации напрашиваются сами, дальше читать не хочется.
После обеда одна из охранниц сообщает, что ей уже два дня нездоровится и вместо нее пришлют замену. Надеюсь, что это не вирус!
Чуть позже трое сотрудников ставят коллектив в известность, что на работу больше не выйдут: они опасаются за пожилых членов семьи и не хотят подвергать их опасности. Наши ряды редеют, а работы становится всё больше.
ПОПЫТКА ПРИОБРЕСТИ ПРОДУКТЫ
Рабочий день подходит к концу, пытаюсь дозвониться до продуктового магазина сети ShopRite, чтобы узнать о состоянии заказа, который должна была забрать еще за день до этого. Стараюсь лишний раз не ходить по магазинам, но, так как доставка на дом недоступна — на ближайшие две недели нет ни одного свободного окошка, — пользуюсь вариантом самовывоза. Заказывать пришлось за неделю, других вариантов не было.
Накануне утром из магазина позвонили. Взволнованный голос сообщил, что работают с опозданием: 500 заказов и сотрудники не успевают.
В прошлый раз мне уже сообщали о задержке. Тогда всё было готово на час позднее, — правда, собрали только половину заказанного, сославшись на высокую востребованность некоторых товаров. В течение дня не перезванивают, самой дозвониться не удалось. Решаюсь ехать в надежде, что заказ все-таки готов.
Стоянка забита машинами. С трудом нахожу свободное место. В отделе получения заказов парень долго ищет меня в списке, потом — в компьютере и устало сообщает, что к сбору еще не приступали: сотрудников недостаточно, а заказов слишком много. «Когда будет готов?» — «Через пару часов». Понимаю, что дело гиблое.
Заглядываю в магазин. Народу многовато, плюс многие без масок, по рядам ходят по несколько человек, как будто позабыв о социальной дистанции. Ощущаю себя белой вороной в маске и перчатках. Желание покупать пропадает.
По дороге домой проезжаю мимо магазина сети Trader Joe’s. Машин на стоянке немного. Решаюсь заглянуть.
Перед магазином — очередь. Сотрудники следят за тем, чтобы внутри не скапливалось много народу. Ищу конец очереди и вижу, что она огибает супермаркет. Люди по большей части в масках, дистанция соблюдается.
Чихая, сотрудница напоминает о необходимость соблюдать дистанцию. Я вздрагиваю.
Остаюсь в надежде, что наконец покончу с важным делом. Ожидание длится час. На входе раздают дезинфицирующие салфетки. Чихая, сотрудница напоминает о необходимость соблюдать дистанцию. Я вздрагиваю и без традиционного Bless you (англ. «будьте здоровы». — Ред.) мчусь подальше.
Полки заставлены, — правда, нет туалетной бумаги и бумажных полотенец. Быстро заполняю тележку. У кассы установлены разграничители — социальная дистанция. Сами работники в основном без масок, только в перчатках. Разговариваю с кассиром: по его мнению, «развели панику» и «волноваться не стоит».
Сажусь в машину и протираю всё, что могу, — сумку, кредитку, руль, ручки и кнопки — дезинфицирующими салфетками, которые сейчас днем с огнем не сыщешь. Пока еду домой, разговариваю с подругой из Чикаго. Она очень взволнована, уже две недели выходит с детьми только на внутренний двор. Приходит сообщение от подруги из пригорода Нью-Йорка: ее муж, полицейский, инфицирован коронавирусом. Состояние терпимое, он на домашнем карантине. Но это означает, что заразились все члены семьи… Остается лишь ждать и надеяться.
На пороге уже всё готово — дезинфицирую обувь, вся одежда летит в пакет, иду прямиком в душ.
Наконец дома. На пороге уже всё готово — дезинфицирую обувь, вся одежда летит в пакет, иду прямиком в душ. Когда-то я, слушая, что так поступают родственники в Италии, думала: «Подобные меры — это как-то слишком». Но теперь круг сужается, заболевают, умирают знакомые. Поэтому судорожно прибегаешь ко всем возможным способам обеззараживания. А вдруг пронесет?
Потом бросаюсь раскладывать покупки и протирать дезинфицирующими салфетками и их. Постепенно начинает отпускать. Стены дома и родные помогают — заглушают шум всеобщей паники, потихоньку возвращая здравый смысл. И снова хочется верить, что скоро наступит день, когда коронавирус не будет нам страшен.
КОММЕНТАРИИ