Доступность ссылок

Срочные новости:

«Меня слезы душат, вижу, как дети счастливы меня видеть». Учитель из Северодонецка продолжила уроки, несмотря на войну


Преподавательница из Северодонецка продолжила уроки, несмотря на войну
please wait

No media source currently available

0:00 0:06:34 0:00

Преподавательница из Северодонецка продолжила уроки, несмотря на войну

В украинских школах заканчивается учебный год. Как в условиях войны работают преподаватели «Настоящее Время» побеседовало с учительницей младших классов из Северодонецка. В марте последним поездом она эвакуировалась на запад Украины. И, несмотря на все сложности, дистанционно продолжила работу.

Учительница младших классов Елена Слепцова приехала во Львовскую область из обстреливаемого с первых дней войны Северодонецка.

«Я знаю, что такое "Грады". Я знаю, что это 21 секунда ту-ду-ду-ду-ду без перерыва. Это слышу, понимаю. Я знаю, что это автоматная очередь, а это миномет», рассказывает Слепцова.

Десять дней вместе с пожилой мамой Елена прожила в подвале. У обеих сахарный диабет, но запаса лекарств и еды с собой не было. Несмотря на обстрелы, женщины решили любым способом добраться до вокзала в соседний Лисичанск.

Облако дыма над Северодонецком, где идут бои между украинскими военными и российскими войсками. 2 июня 2022 года
Облако дыма над Северодонецком, где идут бои между украинскими военными и российскими войсками. 2 июня 2022 года


«И мы с мамой выбрались, побежали на мост, где находились наши солдаты. Было очень страшно. Мы почему-то выбрали такой момент, когда очень сильно стреляли. Снег, дождь. Бежим, плачем, кричим, но бежим на этот мост. К этим солдатам. И мама прям вот в ноги: "Пожалуйста, отвезите нас на ж/д вокзал". "Матюкаются, ругаются, что мы сюда выбежали, когда так опасно. Они нас посадили. Спасибо им огромное. Я никогда их не забуду», говорит женщина.

Из других более спокойных городов востока Украины поезда еще продолжали ходить. Но из Лисичанска это был последний эвакуационный рейс.

«Очень много желающих. Надо было как-то зарегистрироваться. Нам на ладошках писали номер вагона, куда нам нужно ехать. Вещи не разрешали. Мы ехали с выключенным светом, нам сказали выключить телефоны. Мы ужас видели в Харькове на вокзале. Стреляли вверх автоматной очередью, чтобы успокоить разъяренную толпу, которая атаковала вагон, который тоже для эвакуации», вспоминает Елена.

У Елены, как и у большинства пассажиров, из вещей маленькая сумка с документами. Ни воды, ни еды не было. Все это на вокзалах в их поезд через окна забрасывали волонтеры, со слезами вспоминает Елена.

«Мы хотели пить. Мужик подошел к окну и кричит: "Вода нужна?" Да, нужна, конечно, нужна. Он начинает просовывать бутылки в эту фрамугу. А они не залазят, они большие. Он говорит: “Сейчас, я сейчас”. И он кого-то зовет, и нам начинают закидывать в окно маленькие бутылки воды. Я не знаю, сколько он их кидал. Они холодные. Представьте, все так пить хотят, говорит она. Женщины начинают плакать. Все воду передают между собой. Все так делятся, знаете, такая сплоченность. И начинают женщины рыдать в вагоне. И одна такая говорит: "И нам говорят, что это бандеры". Вот так, представляете. Все как начали рыдать"».

Только во Львове, куда прибыл состав, Елена поняла, что с начала войны не снимала резиновых калош, в которых спустилась в подвал: «И я не знала, что у меня, оказывается, в калоше просто сгнили носки. И я когда разулась, они у меня почти с кожей слезли. А у меня диабет, и у меня загноение ноги пошло. Я ужасно боялась, чтоб у меня не было гангрены».

Ногу северодончанки врачи спасли. Как только интенсивное лечение закончилось, Елена принялась искать разъехавшихся по всей Украине и ЕС учеников.

«Когда опустошение, когда чувство вины, что там остались, когда депрессия, когда гнев почемусо мной. Вот все вот эти стадии прошла. А потом начинаешь думать: а как же мои дети? У меня 24 третьеклассника, моих любимых ребенка», говорит преподавательница.

Еще до выхода приказов Минобразования в конце марта учительница по собственной инициативе возобновила дистанционные занятия. Поначалу больше общались, чем решали примеры, вспоминает ученица Елены.

«Ну а потом позже говорили, кто где, в каком городе. Всегда узнавали, у кого какая погода, да? Потому что у нас дождь, а у них солнце», рассказывают мама и ученица Елена и Цветана Кора.

Рады были возвращению уроков и родители школьников, которые из-за вынужденного переезда обустраивали быт на новом месте.


«И вот на этом всем бэкграунде вдруг возобновляется наше образование. Это было настолько здорово. Я была настолько рада. Это ниточка с той бывшей жизнью, которая была, когда было все хорошо», говорят Елена и Цветана.

«Меня слезы душат. Я вот так вот закрываюсь, чтобы им не видеть. И вижу, как плачут на заднем фоне их мамы. И вижу, как эти дети счастливы меня видеть», рассказывает преподавательница.

В Украине из-за войны, по данным министерства образования, разрушены почти 1900 школ, вузов и детских садов. 180 из них уничтожены полностью. В некоторых громадах из-за непрекращающихся военных действий учебный процесс так и не возобновился. В более спокойных дети уже получили табели.

В захваченном российскими военными Мариуполе детей на летние каникулы оккупационные администрации не отпускают. Хотят подготовить школы к российской программе. Омбудсмен Украины Сергей Горбачев называет это «образовательным геноцидом».

«На временно оккупированных территориях образовательный геноцид проявляется в запрете общаться на украинском языке, учиться по украинским образовательным программам, изучать историю, которая не обезображена российской пропагандой, читать украинские книги. Оккупанты принуждают работников и руководителей учебных заведений учить детей по российским стандартам и на русском языке. Иногда учителя вынуждены это делать в прямом смысле под дулом автоматов», написал Горбачев.

Из первых уст от коллег из Мариуполя, Херсона и Луганской области знает о происходящем на временно оккупированных территориях и Елена.

«Коллеги, которые на неподконтрольной территории, присылали в вайбере листовки, которые … принуждали педагогов выйти в школы и заменить. Там прям перечень был предметов, которые убираются из программы. Чтобы вести уроки на русском языке, никакой истории Украины, никакого украинского языка и литературы», говорит она.

Ученики Елены из традиционно русскоязычного Северодонецка, напротив, усерднее, чем когда-либо, взялись учить украинский.

«Вы не представляете! У меня была тема "Чего я больше всего хочу". Ну все как один. До слез. У меня и рисунки их сохранились, говорит преподавательница. Это обязательное сердечко нашим флагом "жовто-блакитные". Они у меня все украинские, они у меня все патриоты. Они у меня все ждут перемогу, все ждут возвращения домой».

XS
SM
MD
LG