«Я НЕ ТЕРПЛЮ ВАРВАРСТВА И ЛОЖЬ»
48-летняя уроженка Карагандинской области Аймира Накаева, с этого года гражданка Германии, живет в Берлине. В начале марта, когда из Украины стали прибывать первые потоки беженцев, она бросила клич, что тоже сможет помочь. 8 марта после акции в Берлине, где собирали гуманитарную помощь в Украину, ей предложили принять одну семью.
– Первоначально я должна была принять одну семью, но потом девушка из Украины по имени Лена попросила принять семью ее знакомых: среди них была молодая женщина на четвертом месяце беременности, – рассказывает Аймира.
В тот же день муж Аймиры по ее просьбе привез домой семью беженцев: 24-летнюю Викторию с дочкой Даниэлой и 20-летнюю будущую маму Юлию. Другая семья – молодая мама Николь с трехлетней дочкой Кирой – приехала на своей машине.
Квартира Аймиры, по ее описанию, мансарда в два крыла, имеет четыре большие комнаты. Украинки живут в отдельной части квартиры, где есть отдельный санузел. Кухня и гостиная – общие.
– Дочка Вики и наш сын, ему четыре года, вместе играют. Наши семьи уже подружились, – говорит Аймира.
На сегодня, продолжает она, в ее доме осталась одна семья из двух девушек. Николь решила съехать в отдельную квартиру.
Аймира помогает украинкам в быту и решении бюрократических вопросов.
– Однажды у Даниэлы заболел зуб. Нам его пролечили без регистрации на основании документов. Благодарна врачам, что без волокиты предоставляли помощь нуждающимся.
В связи с войной повсеместно была организована медпомощь для нуждающихся граждан Украины, – рассказывает Аймира.
Муж Аймиры, по ее словам, уже нашел работу для Виктории и Юлии. В марте украинки получили регистрацию как военные беженцы, «требующие защиты». В апреле они получили визу, дающую право на проживание и работу в Германии.
Семья Аймиры также помогла им с получением детского сада. По словам Аймиры, эта проблема актуальна и для коренных берлинцев. Теперь она хочет открыть детсад для детей беженцев из Украины.
– Пока это еще план. Из Украины встречаю в основном семьи с мамами. Наверное, просто надо найти женщину-воспитателя и помещение. Надо думать, прозвонить инстанции, получить разрешение. Надеюсь, разрешат упрощенно. Мне воспитатель сказала, что здесь детским садам дали распоряжение брать деток из Украины в связи с войной, – рассказывает Аймира.
До момента принятия украинских беженцев, как призналась Аймира, она остро переживала январские события в родном Казахстане.
– Я не терплю варварства и ложь казахстанских и российских властей. Мне страшно за Казахстан, и я уважаю волю и свободолюбие украинцев, – говорит Аймира, добавляя, что в рвении помочь бежавшим от страшной войны ее всецело поддерживает супруг – этнический немец.
– Принимать в свою жизнь все-таки чужих людей – это
ответственность. Но мы искренне пытаемся помочь. Я б в свою квартиру пустила бы всех, лишь бы спасти.
«У НАС ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ СВАДЬБА 27 ФЕВРАЛЯ»
Живущие у Аймиры Виктория и Юлия бежали из города Каменец-Подольский Хмельницкой области. 24 февраля их брат, работающий в военной полиции в Киеве, сказал трем сестрам и матери: «Собрать только необходимое и уезжать! Срочно!».
Виктория с Даниэлой и Юлия покидали Украину разными путями.
– Мы ехали через польскую границу Шигини, добирались двое с половиной суток, – рассказывает Виктория. – Трудная была дорога, большие очереди. Сначала мы приехали к границе на машине, папу не выпускали, хотя он не собирался ехать в Польшу, только хотел перевезти нас с детьми через границу и вернуться домой. Поэтому нам пришлось
пешком проходить с детьми. Было очень много людей, все толкались, было тяжело дышать. Мы поняли, что не сможем перейти границу. Мы начали останавливать автобусы, чтобы доставили нас через границу, но никто не подвез, – вспоминает Виктория.
Женщины с детьми вернулись во Львов и сели в эвакуационный автобус – другого варианта пересечь границу не было.
– Дети не могли сидеть на одном месте, было неудобно спать. Но только так мы добрались до Польши. Мы выехали из дома 24-го в обед, а перешли границу 26-го вечером. Прожили несколько дней в Кракове – отдохнули от дороги. Нас было четыре женщины и четверо детей. Детям по 2-4 годика. 2 марта мы поехали в Берлин, нас встретила сестра, которая проживает здесь. Несколько дней пожили у сестры, но у нее однокомнатная квартира, и тесновато для 4 человек. Она нас познакомила с Аймирой, которая помогла нам, предоставила нам защиту, жилье и питание, за что мы безгранично благодарны ей, – говорит Виктория.
Виктория говорит, что начали чувствовать себя в безопасности, только когда перешли границу Польши, но «на душе осталась тревога, потому что многие родные остались там».
– Дома остались папа, муж и многие родные. Мы не знаем, что дальше будет, и как будет. Надеемся, что война скоро закончится, и мы снова встретимся со своими родными, – надеется Виктория.
Ее сестра Юлия, живущая с ней в доме Аймиры, также в первый день войны сразу же выехала из Каменец-Подольского. До войны она работала поваром в школьной столовой, готовилась к свадьбе.
– Свадьба должна была быть 27 февраля, я делала все обряды к свадьбе. В шесть утра 24 февраля сказали, что война началась. Это было шоковое, непонятное состояние. В тот же день вечером я выехала одна. У нас не было эвакуации, так как в Каменец-Подольском не было военных действий. Слава богу, взрывов не было, лишь звучали сирены. Я пробовала поехать через Румынию, меня не пустили, так как не было загранпаспорта, у меня был только внутренний паспорт. Они пускали в первый день до 12 ночи, а я проходила в 12 дня, потому что стояли и ждали в очереди. Я 12 часов простояла на “кордоне”. И потом мы поехали [на границу] в Словакию. И уже оттуда поехала в Берлин через Прагу и Вену, где была одна пересадка, – рассказывает Юлия.
Юлия рассказывает, что поскольку она выехала в первый день, не было больших очередей на дорогах, а вот ее сестра с мамой очень долго добирались, повсюду были блокпосты, проверяли документы.
В Берлине Юлию встретила сестра Елена, потом приехали Виктория с ребенком.
– Нам помогли с обустройством, оформлением документов. У нас сейчас статус “военный беженец”. Здесь все хорошо, хорошо нас приняли. До этого не была знакома с казахами. Мы сейчас живем с сестрой. Ходим, гуляем, проводим время с ребенком (Вики). С языком проблем нет, есть переводчик. В автобусах, метро видим других украинцев. Никаких
сложностей не было. Но на душе все еще тревожно. Как я могу чувствовать себя в безопасности, когда мои родные там находятся? Брат в Киеве, – переживает Юлия.
АВТОПРОБЕГ В ПОДДЕРЖКУ РОССИИ В БЕРЛИНЕ
В конце марта в Берлине начали проходить автопробеги в поддержку России и военных действий этой страны в Украине. Колонны автомобилей с флагами России и символикой “Z” громко сигналили по городским улицам Берлина. Аймира говорит, что написала письмо на имя бурмистра и министра внутренних дел с требованием запретить подобные акции. Кстати, немецкие СМИ сообщали, что в Германии расследуют более 140 дел из-за поддержки российского нападения на Украину. Большинство из них касаются использования буквы "Z".
Юлия говорит, что была в шоке, увидев автопробег россиян.
– Для нас это был шок, что такое допустили. Было страшно. Германия принимает беженцев из Украины, спасающихся от России, а здесь такое разрешили. К счастью, мы с такими людьми (организаторами и участниками автопробега) не виделись, но все равно
страшно, – говорит Юлия.
Девушка из Украины добавляет, что ждет скорейшего завершения войны, чтобы вернуться на Родину.
– Мы вернемся домой. Как изменится наша жизнь? Думаю, если раньше, когда где-то недалеко были слышны взрывы, мы не обращали внимания, думали, что проводятся военные учения, то теперь, даже когда война закончится и будут проходить учения, мы будем все пугаться, дети будут бояться, будет страшно, – говорит Юлия.
«ВСЕ ВОКРУГ ПЛОХИЕ, ТОЛЬКО В РОССИИ ВСЕ ХОРОШИЕ»
29-летняя гражданка Казахстана Виктория Бурлак три года живет в Берлине, работает помощником оператора на телевидении. Она из Шымкента. Ее семья – отец, сестры, племянники – в Казахстане.
Когда на главный вокзал Берлина прибывали первые поезда с украинцами из Польши, появился чат в Telegram, где искали русскоязычных волонтеров. Виктория отозвалась сразу.
– На вокзале я увидела хаос в первый день. Никто не знал, что именно делать, как помочь, было сложно все это осознать. Но все хотели помочь, и это вдохновляло. Это было похоже на то, условно говоря, что нужно построить дом: желание сильное, а опыта никакого. Примерно такие были ощущения у меня, – делится Виктория.
Виктория рассказывает, что до войны в Украине ее отношение к этой стране и ее жителям «было нейтральное и даже где-то негативное».
– Живя в Казахстане и смотря такие “доблестные” каналы как ОРТ (Первый канал) и другие российские каналы, где на протяжении многих лет говорят одно и то же: “все вокруг плохие, только в России все хорошие”, ты начинаешь иногда во все это верить. К тому же и твое окружение с такими же взглядами. Хотя они (украинцы) лично мне ничего плохого не делали. Теперь зная, что там происходит, и живя здесь, я могу более объективно смотреть на ситуацию, смотреть разные СМИ и оценивать масштаб бедствия, и уже не опираюсь на ту пропаганду, которая там (в Казахстане) была, – рассказывает Виктория.
Виктория в Берлине предложила свою помощь с временным проживанием двум украинским семьям из первого потока людей, которые смогли пешком добраться до границы.
– Это были те, кто стоял несколько суток на холоде, те, кто купил билет на последние деньги и приехал в Берлин. Они выглядели испуганными и не верили в происходящее, – вспоминает Виктория.
Первая семья – 23-летняя Кристина с мужем, вторая группа – две девушки, приехавшие вместе с ними.
– Помогаем с оформлением документов, жильем, помогаем решить вопрос получения статуса, с переводчиком, с тем, как ориентироваться в городе, ну, и с трудоустройством.
Они уже освоились. У них есть английский язык. У них уже есть статус беженца и возможность получить жилье. Сейчас в Германии организовано достаточно много мест для работы беженцам из Украины, где не особо нужно знание [немецкого] языка. Мы недавно получали бумагу о регистрации, в последующем узнавали, о каком статусе может идти речь. В Германии жуткая бюрократия. Вроде бы надо сделать пару шагов, а
кажется, что сделал уже тысячу. На данный момент они (беженки из Украины) встали в очередь для получения в последующем жилья в общежитии. Им обещают комнату в конце месяца, – описывает ситуацию Виктория.
По словам Виктории, Германия принимает беженцев из Украины, согласно 24-му параграфу закона, регламентирующего проживание иностранцев в стране. Он позволяет иметь вид на жительство на три года с возможностью последующего продления и возможностью трудоустройства.
– То есть позволяет остаться. Ведь есть параграф 50, он был для тех, кто прибыл из Сирии. Его нормы не позволяют беженцам работать, и в последующем возможна только отправка домой, – сравнивает Виктория.
Виктория присоединилась и к группе, которая организует гуманитарную помощь в Украину. В Берлине, рассказывает она, проживает много казахстанцев и казахов. Они вместе собрали и отправили 100 тонн груза гуманитарной помощи в Киев.
Среди эвакуированных была и кошка по кличке Алиса. Виктория оставила ее себе, а семьи беженцев разместила в небольшой двухкомнатной квартире в Потсдаме, в 30 минутах от Берлина, где ранее проживала ее свекровь.
«ИНОГДА СНЯТСЯ ВЗРЫВЫ»
23-летняя Кристина Любка приехала в Германию вместе с мужем Закарией. Они жили в Киеве, в районе Академгородка – это недалеко от Ирпеня и Гостомеля, которые подверглись бомбардировкам и обстрелам. Кристина говорит, что разговоры о войне в Украине были ещё до 24 февраля, но в это не хотелось верить.
– Утром 24 февраля мне подруга сообщила, что аэропорт Борисполь взорвали и военную базу тоже. Я позвонила мужу, он работал ночью, сказала, что началась война. Муж сказал, что это учения. Но спустя час мы поняли, что действительно война, – рассказывает Кристина.
На второй день войны она с мужем и двумя студентками решили уехать из Киева.
– Мы пытались добраться до центрального вокзала, но спустившись в метро, поняли, что поезда не ездят, такси вызвать также не удалось. В метро было очень много людей. Когда там погас свет, начало трясти. Мы вышли из метро, так как там могли закрыть бронедвери, и мы бы застряли в тоннеле. Когда вышли на улицу, повсюду слышали сирены. Мы направились в сторону Житомирской трассы. Мы шли пешком вдоль трассы, потому что на трассе была большая пробка. Мама осталась с отчимом в Западной Украине. Мы к ним добраться не смогли, так как транспорт ехал только до Львова, – вспоминает Кристина день побега от войны.
Благодаря знакомому Кристины они добрались до города Ровно, затем на следующий день их отвезли в сторону Устилуга – пункта пропуска на польской границе.
– До границы мы шли пешком около 15 километров. И на границе начался ад. Было очень много людей. Людей пропускали очень медленно. Перешли границу только после шести утра следующего дня. Почти тринадцать часов стояли на границе в мороз. Но мы это сделали. Польша приняла нас очень хорошо, очень благодарна пограничникам и волонтёрам, которые оказали нам первую помощь. Нас отвезли в Варшаву, мы там переночевали и взяли билеты в Берлин, – рассказывает Кристина.
В Берлине на вокзале Кристину с мужем и двумя студентками встретила Виктория Бурлак.
– Мы благодарны Виктории и ее мужу за возможность пожить в их квартире в Потсдаме. Надеемся, что скоро все уляжется, и мы сможем нормально жить и работать. Здесь (в Берлине), однозначно, чувствую себя в безопасности. Но иногда любой шум или грохот вызывает мысль, что я все ещё в Киеве. Поначалу снились взрывы. Я боюсь представить, что с людьми, которые выжили в Буче и Ирпене. Им точно будут нужны психологи. До войны я слышала взрывы, вдали видела дым. Постоянно проезжали военные батальоны, иногда между деревьев были танки и военные. Бывало страшно, но я понимала, что это не русские танки, а наши, и знала, что они нас защищают.
До войны Кристина работала менеджером в дизайнерской студии. Она планировала поступить в аспирантуру в Киеве и получить грант на обучение в Европе. Сейчас, говорит она, если будет возможность учиться в Германии, то «была бы очень рада».
– Меня держала в руках мысль: «Если ничего передо мной не взрывается, значит, все хорошо. Если что-то случится, и я буду ранена, то спасибо, что жива. А если умру, то мне уже будет все равно, боли и страха я уже не буду чувствовать», – говорит Кристина.
КОММЕНТАРИИ