Опубликованы предварительные результаты исследования изучения эффективности антиковидных препаратов. Ни один из изученных препаратов не принес никакой ощутимой пользы пациентам, заключили авторы. Об этом телеканал "Настоящее Время" поговорил с доцентом университета OsloMet Юрием Киселевым.
В испытаниях, которые проводили Всемирная организация здравоохранения и ее партнеры, приняли участие более 11 тысяч пациентов. Контрольная группа из четырех тысяч человек получила плацебо, остальные – один из следующих четырех препаратов:
- гидроксихлорохин – антималярийное лекарство;
- калетра – комбинация лопинавира и ритонавира, терапия для людей с ВИЧ;
- интерферон-бета 1а – противовирусный препарат, который используется для лечения рассеянного склероза;
- ремдесивир – изначально разработанный для лечения гепатита С, а затем для Эболы.
Именно на последний возлагалось больше всего надежд. Но даже он не показал каких-нибудь значимых результатов по сравнению с плацебо.
Вывод исследования: даже если от ремдесивира и есть польза, то ее немного. Несмотря на это, препарат, разработанный компанией "Гилеад", сегодня стал первым, полностью одобренным в США для лечения коронавируса. Этим препаратом лечили президента Дональда Трампа.
Здесь важно отметить, что эксперты ВОЗ смотрели, помогает ли препарат для снижения смертности, а в США обращали внимание на больных легкой или средней тяжести. Им препарат якобы помогал. И это важный момент, говорит врач, доцент университета OsloMet Юрий Киселев.
Что известно об эффективности препаратов, которыми лечат COVID-19
Настоящее Время: Удивило ли вас исследование экспертов Всемирной организации здравоохранения, где они говорят, что ремдесивир не очень-то эффективный?
Юрий Киселев: Исследование проводилось под эгидой ВОЗ, а реализовывали и планировали его эксперты из многих стран мира. Всего в него вошло 30 стран. Что касается эффективности, то надо все-таки иметь в виду, что оценивались четыре разных препарата – это и гидроксихлорохин, и интерферон, и противовирусный препарат калетра – лопинавир и ритонавир, – и ремдесивир. Тут важно понимать, что измерялось в ходе исследования в возовском протоколе – в исследовании "Солидарность" – и что оценивалось в американских исследованиях ремдесивира, на основании которых он был официально зарегистрирован для всех госпитализированных пациентов с ковидом. В исследовании "Солидарность" смотрели на смертность и на продолжительность пребывания на искусственной вентиляции легких. В то время как в американских исследованиях, которые проводились начиная с мая месяца, и последнее было опубликовано в октябре, там смотрели, в частности, на продолжительность симптомов. Поэтому сравнивать напрямую эти исследования нельзя. В Америке показано, что продолжительность симптомов на ремдесивире сокращается в сравнении с плацебо на пять дней – то есть 15 против 10 дней, а в возовском исследовании "Солидарность" показано, что вроде как нет эффекта на смертность. Но к этому исследованию есть вопросы и критические моменты.
Настоящее Время: То есть если смотреть на исследование, которое проводилось под эгидой ВОЗ, то там получается, что для тяжелобольных ремдесивир не подходит?
Юрий Киселев: ВОЗ смотрела на госпитализированных больных, то есть по определению это, скорее, тяжелые и среднетяжелые. Слово "не подходит" зависит от того, чего мы хотим от него добиться. Если мы хотим от препарата добиться именно у госпитализированных пациентов снижения смертности, то, по результатам исследования ВОЗ, снижения смертности мы не достигли.
Настоящее Время: Вы сказали, что в США ремдесивир все-таки зарегистрировали. Не сыграл ли здесь политический момент – этот эффект Трампа, когда нам говорили, что его лечили неким коктейлем, куда в том числе входил и ремдесивир? Или все-таки в исследованиях происходит не так все молниеносно, довольно долго следили за [этим препаратом] и уже на основании результатов приняли такое решение?
Юрий Киселев: Исследований ремдесивира выпущено несколько. И последнее исследование, которое вышло 8 или 10 октября, как раз там была продемонстрирована достаточно убедительно эффективность в сокращении длительности болезни. Это тоже ценная находка, хотя, конечно, хотелось бы в первую очередь сократить количество умерших, но и продолжительность течения заболевания – тоже важный параметр. Слишком трудно было бы повлиять на результаты исследования политически. Я думаю, что этому исследованию можно доверять. Это исследование вместе с рядом других – это все-таки хорошая база для американского агентства по лекарственным средствам, чтобы обоснованно выдать разрешение на применение.
Настоящее Время: После публикации этого исследования в средствах массовой информации – как мы понимаем, все-таки профессиональное рецензирование эта статья еще не прошла – стали появляться вопросы у обычных пользователей в соцсетях: а чем же тогда лечиться? Я бы хотел адресовать этот вопрос вам, если позволите.
Юрий Киселев: Действительно, возовская публикация пока не прошла рецензирование, но ее авторы – это достаточно известные эксперты, в том числе норвежские. Еще раз скажу: во-первых, нужно дождаться публикации исследования ВОЗ, во-вторых, там действительно есть вопросы к дизайну. Это очень важная часть наших новых знаний об имеющихся возможностях терапии, но это не окончательное завершение дискуссии.
Относительно того, чем лечиться. Сейчас в практике Западной Европы и США на лабораторном этапе те, кому не нужна госпитализация, получают только симптоматическое лечение – и больше ничего в стандарты по ковиду не входит. А на стационарном этапе по показаниям подключаются стероиды – дексаметазон – и, возможно, при необходимости при оценке рисков – это профилактика тромбозов в виде антикоагулянтов.
Настоящее Время: А ВОЗ сейчас как раз и уповает на дексаметазон?
Юрий Киселев: Исследование по дексаметазону RECOVERY, выполненное в Великобритании, оно, во-первых, опубликовано должным образом, во-вторых, к нему все-таки было меньше критики, чем к исследованию "Солидарность". И дексаметазон действительно хорошо себя показал. Кроме того, там есть понятная биологическая концепция применения этого препарата, поэтому дексаметазон сейчас в большинстве развитых стран, по крайней мере, в тех последних рекомендациях, что я видел, он везде присутствует. В Штатах это дексаметазон и ремдесивир, в Норвегии это дексаметазон. Да, действительно этот препарат выглядит так, что он действительно помогает на стационарном этапе. Амбулаторным пациентам дексаметазон в западной практике не назначается. Это очень своеобразно – применять такой препарат.
Настоящее Время: Правильно ли я понимаю, что в других странах свои лекарства, свои какие-то протоколы лечения?
Юрий Киселев: Все равно 90% биомедицинской науки в мире – это наука, которая делается в странах Западной Европы, это в Соединенных Штатах, в Японии, в Австралии. Там основная экспертиза, чисто даже в количественном выражении. Я не говорю о том, что в Восточной Европе или в Центральной Европе нет специалистов – они, конечно, есть. Но поскольку я работаю в Норвегии, я ориентируюсь на основную экспертную массу, которая, как я уже сказал, находится в западном мире.
Настоящее Время: Есть распространенное мнение, что при лечении коронавируса могут применяться препараты, которыми лечат ВИЧ-инфицированных. Это правда?
Юрий Киселев: Поскольку ВИЧ и коронавирус – они оба РНК-вирусы, то есть очень дальние родственники, – то была идея попробовать препараты для лечения ВИЧ-инфекции против коронавируса. Это было сделано уже в Китае, по-моему, начиная с конца января, но на данный момент, по всем исследованиям, эти препараты не работают.
Настоящее Время: А проводились ли такие исследования, что если человек уже болен ВИЧ-инфекцией и принимает препарат, есть ли тут какая-то взаимосвязь – чаще или реже [такие] люди болеют коронавирусом?
Юрий Киселев: Вы меня сейчас поймали, потому что буквально на днях мне коллега переслал статью именно на эту тему. Я ее прочитал, но статей столько, что я не уверен. По-моему, там был такой результат, что болели коронавирусом эти пациенты реже. Я почти уверен, но я боюсь ошибиться.
Настоящее Время: Это очень интересная тема, очень много дискуссий в интернете на эту тему есть.
Юрий Киселев: Первое – у нас в любом случае нет сейчас достаточного объема данных. Эта публикация практически единичная. Второй очень важный момент – все еще зависит от того, например, из какой страны эти данные получаются, потому что тут, например, поведенческие аспекты, аспекты социально-экономические, они очень отличаются для ВИЧ-инфицированных пациентов, например, в России, в Соединенных Штатах, в Нигерии.
Настоящее Время: В том числе отличается и качество лекарств.
Юрий Киселев: И качество лекарств может отличаться, но я в первую очередь говорю о том, какие у них сопутствующие заболевания, какие у них социальные риски, какое у них экономическое положение, какой у них доступ к медицинскому обслуживанию. Это сложная группа пациентов, и тут трудно базировать свои выводы на одной статье.
Материал проекта "Настоящее Время", Автор – Игорь Севрюгин.
КОММЕНТАРИИ