Защитницу родного языка обвиняют в экстремизме за пост в соцсети

Сама Лидия подчеркивает, что в ее посте не было призывов, а написан он исключительно на эмоциях.

– Раньше я об этом не думала, а теперь могу оценить: в России никакой свободы слова абсолютно. Как во времена сталинских репрессий, когда расстреливали неугодных. Статьи, по которым привлекают за посты во «ВКонтакте», позволяют разбираться с теми, кто неугоден. Потому что миллионы людей пишут очень много чего, но берут по такой статье только некоторых, – говорит Баинова.

Уголовное дело в отношении 30-летней Лидии Баиновой возбудили 7 мая 2018 года. В ходе обыска у нее изъяли компьютер и другие носители информации. Причиной стал пост, который Лидия сделала на своей странице соцсети «ВКонтакте» в июле 2017 года. Женщина возмутилась тем, что при входе в игровую комнату одного из абаканских ресторанов незнакомые дети прокричали им с дочерью «Вход только русским». Родители, вместо того чтобы сделать детям замечание, стали, по словам Лидии, угрожать ей.

– Я была в шоке. Потому что в 90-е годы это (проявления ксенофобии. – Ред.) было повсюду, случались драки «стенка на стенку» и так далее. Тогда и хакасы многие не владели русским языком, а сейчас все ассимилировались. Особо ничего такого сейчас нет, но я в шоке, что подобные вещи остались до сих пор. На дворе 21-й век! И родители это никак не пресекают. Дети не виноваты, всё начинается с родителей…

Пост, в котором Лидия довольно резко и эмоционально высказалась о том, что она и ее родители часто сталкивались и продолжают сталкиваться с проявлениями неуважения к хакасам на их исконных землях, а также с откровенной дискриминацией, «провисел» в сети несколько недель. Затем, когда кто-то из знакомых ей сообщил, что он может повлечь неприятности, автор удалила запись и попросила о том же самом друзей, которые делали репосты (тем не менее некоторые записи с репостами остались в сети. –​ Ред). Когда по прошествии более полугода, в апреле 2018-го, к Лидии пришли двое людей в штатском, она очень удивилась.

– Это было неожиданно! Большим шоком было то, что на меня сразу завели уголовное без каких-то профилактических бесед, и я должна была сразу признать вину, подтвердить, что это был призыв к экстремизму. Мне буквально подсовывали шаблон, который надо подписать. Если признаешь, прокатаем по минимуму, не признаешь – по максимуму, выставим перед судьей ярой экстремисткой. Вот такой выбор мне только дали. То есть я при любом раскладе у них была виновной, – говорит Лидия.

​Следователи УФСБ (Управление Федеральной службы безопасности) России по Хакасии возбудили уголовное дело по части 2 статьи 280 уголовного кодекса России «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием сети интернет". Основанием для возбуждения уголовного дела послужили результаты лингвистической экспертизы, авторы которой нашли в тексте записи признаки экстремизма. В июле 2018 года было предъявлено обвинение, в котором говорится, что Баинова на почве межнациональной ненависти умышленно распространяла экстремистские призывы: «​В такие минуты хочется устроить революцию и переворот! Вернуть власть, землю нашему народу! Отвоевать!»​

Лидия отказалась признать себя виновной, поскольку считает, что в ее записи не было призывов к действиям экстремистского характера. Так же считают ее близкие и друзья. Женщина пожаловалась на действия сотрудников ФСБ в прокуратуру.

– Спасибо, хоть не били, но это потому, что я сначала пошла на их условия, потому что понимала, что с допроса не выпустят, а у меня дочку из садика некому забрать. Первый раз допрашивали долго, без адвоката… А уже позже, когда я «пошла в отказ», снова пригрозили: «Значит так ты решила сотрудничать с нами», «Не дай бог тебе еще раз попасться к нам». На первом допросе постоянно путали меня, не объяснили никаких прав, при изъятии компьютера не дали ни одной копии почитать, ничего не дали зафиксировать. Я их спросила, почему сразу же уголовное дело. Они сказали: «Мы, что, тебе няньки, вот там в Сирии убивают, а мы тут нянчиться должны».

Лидия считает, что стала фигурантом уголовного дела не случайно. Четвертый год она занимается сохранением и популяризацией хакасского языка.

– Возможно, уголовное дело – сигнал для слишком, на чей-то взгляд, активных. Поэт Моисей Баинов – мой дедушка. Поэтому я к такой деятельности и пришла. В 2015 году я захотела, чтобы ребенок выучил хакасский язык. Я начала переиздавать стихи деда, сказки. Был у меня сборник русских сказок на хакасском. Я это делаю, чтобы моему ребенку и мне было интересно изучать хакасский, – возможно, приобщится кто-то еще. Так как, в принципе, у нас для изучения хакасского ничего нет, ходишь и сам роешь, добываешь. Куда ни пойдешь, везде всего не хватает. И кому-то хочется уменьшить мою активность в этом направлении, потому что я писала и на прямую линию, и на правительственных сайтах. Писала, что язык нужно популяризировать! Надо делать так, чтобы учить хакасский было интересно. А раз писала – значит, заставляла кого-то шевелиться.

Баинова полагает, что в глобальном смысле местная ФСБ – лишь исполнители, которым спустили разнарядку сверху. Государство стремится держать национальные меньшинства под контролем, а для этого их нужно запугать.

– В этом посте были эмоции, не более того. Никого не собиралась унизить или оскорбить. Хотя очень многие поддержали, в моих словах люди увидели свои проблемы, многие тюрки. Факт тот, что я не хочу судимость только потому, что у них есть отчетность и план, надо поставить галочку. А государство, вместо того чтобы работать с большинством населения, гнобит меньшинство. К примеру, шорцев зажимают. Тут то же самое. Вместо того чтобы провести в школах профилактику, к примеру, уголовное дело «зашили» мне. Смысл? Мы и так выживаем, пытаемся, а тут – на тебе еще. Это никого не красит, – говорит Лидия Баинова.

В данный момент следствие продолжается; когда его материалы передадут в суд, неизвестно. Меру пресечения Лидии не избирали. Согласно статье 280 уголовного кодекса России, ей может грозить до пяти лет лишения свободы. Как показывает судебная практика, чаще по подобным делам дают условные сроки, но встречаются и реальные – от одного до трех лет.