Ленин в гробу и спящий Путин как принты на футболках, автомобильные ароматизаторы с запахами пороха, сырой земли и крови, стальные кокошники с Дзержинским и мавзолеем, сувенирная граната и "семейники" с погонами. Эти и другие работы известного красноярского художника Василия Слонова будут представлены на выставках к 100-летию событий 1917 года в России. С середины ноября его экспозиции будут одновременно работать на нескольких площадках в России и Западной Европе.
– Как задолго вы начали готовиться к этому юбилею революционных событий в России?
– Я работал над этой серией два года – примерно в 2015-м решил основательно погрузиться в тему и подойти к "юбилею" не с пустыми руками, – рассказывает Василий Слонов. – Если мы оглянемся на ХХ век, то не увидим другого события, столь же масштабного и столь же сильно повлиявшего на все человечество, как Октябрьская революция. Как ее ни назови – переворот, путч, а недавно я услышал и про "рейдерский захват" – суть от этого не изменится. Нормальный художник не может обойти эту тему. Ну а поскольку больная голова рукам покоя не дает, я и напридумывал множество разных объектов по этому поводу. Благо поводов достаточно.
– Какие работы вы включили в эту свою "революционную" серию?
– Мои прежние работы из циклов "Ватники Апокалипсиса", "Ароматы ГУЛАГа" все в нее органично укладываются. А также серия имперских кокошников: есть кокошник "Аврора", кокошник "Ленин", кокошники, посвященные НКВД, КПСС, "товарищу маузеру", Маяковскому, психиатрической клинике Кащенко. Вообще кокошники, традиционные женские головные уборы, это в нашем понимании что-то мягкое, теплое. У меня же они – кованые, тяжелые, стальные, сваренные. Советские. Не безликие кокошники, а метафоры.
В Лондон, кроме того, ушла серия "История России в топорах" – там есть, в частности, такие уже известные работы, как Федор Михайлович Достоевский, вырубленный на томах Ленина, изображения вождей на лезвиях топоров.
Отправились туда и сувениры – футболки с советскими вождями в гробах (ну, или спящими, если речь о здравствующих правителях), семейные трусы с погонами. Такие наденешь – оба! – и ты настоящие полковник. А то и генерал армии. Есть русские сувениры – гранаты: матрешки и кедровые шишки. И магнитики на холодильник из черствого хлеба. Удобная вещь: например, ты по дороге забыл хлеба купить, а тут за тобой пришли. Снимаешь такой магнитик с холодильника, берешь с собой – удобно!
Вообще, Путин сейчас "кормит" художников так же, как в свое время Ленин кормил. К чему бы он ни прикоснулся, в чем бы ни поучаствовал – можно по этому поводу работу делать.
– Сувениры, я так понимаю, вы для продажи в Лондон везете?
– Ну конечно. Кое-кто уже их и покупает. Ко мне приезжали журналисты с австрийского телевидения. Они, кроме прочего, аккредитованы разными российскими официальными структурами. Так вот, их оператор пообещал на прессуху в Кремль футболку "Путин отдыхает" надеть. Вообще, Путин сейчас "кормит" художников так же, как в свое время Ленин кормил. К чему бы он ни прикоснулся, в чем бы ни поучаствовал – можно по этому поводу работу делать. Успех ей гарантирован! При этом неважно, в героическом свете предстал там Путин или в не слишком приглядном. Все равно будут обсуждать и покупать.
А что касается футболок с Лениным в гробу – я был уверен, что у коммунистов они будут спросом пользоваться. Это же круто – быть ходячими мавзолеями. Но что-то пока только я один ходячий мавзолей…
"РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ НЕ МОГЛА НЕ ПРОИЗОЙТИ"
– Вы рассчитываете, что болезненные для нас до сих пор события 1917 года интересны и западной публике? Или просто рассчитываете на то, что эту публику привлечет эпатажность ваших работ?
– Мои работы будут представлены одновременно на пяти выставках в разных городах и странах, они начнутся 15 ноября, продлятся два месяца. Что касается актуальности, то тема революции востребованной будет всегда. А для западной аудитории это к тому же связано с определенной экзотикой. Я видел, как там люди смотрят советские фильмы. Для них это что-то вроде кино про инопланетян, о существах из другого мира. Для нас революция это… нечто привычное, скажем так. Мы по ее поводу не запариваемся: была и была. А для западного сознания это ужас. И потому, что революция – это миллионы жертв. Но не только. В глазах западных людей главная характеристика России – непредсказуемость. Для западноевропейского уклада, их системности, скрупулезности во всем – это уже катастрофа, когда не знаешь, чего ожидать. А мы живем в состоянии постоянного форс-мажора. Посиживаем себе на пороховой бочке, это наше нормальное состояние. В том и разница. Даже люди, уехавшие отсюда туда, начинают с опаской оглядываться на Россию.
У нас чего только не было – войны, репрессии, голод, дефолты, санкции, кризисы, теракты. И вроде всё нипочем... Кстати, я этим летом был в Лондоне и Париже – там после недавних терактов фактически военное положение. Люди с автоматами патрулируют улицы, вертолеты барражируют. Россия тоже недавно пережила теракты, и опасность их повторения не меньше, чем в Европе, но у нас ничего подобного нет. Русское сознание быстро привыкает к перегибам во всех смыслах этого слова и к жизни в экстремальных условиях.
Вообще, революция в России не могла не произойти. И Россия в данном случае "сработала" для других: напугала весь мир, и во многих странах люди смогли учесть чужие (то есть наши) ошибки и избежать того, что случилось в нашей стране.
– Произойдет ли когда-нибудь в России осознание, признание революции как катастрофы большинством наших граждан?
Русское сознание – это такой вот борщ, в котором постоянно все бурлит, а борьба идет не на жизнь, а на смерть по любому поводу.
– Я думаю, что этого никогда не будет. Все мы родом из советского общества, воспитаны двумя государственными каналами и одним учебником истории. И потому обозначение своей политической позиции у нас – это не просто высказывание, а нечто сродни религиозному фанатизму. Для многих и многих людей их взгляды и убеждения – это без преувеличения смысл жизни.
Сейчас в обществе наступил некий хаос, который и рождает все эти споры и противостояния: между ватниками, космополитами, либералами, патриотами, красными, белыми… Русское сознание – это такой вот борщ, в котором постоянно все бурлит, а борьба идет не на жизнь, а на смерть по любому поводу.
То есть какого-то общенационального осмысления Октябрьской революции не произойдет, это просто невозможно. Не могу представить, что все россияне придут к единой оценке этого события.
– Кстати, про политические споры и конфликты. Сейчас интернет – одна из основных площадок для такого рода дискуссий. А вы в Сети еще до всех выставок представляете свои новые работы. Еще ничьи чувства не успели оскорбить ненароком? Не нарвались на иски?
– Все было. Кто-то выдает раздраженные комментарии в соцсетях. Но есть и угрозы, и заявления в прокуратуру. Вообще-то я здесь живу, ни от кого не скрываюсь, кому интересно – может прийти и со мной лично все обсудить. Но нет, писать в Сети людям смелости хватает, а поговорить – нет. Кстати, это еще одна характеристика русского человека: неспособность договариваться и слышать другого. Отсюда в том числе и революции.
"ВСЁ МОЖЕТ ПОВТОРИТЬСЯ"
– Ваша революционная серия продолжится?
– Да. Думаю над работами, посвященными революционной литературе. Художников ведь одно время призывали творить в стиле такого… революционного романтизма. Так родился соц-арт, и мне это очень интересно.
Потом, в серии "Имперских кокошников" уже есть один про Кащенко и карательную психиатрию: это кокошник с металлической кроватью и ремнями. Так вот, я собираюсь отбрендировать знаменитые психиатрические больницы России. В каждом городе-миллионнике есть дурдом, носящий какое-нибудь звонкое имя. Упомянешь его – и всем местным ясно, о чем речь. Планирую выделить такие организации в отдельный проект и поработать по всем законам маркетинга: создать для них фирменный стиль, логотипы, сувенирную продукцию, майки, кепки, брелоки, ручки, пакеты… Почему нет? Вот есть же Золотое кольцо России. А это будет психическое кольцо России. Можно даже туристический маршрут открыть, будет пользоваться спросом.
– Какая, казалось бы, связь между революцией и психиатрией… Кстати, свои разработки клиникам предложите?
– Я-то предложу. А как они к этому отнесутся – видно будет. Но в любом случае получится, я думаю, интересный проект, который элегантно ляжет на всю "революционную" канву.
Вообще, это ведь любопытно – что такое в головах должно было взорваться, чтобы люди массово сошли с ума и поверили, что могут построить рай на земле. Впрочем, никого за это осуждать нельзя. Ведь если людей снова загнать в такие же условия – все произойдет еще раз. В каждом человеке многое намешано: и благородство, и способность к гадостям. И если запихнуть его в обстоятельства, когда он вынужден будет стучать, доносить, а то и расстреливать… всё повторится.
Лично я воспринимаю это так: человек на подобное способен только во сне, а не в ясном сознании. Мы и спали лет семьдесят. Во время перестройки проснулись было, потом огляделись – не, спать комфортнее. Потому что когда люди спят – они не несут ни за что никакой ответственности. Свободный, смелый, уверенный человек всегда отвечает за себя и за многих других людей, и ему не страшно это делать. А когда ссыкотно – лучше уснуть, спрятаться под одеяло и переложить решение проблем на кого-то еще.
Я это к чему говорю? Пока всё так, тема революции не потеряет актуальности. Ее 200-летие, уверен, тоже будут отмечать. Думаю, мои работы к тому времени будут находиться в главных музеях мира и смогут рассказать людям и о той эпохе, и о нашей.
Материал Юлии Стариновой, корреспондента "Сибирь.Реалии" - проекта Русской редакции Азаттыка.
