В центре истории – трое грабителей, которые вынесли из банка десять миллионов долларов и оказались с набитой деньгами сумкой в удаленном придорожном кафе. Там же в это время мирно обедали двое полицейских, а хозяин заведения мечтал о больших делах. Утаивать наличие денег у бандитов долго не получилось, и вскоре началось распределение капитала. Как известно еще по Марксу, оно никогда не бывает справедливым, поэтому конфликт между участниками экономической деятельности стал нарастать со всеми вытекающими последствиями. Говорят, что человеческая мораль заканчивается на сумме в один миллион, а тут – целых десять.
В интервью Азаттыку Олжас Ахметов рассказал, зачем снял такой фильм и чего от него ждать зрителям.
– Почему криминальная драма?
– Посудите сами. После «Келинки Сабины» начался бум, когда отечественные киношники кинулись снимать комедии. И они до сих пор не могут остановиться. А я уверен, что зритель изголодался по альтернативному жанру. Что можно снять за приемлемые деньги, при этом не потерять в качестве и не плюнуть зрителю в глаза? Сразу же отбрасываем фантастику, мультипликацию и исторические байопики. Остаются комедии, ужасы и криминальные драмы. Комедии достали, казахские ужасы ближайшие лет пять будут смотреться комично, мы еще не научились их снимать, и остается только криминальная драма.
– А зачем вообще нужно было снимать кино? Хотели заработать или тут что-то еще?
– Я раньше работал в строительном бизнесе. «Бабки» текли рекой, я купил машину, сыграл свадьбу, скопил часть денег на этот фильм. Строительство, конечно, очень прибыльная сфера, но ужасно скучная и неинтересная, поэтому я решил добиться успеха на том поприще, которое всегда меня интересовало, – то есть в кино. Успех в современном мире измеряется деньгами – поэтому да, я хочу заработать на этом.
– Но казахстанский кинорынок не очень большой, и делать фильм со «взрослым» рейтингом – значит, добровольно отказываться от части кассовых сборов.
– Я хотел, чтобы фильм был натуральный, как жизнь, со всеми ее грязными делами, матами, кровью, жестокостью! Вы же понимаете, что настоящую жизнь нельзя показывать детям до 18 лет? Я хочу стать первым режиссером в Казахстане, который срубил хорошую кассу на картине с рейтингом Е18! И при этом не на комедии.
– Не было желания на монтаже немного залакировать картину под более мягкий рейтинг?
– Мне предлагали это сделать. Я не слушал, так как перед глазами уже была картинка, и я постарался максимально ее воссоздать на экране.
– В фильме достаточно много мата. Нуртас Адамбай в «Таразе» ради натурализма нецензурную лексику оставил, но для приличия «запикал» ее. А у вас все слова слышны полностью. Это авторская точка зрения?
– Я безмерно уважаю Нуртаса Адамбая, и мне нравится его творчество, но «запикивание» матов в «Таразе» смотрится неестественно, что повлекло за собой ощущение некой смазанности от всего фильма. В случае с «Неделимым» мы имеем конкретные вопросы, на которые необходимо ответить «да» или «нет». «Оставляем мат – и смотримся натурально, жизненно? Да! Или убираем мат и получаем более низкий рейтинг? Нет!» Вот мои ответы.
– Cюжет, взятый за основу картины, полностью вымышленный, или имеет реальную подоплеку?
– Полностью вымышленный. Хотя… Мы же все знаем и понимаем, что персонажи, показанные в моем фильме, имеют тысячи прототипов по всей нашей необъятной родине.
– В Голливуде существует правило FFF, которое гласит, что на кино дают деньги только друзья, семья и дураки (family, friends, fools).
– Всё верно. Мне с финансированием помогли друзья, они моя семья. Не сказать, что они дураки, но, без сомнения, безбашенные люди! Два моих друга, два Дастана, внесли свой неоценимый вклад в “Неделимое” и поспорили на 100 долларов, соберет ли мое кино более 100 миллионов тенге в прокате. Я уверен, что Дастан-оптимист победит, а Дастан-пессимист раскошелится еще на 100 бакинских!
А вообще Елена Погребижская, российский режиссер, на своих мастер-классах говорит: «Никогда не вкладывайте собственные деньги в фильм, собственные деньги тратьте на себя…» Но что мне делать, если я и есть этот фильм? Мне важно чтобы затраты отбились, я хочу отблагодарить множество людей, которые помогли мне создать этот фильм, иначе нельзя. Я стараюсь не думать о том, что будет, если я не «отобью» фильм, такого просто не может быть. Вам же фильм понравился?
– Да.
– Ну вот.
– Волнительно смотреть свой фильм с другими людьми?
– Да, очень волнительно. Сижу как на иголках, вслушиваюсь в каждое слово, вздох и смех, радуюсь как ребенок, когда зритель ловит панч (испытывает эмоциональное потрясение. – Азаттык), и бешусь, когда выходит в туалет. Была бы моя воля – собрал бы их всех после показа, поговорил с каждым, составил карту наиболее затянутых, раздражающих, нелогичных частей фильма, заново собрал команду и переснял фильм!
– На первых показах режиссеры неспособны адекватно воспринимать критику и замечания зрителей. Проходит от полугода до года, прежде чем кинематографисты ментально возвращаются в реальный мир (если возвращаются).
– У меня такое было! Прям бесили те, кто говорил мне, что там затянуто, а вот то лишнее и так далее. Я поначалу с ними спорил, расстраивался, потом курил, думал и иногда соглашался. Потом смотрел получившийся результат и думал: блин, как я раньше этого не замечал.
А так-то у меня всё впереди! Я про «бесячие» комментарии и желание стереть этих комментаторов в порошок! Надеюсь, таким будет один процент комментариев, а остальные 99 процентов лягут медом на мою израненную производством фильма душу.
