Супруги Муратхан Айдарханулы и Заги Курманбайкызы, переехавшие в Казахстан из Китая, говорят, что «провели год в заключении в синьцзянском лагере». Они рассказали Азаттыку о пережитом в заключении.

57-летний Муратхан Айдарханулы и 56-летняя Заги Курманбайкызы говорят, что около 30 лет проработали на государственной службе в Синьцзяне. По их словам, три-четыре года назад они приехали в Казахстан к своим детям, однако из-за пенсии не отказались от китайского гражданства.

— В 2004 году я впервые приехал в Казахстан. Приехал, чтобы двое моих детей получили образование здесь, в Казахстане. Дочь поступила учиться в 2006 году, а сын — в 2010 году. Позднее они получили гражданство Казахстана. Мы часто приезжали в Казахстан к детям. Дочь в Казахстане вышла замуж, родила детей. Супруга вышла на пенсию в 2014 году и сразу приехала к ним. Спустя год с 30-летним стажем вышел на пенсию и я. Таким образом, я принял решение переехать в Казахстан. Однако из гражданства Китая мы не выходили. Мы выезжали в Китай каждые полгода, затем — каждые три месяца, -— говорит Муратхан Айдарханулы.

«ВО ВРЕМЯ ДОПРОСА МНЕ НЕ СКАЗАЛИ, В ЧЕМ ОБВИНЯЮТ»

По словам Муратхана, в октябре 2017 года он поехал в Синьцзян, чтобы продать дом, однако там у него забрали паспорт, а его самого поместили под домашний арест.

— Я находился под домашним арестом, за мной приставили человека, который контролировал меня. Позднее мне сказали, чтобы я вызвал свою жену, которая осталась в Казахстане. Она смотрела за двумя внуками. После требований «вернуться», в декабре 2017 года она была вынуждена приехать в Китай, взяв с собой двух внуков, — говорит он.

Заги Курманбайкызы говорит, что в Китае сразу подверглась допросу. Некоторое время находилась под домашним арестом, позднее ее поместили в лагерь.

— Меня допрашивали, но в чем обвиняют, не сказали. Интересовались, для чего пересекала границу. После домашнего ареста, 10 февраля 2018 года, поместили в лагерь, — говорит Заги Курманбайкызы.

После того как жену поместили в лагерь, Муратхан Айдарханулы остался один с двумя внуками. Позднее он «нашел способ увезти детей в Казахстан».

— Я позвонил детям в Казахстан и сказал, чтобы они встретили детей на границе. Таким образом, 23 февраля 2018 года на границе я передал невестке двух детей. Спустя два дня меня тоже увезли в лагерь, — говорит Муратхан.

Супруги вспоминают, как у них интересовались, что они делали в Казахстане и для чего использовали мессенджер WhatsApp. По словам Муратхана, он ответил, что ничего не знает о приложении WhatsApp и никогда им не пользовался.

«УЧИЛИ КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК, ЗАКОНЫ И ХВАЛЕБНЫЕ ПЕСНИ»

Муратхан и Заги провели в лагере 11 месяцев и были освобождены 23 декабря 2018 года. После освобождения еще восемь месяцев провели под домашним арестом.

— Лагерь ничем от тюрьмы не отличается. Я бы сказала, что лагерь — это облегченный вариант тюрьмы. В тюрьме, возможно, мучают людей, однако в лагере нас не били и не пытали. Но там «убивается» настроение. Лагерь полностью контролируется через камеры. Нас в камере было шесть человек. В камере также была установлена видеокамера. Задавать вопросы запрещалось, можно было только руку поднимать. Кормили три раза в день. Но чем кормили? Что бы ни давали, как дома не будет. Увидев мужа, делала вид, что не знаю его. Он тоже не смотрел в мою сторону. Охранники начинали кричать, если замечали брошенные в сторону взгляды, — рассказывает Заги Курманбайкызы.

Муратхан Айдарханулы говорит, что «в камере площадью 12 квадратных метров содержалось семь-восемь человек».

— Мы спали на двухъярусных кроватях. Нам раздали по две пластиковые чаши и две ложки. Из одной чаши пили воду, из другой ели. Посуду ставить было некуда, хранили ее под кроватью. В одном углу стояло ведро вместо туалета. В туалет выводили два раза в день. В железной двери было два отверстия. Через нижнее выдавали еду, через верхнее в камеру проникал воздух, — говорит Муратхан.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Утечка документов: как работает «государственный террор» в Синьцзяне

По словам супругов, в лагере они изучали китайский язык, законы, песни, восхваляющие власть, выражающие благодарность партии.

— Я проработала в Китае 30 лет. Была единственной казашкой среди 120 китайцев. Я знала китайский язык если не лучше, то уж точно не хуже них. Я хорошо владею китайским языком, письмом. По-моему, обучение языку было лишь поводом, — говорит Заги Курманбайкызы.

По словам Муратхана Айдарханулы, в лагере содержались люди в возрасте от 21 года до 90 лет.

— Учебная комната была разделена решеткой. Учитель находился за решеткой. Так и учились. Рядом с учителем стояли несколько человек с дубинками, — говорит он.

Заключенным лагерей, по словам супругов, разрешалось несколько раз в течение месяца звонить родственникам в Китае. Иногда разрешали свидания с родственниками.

— Прежде чем разговаривать с родственниками, надо было хорошо всё обдумать, чтобы сказанное не навредило им, — говорит Муратхан.

Супругам выдали дипломы о том, что они обучались в центре, однако позднее забрали их обратно без всякого объяснения. По их словам, лагерь подавляет волю человека.

— Все люди там душевно опустошенные. По нам можно заметить это состояние. Мы быстро обижаемся и быстро отходим. От переменчивости нашего настроения страдают дети, — говорит Муратхан.

Заги Курманбайкызы говорит, что «часто плачет без видимой причины». «Такую вот болезнь заработала в лагере», — говорит женщина, не в силах сдержать слезы.

В феврале 2019 года Муратхан Айдарханулы и Заги Курманбайкызы вернулись в Казахстан.

«Дочь написала заявление и добилась нашего возвращения в Казахстан», — говорят они.

Супруги сейчас живут в селе Косшы близ Нур-Султана с четырьмя внуками, дочерью и зятем. Оба сейчас являются гражданами Казахстана.

ПОДРОБНОСТИ СИТУАЦИИ В СИНЬЦЗЯНЕ

Сообщения о притеснениях этнических меньшинств в Синьцзяне и их массовом помещении в лагеря поступают с апреля 2017 года. Пекин вначале отрицал существование лагерей, но позднее назвал их «центрами профессионального обучения, созданными в целях борьбы с терроризмом и экстремизмом». В прошлом году в ООН заявили, что «в лагерях в Синьцзяне может содержаться до одного миллиона уйгур, казахов и других мусульман».

С прошлого года жители Алматы и Нур-Султана провели несколько встреч, где рассказали о родственниках, которые «находятся в заключении в Синьцзяне» и обратились за помощью к властям Казахстана. Официальный Нур-Султан не выражал позиции по ситуации в Синьцзяне. Однако президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев в недавнем интервью германскому телеканалу Deutsche Welle сказал, что «в лагерях перевоспитания в Синьцзяне, возможно, содержится небольшое число казахов».

Активисты, поднимающие проблемы казахов Синьцзяна, и жители, рассказывающие о родственниках, «содержащихся в заключении в Синьцзяне», опровергают сказанное президентом. Жительница страны Каракат Абдеш 6 декабря провела одиночный пикет перед Акордой и потребовала встречи с Токаевым. Она говорит, что в заключении в Синьцзяне содержатся ее муж, свекор и двое братьев мужа.

В министерстве иностранных дел неоднократно заявляли, что проблемы казахов Китая решаются дипломатическим путем.

Опубликованный 24 ноября на сайте Международного консорциума журналистов-расследователей (ICIJ) материал на основе секретных документов показывает, как власти Китая контролируют каждый аспект жизни представителей этнических меньшинств Синьцзяна. Среди массива документов в руки расследователей попала инструкция по управлению «лагерями политического перевоспитания».

В документе с грифом «секретно» говорится, что «из лагерей никто не должен бежать, поэтому за заключенными необходимо вести круглосуточное видеонаблюдение». «За ними должны наблюдать во время сна, учебных занятий, даже во время приема пищи. Освоение китайского языка является ключевым требованием», — говорится в документе.

16 ноября американская газета New York Times опубликовала документы, якобы принадлежащие китайским властям. В них говорится, что в регионах, где проживают мусульмане, необходимы постоянные проверки. В документе содержится подробная инструкция для чиновников на тот случай, если к ним обратятся обучающиеся за границей или во внутреннем Китае студенты, родственники которых оказались в заключении. Согласно инструкции, на вопрос «где моя семья?» чиновник должен ответить, что «они находятся в учебных центрах, созданных правительством». «Занятия в центре проводятся под строгим контролем, и они не выйдут оттуда, пока полностью не исправятся. Если ваши родственники пожелают, мы можем установить с ними видеосвязь» — так должны отвечать чиновники на вопросы в соответствии с этой инструкцией.

Однако китайское правительство назвало просочившиеся документы «сфабрикованными» и «фейковыми».