Рабочий день санитара Серика Мукашева, который недавно устроился в областной инфекционный стационар, — с 8 до 18 часов. Побеседовать с «новеньким» сотрудником больницы мы договорились после завершения смены. Но пойти на отдых ему не удалось.
Серик Мукашев в защитном костюме.
— Сегодня я остаюсь на вечернее дежурство. Иногда бывают форс-мажорные обстоятельства — нужно остаться вечером, — извиняется Серик Мукашев по телефону.
Общаться вживую с людьми вне больницы Серику нельзя. Он «контактный»: работает с заразившимися коронавирусом. После окончания смены он отправляется не домой, а в одну из гостиниц города, где на время пандемии разместили работников стационара. В тот вечер, когда мы разговариваем с Сериком, в больницу доставили нескольких пациентов в тяжелом состоянии.
— Нужна физическая сила, чтобы их по палатам развезти. Меня попросили помочь, — объясняет молодой человек причину, по которой остался на работе.
«НУЖНЫ КРЕПКИЕ РУКИ»
В стационар студент пошел добровольно, откликнувшись на призыв властей помочь медицинскому учреждению, столкнувшемуся с нехваткой рабочих рук. Эта работа далека от профессии, которую он получает. Серик учится на хореографа на факультете искусств Западно-Казахстанского университета. Сейчас не до занятий и репетиций. Каждый день — тяжелая рутина. Из гостиницы — на работу, с работы — в гостиницу.
— Бывает, что взрослого человека нужно переносить из отделения в реанимацию в срочном порядке. Пара шагов, но пациент не может идти. Тогда нужно везти на каталке. Медсестрам тяжело. Они все такие хрупкие. Нужны крепкие руки, — рассказывает он о своей работе.
Особенно тяжело, говорит Серик, поднимать и перекатывать кислородные баллоны. В подключении к кислороду нуждаются пациенты в тяжелом состоянии.
— Кислородные баллоны нужно менять постоянно, они ужасно тяжеленные. Нужны мужчины, медбратья. Есть те, кто пришел из медицинских колледжей, — молодые парни и девчонки, но их очень мало, — продолжает рассказ молодой человек.
Надевание специальной одежды, чтобы пройти в «красную зону», то есть туда, где лежат заразившиеся, — долгая процедура, говорит Мукашев. Ходить в противочумном костюме по несколько часов — настоящее испытание на прочность.
— Это ад настоящий — жарко невозможно. Несколько слоев перчаток. К тому же запястья, шею приходится дополнительно обматывать скотчем. Когда надеваешь очки, всё приходится подтыкать ватой, потом сверху обматывать скотчем, — говорит Серик.
Снимать костюм тоже нужно аккуратно. Сначала снимают верхний слой и сразу же погружают в раствор хлора. Затем всё остальное по очереди. Весь костюм и резиновые сапоги тщательно обрабатывают. Только после этого можно идти в душ, рассказывает санитар.
«БОЮСЬ, ЧТО НА МОИХ ГЛАЗАХ УМРЕТ ЧЕЛОВЕК»
Перед тем как устроиться в стационар, Серик посоветовался со своей семьей. Не с родителями — у него их нет. Семьей он называет воспитателей детского дома. Биологическая мать Серика отказалась от него при рождении, из роддома он попал в сиротское учреждение.
— Я неделю думал, прежде чем решился пойти на такой риск (устроиться в стационар. — Ред.). Было страшно. Я советовался со своей воспитательницей — я ее называю мамой — Татьяной Юрьевной Фомичевой. Советовался с другими своими воспитателями. Я с ними общаюсь, они мне как семья. И Татьяна Юрьевна мне сказала: «Иди, Серик, иди. Я буду постоянно за тебя молиться, буду за тебя горой», — говорит он.
Серик Мукашев во время летней школы по правам людей с инвалидностью с одним из волонтеров. Алматы, август 2018 года.
Медицинским работникам сейчас очень сложно, отмечает Серик. «Зашиваются» — этим одним словом объясняет он нагрузку на медперсонал. Свою работу он тяжелой не считает — утверждает, что ничего трудного пока не видел. Но в ближайшее время всё может измениться: он готовится пойти в реанимационное отделение.
— Завтра зайду в реанимационное отделение, там будет трудно. Для меня принести-отнести, помочь, принять груз — это не проблема. Там [в реанимации] не знаю, как ситуация обстоит. Боюсь, что на моих глазах умрет человек. Я этого боюсь, честно скажу, — признаётся Мукашев.
В зоне риска, по наблюдениям молодого человека, находятся не только врачи, медсестры и санитарки. Он говорит, что коронавирусную инфекцию могут подхватить прачки, повара, охранники, которые работают за мизерные оклады — около 65 тысяч тенге в месяц (примерно 150 долларов). Сантехников, бывает, вызывают в «красную зону» устранить поломки, и они тоже должны надевать противочумные костюмы.
— Техперсонал тоже в зоне риска. Было бы здорово, если бы министерство здравоохранения учло это и внесло изменения (приказ Минздрава о надбавках в условиях риска предусматривает выплаты врачам, среднему и младшему медицинскому персоналу за работу в условиях риска. — Ред.), потому что из-за этого не хотят идти туда работать. А многие, кто работал, ушли по собственному желанию, потому что не хотят рисковать здоровьем, — рассказывает Мукашев.
Один из кабинетов инфекционной больницы в Уральске.
Сам Серик пока не получил денег за свою работу, поскольку работает меньше месяца. Он говорит, что хотел отказаться от зарплаты санитара, но руководство объяснило, что он уже трудоустроен и ему не могут не платить. Теперь у него планы — отложить деньги и купить мебель в квартиру, которую ему выделило государство как сироте.
СЧАСТЬЕ — ЭТО КОГДА ВЫПИСЫВАЮТ ДОМОЙ
Серик считает, что с пациентами нужно разговаривать, поддерживать их морально. Конечно, речь не идет о тяжелобольных, которые борются за жизнь и которым нужен покой. Санитар рад поговорить с теми, кто идет на поправку, и с теми, у кого болезнь протекает в относительно нетяжелой форме, всегда готов их выслушать. Больные в последнее время жалуются на духоту в палатах. В Уральске установилась жаркая погода, пациенты с дыхательной недостаточностью тяжело переносят высокую температуру.
— Бывает такое, что просят подойти в детское отделение или во взрослое: надо успокоить пациента, поговорить. Потому что иногда пациенты бывают в панике, в стрессе, нужно оказать им психологическую помощь. Я хоть и не специалист, не психолог, но много что повидал и хорошо лажу с людьми. И на разные темы с ними разговариваю. Как-то у меня получается с ними ладить, — рассказывает Серик.
Серик Мукашев с одной из пациенток, выздоровевшей после COVID-19. Фото из личного архива.
Самые радостные моменты в работе — это выписка вылечившихся, считает он. Серик с радостью вспоминает тот день, когда отправили домой из стационара сразу 16 человек, ПЦР-тесты которых после лечения показали отрицательный результат на коронавирус. В такие моменты забываются все сложности, говорит молодой человек, который несколько недель не был дома.
До того как устроиться в стационар, Серик работал в областном штабе волонтеров. В период чрезвычайного положения — оно действовало с 16 марта по 11 мая — волонтеры помогали с покупкой продуктов и лекарств и их доставкой пожилым людям и жителям дачных массивов, которые оказались отрезанными от Уральска. Сейчас они развозят продукты питания многодетным семьям, людям с ограниченными физическими возможностями, ветеранам. Серик — единственный человек из штаба волонтеров, кто пошел работать в инфекционный стационар.
Всего в стационары Западно-Казахстанской области с начала эпидемии были приняты санитарами 84 человека, которые откликнулись на призыв властей пойти на эту рискованную (хоть и относительно высокооплачиваемую — сотрудникам инфекционных стационаров положены надбавки в размере около 850 тысяч тенге в месяц) работу, сообщили в акимате региона. В резерве еще есть 100 человек. В регионе зарегистрировано более пяти тысяч случаев заражения коронавирусом нового типа. Область находится на шестом месте по этому показателю среди регионов и городов республиканского значения.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «Надеваю скафандр и иду спасать мир». Бурятский бодибилдер помогает больным COVID-19 в Москве