КОРОВА КАК СРЕДСТВО ВЫЖИВАНИЯ
Село Большой Чаган в Западно-Казахстанской области по местным меркам можно назвать населенным пунктом с развитой инфраструктурой и перспективами для дальнейшего роста. На главных сельских улицах даже есть асфальт, уложенный, правда, еще в 1990-х годах. В поселке функционирует школа, Дом культуры, аптека, амбулатория, пекарня, несколько продуктовых магазинов, две автозаправки и три кафе. Вишенка на торте сельского благополучия — нефтепровод Карачаганак — Большой Чаган — Атырау, соединяющий месторождение Карачаганак с Каспийским трубопроводным консорциумом. Некоторые сельчане работают на нефтепроводе (по данным сельского акимата, туда в основном берут охранниками, но зарплаты хорошие). Тем не менее самозанятых в селе немало — люди в основном занимаются сельским хозяйством и мелкой торговлей.
50-летний Николай Чернояров нигде не работает и живет за счет собственного подворья — коровы и двух телят. Еще у Николая есть трактор — старенький Т-28. Однако, по словам мужчины, он даже и не думал о том, чтобы взять кредит и купить еще несколько голов скота.
— Где ты кредит сейчас возьмешь? Если не работаешь, кто тебе кредит даст? — рассуждает Николай. — Может, деньги и можно взять, но мы туда [в акимат] редко ходим. У меня есть небольшой сенокос — 20 гектаров. На одну корову сена хватает. С 15–20 гектаров выходит пять-шесть тележек сена. Если трава хорошая, часть сена уходит на продажу, но трехтонную «тачанку» сена дороже 16–17 тысяч тенге не продашь. Это очень дешево — такая цена даже не оправдывает того, что я потратил, — солярка, масло, запчасти. А если, не дай бог, трактор сломается? В прошлом году, когда ось полетела, ремонт обошелся в 100 тысяч тенге.
Телят Николай Чернояров держит на откорме — подрастут и сдаст их перекупщикам, которые тоже не заплатят много: средняя цена за килограмм мяса (у перекупщиков) в Большом Чагане не превышает 1200 тенге, поэтому за 150 килограммов чистого мяса (средний вес годовалого бычка) можно получить 180 тысяч тенге.
Односельчанка Николая Райса Сарсенбаева (имя женщины изменено по ее просьбе) тоже держит небольшое хозяйство: три коровы, четыре теленка, десяток овец, куры. Муж работает вахтовым методом: месяц на работе, месяц дома. Поэтому хозяйство едва ли не полностью лежит на женщине. Иногда помогает брат, живущий неподалеку, а по выходным из Уральска приезжают дети. Молока хватает не только на семью, но и на продажу.
— Полуторалитровая баклажка молока стоит 300 тенге, банка сметаны — 750, килограмм сливочного масла — две с половиной тысячи, — озвучивает Райса молочный прайс-лист. — Но сейчас доходы сократились: коровы зимой доятся плохо. От одной коровы выходит по семь-восемь литров молока.
По словам женщины, покупателей на молочную продукцию искать не приходится: всё разбирают соседи. Устраиваться на официальную работу Райса Сарсенбаева не хочет.
— Я должна была на пенсию в 58 лет выйти, как раз в августе этого года, какая уж тут биржа? Но пенсионный возраст продлили до 58 с половиной, теперь еще год ждать осталось. Приходили из акимата, предлагали встать на биржу труда, а куда я хозяйство дену? Может, из-за года стажа мне всех коров распродать? И что? Тогда вся семья без продуктов останется, — говорит она.
Райса Сарсенбаева и Николай Чернояров — классические в понимании казахстанских властей самозанятые, которых, по данным комитета по статистике, в стране больше двух миллионов человек, причем основная масса — жители сельской местности. Это официально не трудоустроенные граждане, которые не делятся своим доходом с государством и не платят налогов. Власти взяли курс на то, чтобы вывести таких граждан из тени.
КООПЕРАТИВ, УЧЕБА ИЛИ ПУТЕВКА НА БИРЖУ ТРУДА
В акимате Кушумского сельского округа, в состав которого входит Большой Чаган, говорят, что ведут работу с самозанятыми гражданами. Создали сельский производственный кооператив, который открыт для желающих вступить в него. Преимущество кооперации власти объясняют открывающимися возможностями кредитования в поддерживаемых государством фондах. Заместитель акима Кушумского сельского округа Ауган Альмурзин говорит, что сельчан пытаются устроить на работу через биржу труда. Работа, утверждает Альмурзин, может найтись для каждого: одним предлагают заняться уборкой и благоустройством поселка, других приглашают обучиться полезной специальности — водителя, повара, сварщика.
— Перед набором людей на обучение мы заранее согласовываем вопрос по их трудоустройству, — продолжает заместитель акима. — Например, крестьянские хозяйства присылают нам свои вакансии: нужны повар, механизатор. Пусть сезонная, но работа. Впрочем, некоторые постоянно работают поварами, а кто-то уже набрался опыта и ушел в другие, хорошие фирмы. Есть ребята, которые хотят повысить свою квалификацию или переучиться, например, на механизаторов новых комбайнов.
По данным управления координации занятости и социальной защиты Западно-Казахстанской области, на сегодняшний день в регионе насчитывается 17 561 гражданин, заявивший себя безработным, и 34 468 человек, которых отнесли к так называемым непродуктивно самозанятым. Последние, по мнению властей, — это те, чей ежемесячный доход ниже прожиточного минимума, который в 2018 году составляет 28 850 тенге.
В управлении отмечают, что с такими людьми проводится активная работа по трудоустройству: «В 2018 году планируется охватить мерами занятости 20 269 человек, что составляет 37,6 % от непродуктивно самозанятых и безработных граждан». Работа с самозанятыми включает обучение основам бизнеса. Заместитель руководителя управления Самат Хангиреев приводит данные, что сейчас азам предпринимательства обучаются 938 сельских жителей, которые в перспективе могут получить микрокредиты на собственное дело. В прошлом году, по словам Хангиреева, микрокредиты получили свыше жителей Западно-Казахстанской области.
Он также отмечает, что сельчане могут искать работу на сайте электронной биржи труда, где собраны тысячи вакансий со всей страны. В настоящее время на сайте enbek.kz опубликовано свыше 3900 объявлений на 4742 вакансии по Западно-Казахстанской области с зарплатой от 28 до 650 тысяч тенге.
НЕ ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ ВЫВЕСТИ ИЗ ТЕНИ
Власти Казахстана давно (и пока без больших успехов) пытаются вывести из тени так называемых самозанятых. Сам термин «самозанятые» вошел в обиход чиновников в конце 1990-х, когда в стране инициировали переход к накопительной пенсионной системе (с ее принятием каждый работающий казахстанец обязан отчислять 10 процентов заработка в пенсионный фонд). Именно тогда часть многочисленной армии безработных назвали «самозанятыми» и отнесли в эту категорию людей трудоспособного возраста, не имеющих стабильного дохода, которые занимаются мелкой торговлей, частным извозом, держат подворье или подрабатывают в сфере услуг.
Потуги вывести самозанятых из тени активизировались в последние годы, когда правительство инициировало новую реформу — обязательного медицинского страхования. Доступ к медицинским услугам, как задумано, будет у тех, чьи взносы поступают в фонд обязательного медстрахования на регулярной основе. Исключение сделали для детей, пенсионеров, инвалидов, студентов очных отделений, заключенных, многодетных матерей, людей, находящихся в декретных отпусках. Освобождены от уплаты взносов военные и сотрудники силовых органов. Перейти к этой системе планировали в 2017 году, затем сроки отодвигались – из-за того, что в правительстве не смогли взять на учет всех так называемых самозанятых.
В феврале 2016 года старшая дочь президента Казахстана Дарига Назарбаева, на тот момент заместитель председателя правительства, призвала самозанятых «не жадничать и делиться, платить налоги и спать спокойно». Она назвала «несправедливой» ситуацию, когда самозанятые, которые не платят налогов в бюджет, получают бесплатную медицинскую помощь, претендуют на пенсию по старости, а их дети бесплатно учатся в школах.
В сентябре 2017 года на заседании парламента президент Казахстана Нурсултан Назарбаев назвал самозанятость прямым уходом от уплаты налогов, попросив правительство ускорить вывод самозанятых из тени. В начале года министерство труда и социальной защиты населения сообщило, что в 2017 году в рамках работы «по уточнению статусов граждан и формализации самозанятых» было выявлено 5,7 миллиона человек и что менее чем за год был определен и формализован статус около трех миллионов человек, «остался не актуализированным» статус 2,7 миллиона человек. Тамара Дуйсенова, возглавлявшая министерство, сказала в январе, что численность самозанятых держится на высоком уровне, а с этим связаны теневая экономика, неформальная занятость, сокрытие доходов и социальная незащищенность.
Темпы работы профильного министерства с самозанятыми не устроили Назарбаева, и в феврале на расширенном заседании правительства он раскритиковал Дуйсенову за то, что отложили переход к обязательному медстрахованию. «Что случилось, Тамара, скажи, или ты устала на этой работе?» — обратился к министру Назарбаев. Вечером того же дня Дуйсенову отправили в отставку, назначив на эту должность Мадину Абылкасымову. Новый министр пообещала определить социальный статус каждого жителя страны и в первую очередь обратить внимание на самозанятых.
ЭКОНОМИКА, КОТОРУЮ НЕ ВИДНО
Директор центра прикладных исследований «Талап» экономист Рахим Ошакбаев полагает, что для такого молодого государства, как Казахстан, со слабыми секторами государственной экономики, свойственно существование большого поля ненаблюдаемой экономики, в результате чего можно достаточно безнаказанно не платить налоги.
— Это накладывается на ситуацию, когда у нас относительно высокая налоговая нагрузка на формальную занятость, — продолжает экономист. — Соответственно, есть такой феномен, как неформальная занятость, когда люди выполняют работу по найму, получают деньги, но и работодатель и работник предпочитают не оформлять трудовые отношения, поскольку в этом случае им придется платить высокую ставку отчислений.
По мнению экономиста, ненаблюдаемая экономика требует прежде всего серьезного и глубокого изучения. В доказательство масштабности этого феномена эксперт приводит данные министерства труда и социальной защиты:
— По данным на прошлый год, пять с половиной миллионов казахстанцев отсутствуют в базах данных. То есть имеют ИНН, но отсутствуют в каких-либо других официальных базах данных. Если не считать пенсионеров, студентов и школьников, то получается, из десяти миллионов экономически активного населения больше половины находятся в ненаблюдаемом секторе. И косвенно это говорит о гигантских масштабах ненаблюдаемой экономики. Какие там доходы, какая ситуация, какие накопления и сбережения — не знают ни статистика, ни правительство, ни мы, как независимые эксперты.
На расширенном заседании коллегии министерства финансов Казахстана 22 февраля вице-премьер Ерболат Досаев сообщил, что Минфин и министерство труда и соцзащиты населения недавно начали совместную работу над законопроектом, контролирующим самозанятых. Как заявлено, изменения в законодательство будут призваны стимулировать самозанятых вставать на учет в налоговых органах. По словам Досаева, любой гражданин должен находиться в поле зрения государства. Если граждане просят социальную поддержку и блага, то они должны платить налоги, сказал вице-премьер.
Самозанятые из села Большой Чаган к идее властей поставить их на учет в налоговой службе относятся настороженно. Живущий за счет своего подворья Николай Чернояров говорит, что если ему придется регистрироваться «индивидуальным предпринимателем», то для уплаты налогов, как он думает, нужно будет расширять хозяйство, заготавливать больше сена, а значит, «трактор будет работать на износ». Такая перспектива оптимизма у него не вызывает.
Его односельчанка Райса Сарсенбаева недоумевает, почему она должна платить государству. «Три-четыре баклажки молока в день, а сметану и масло еще приготовить надо, прежде чем продать. Какие с этого налоги?» — вопрошает она.
