О буднях так называемых самозанятых редакция Азаттыка расскажет на примере разносчиков рекламных газет.
КУРЬЕРА — НОГИ КОРМЯТ
Найти работу разносчика рекламных газет, или курьера, не трудно. Для начала нужно купить в киоске одно из множества изданий на плохой типографской бумаге, предлагающее широкий выбор вакансий. От работы топ-менеджера крупной нефтяной компании до работы без опыта и соответствующего образования. Последний раздел нам и нужен. Обводим маркером номер телефона. Звоним. На том конце отвечают, что необходимо подойти завтра рано утром по такому-то адресу и непременно захватить с собой удостоверение.
По указанному адресу в девять часов утра народ подтягивается. Некоторые уже идут против течения, предварительно прилично упаковавшись. Туристические рюкзаки набиты пачками газет (то, что внутри газеты, видно через незастегнутый верх рюкзака), в руках китайские клетчатые сумки с газетами, также не закрытые до конца.
На открытой площадке, без навеса, стоит разношерстная публика. Совсем молодые люди: студенты и школьники. Среди них есть как парни, так и девушки. Молодые мужчины, — видимо, им нет и тридцати. В очереди за газетами встречаются женщины за сорок и старше. Несколько из них предпенсионного возраста. Они облокачиваются на разборные тележки, как на тросточки.
Как позже выяснилось, люди стоят перед офисом некой фирмы, торгующей биологически активными добавками, мазями и прочими околомедицинскими снадобьями. Фирма заказывает в типографии очередной выпуск газеты, напичканной рекламой как раз этих товаров.
Новоиспеченным курьерам дают в руки по 300–400 газет, поясняя, что за каждую доставленную газету они получат две тенге 80 тиын. Если доработают до конца и разнесут все выданные им газеты, то на руки получат соответственно 840–1120 тенге. Видимо, в порядке мотивации стажерам рассказывают, что есть работники, которые могут разносить за день тысячу газет, а то и две.
Неподалеку сидят ребята, которые (сотрудники дали понять) как раз и проделывают такие стахановские виражи на своей курьерской стезе. Сразу же к ним потянулись новички. Спрашивают: «Ну как, ребята, стоит работать, не надуют? Действительно ли можно делать в день четыре-пять тысяч?»
По международной методологии самозанятые должны рассматриваться как безработные. Мы, манипулируя нашей казахстанской методологией, говорим: вот это самозанятые, вот это безработные, — но экономический смысл один.
Ребята с ленцой отвечают, что можно, но всё зависит от района. Если в районе, говорят они, есть высотки, то раскидать 200–300 газет на один дом не проблема. Но новоиспеченным курьерам на сей раз не повезло: в этот день «разрабатывался» (термин, принятый в фирме) нижний район Алматы, состоящий в основном из частных домов и двухэтажных камышитово-саманных строений.
Получив свою пачку газет, перетянутых жесткой пластиковой лентой, репортер Азаттыка присоединился к группе стажеров. В «старшие» нам поставили Андрея, ему за сорок. Человеком он был невысокого роста, худощавого телосложения. Одет был в сорочку грязного цвета, джинсы, кепку — спецодежда курьера.
Группа стажеров во главе со «старшим» подошла к автобусной остановке. Никакого служебного транспорта у фирмы нет и в помине. Когда автобус подъехал, заполненный людьми, едущими на работу, пришлось протискивается с баулами, полными газет. Отвоевывать себе пространство.
Молодым людям, которые пополнили ряды стажеров, сразу же стало неловко. Когда стали платить за проезд, один из парней попросил Андрея оплатить проезд в долг, с вычетом из тех денег, которые он намеревался заработать в этот день. Андрей так и сделал, сказав, что на его практике такое бывает часто.
Приехав в отправную точку, группа направилась по улице. «Старший» доставал газеты и опускал в почтовые ящики, если они были, частных домов. Если нет, то в проемы калиток. Подходя к двухэтажным домам, редким четырехэтажкам, он звонил по домофону в первую попавшуюся квартиру и просил открыть дверь в подъезде для разносчиков газет. Обычно ему открывали, если нет, то он звонил в другую квартиру. Или вся группа радовалась, когда кто-то из подъезда выходил.
Показав, что нужно делать, Андрей разбил группу по парам. Указал на ксерокопированной карте района маршрут передвижений и точку, где все встречаются. Также раздал разлинованные листы, где напротив своей фамилии надо всё время записывать, сколько газет разнес. Сам же он будет ходить за парами, проверять качество проделанной работы.
Репортеру Азаттыка в пару досталась женщина предпенсионного возраста. Она часто курила. Во время таких остановок в тени деревьев репортер и женщина говорили «за жизнь». Она сказала ему, что недавно сын женился, появился ребенок, но на беду сын потерял работу. Живут они все вместе, и она хочет помочь им. Пыталась найти другую работу, но не получается. По профессии женщина повариха.
Пока репортер и бывшая повариха ходили по узким улочкам, разнося газеты, женщине несколько раз звонили. Она сказала, что это ее сын, просит бросить всё и не заниматься этим. Было действительно очень жарко, и ей было трудно.
Доля самозанятых на селе за 25 лет выросла на миллион человек.
Иногда репортер пересекался с другими парами, тогда перекур затягивался, пили воду, болтали. В одной из них был парень: как он сказал, приехал из Караганды на заработки. Он посетовал — у него есть автомобиль, надо было приехать на нем. Таксовать, как делают многие безработные алматинцы или люди из пригорода, он не может, так как не знает город. На вид ему было лет 27–30, чувствовались повадки «авторитетного пацана на районе», но он часто, порой даже не к месту, произносил мусульманские термины. Человек он был веселый и даже, можно сказать, добрый. Когда кто-то из жителей частного сектора просил его газеты на растопку, он без сожаления передавал увесистую кипу просящему.
При одном из «пересечений» репортер познакомился с человеком лет 30, сухим, поджарым, с короткой стрижкой. Репортер подумал, что тот в прошлом работал на стройке — такой был типаж, — но тот сказал, что строить не умеет, а работал в милиции. Сейчас остался без работы.
Время уже было обеденное. Солнце нещадно припекало. Но газет, как назло, как будто не становилось меньше.
О ЧЕМ УТАИВАЕТ СТАТИСТИКА
Временных коллег репортера Азаттыка экономист Рахим Ошакбаев причисляет к безработным, которые «не портят» статистику.
На текущий момент официальный уровень безработицы составляет всего 4,9 процента. Количество безработных, «непродуктивно самозанятых» и части «неактивных» составляет 1,4 миллиона человек, или 15 процентов от экономически активного населения. Ошакбаев считает, что большинство из них реально безработные. По его словам, статистика по рынку труда намерено искажена.
— По международной методологии самозанятые должны рассматриваться как безработные. Мы, манипулируя нашей казахстанской методологией, говорим: вот это самозанятые, вот это безработные, — но экономический смысл один, — говорит Азаттыку экономист.
Бывший министр экономики и торговли (1999–2002 годы), образования и науки (2003–2004 годы) Жаксыбек Кулекеев также считает, что официальные данные статистики вызывают вопросы. Он говорит Азаттыку, что численность населения в Казахстане растет, количество занятого населения сокращается и одновременно уровень безработицы, по данным официальной статистики, падает.
— Это, кроме подозрений, ничего не вызывает у меня, но комментировать эту ситуацию я не берусь. Может быть, причина в том, что люди, которые теряют работу, вместо того чтобы регистрироваться в центрах занятости и претендовать на пособия, переходят в долю экономического пассивного населения. Они уже даже не ищут работу, живут на иждивении у родителей, — говорит Жаксыбек Кулекеев.
Люди, которые теряют работу, переходят в долю экономического пассивного населения. Они уже даже не ищут работу, живут на иждивении у родителей.
По словам бывшего министра, сложилась интересная ситуация с самозанятыми в сельской местности. Он говорит, что после распада Советского Союза большинство предприятий промышленного комплекса закрылись и люди вынуждены были переселяться из городов в сельскую местность, где при помощи примитивных орудий труда выращивали сельхозпродукцию в основном для собственного пропитания и незначительную часть для продажи.
— Многие из них налоги не платят, большинство из них не осуществляют социальных отчислений. Они не состоят в пенсионных фондах, в социальном страховании не участвуют, поскольку у них нет регулярных доходов. Доля самозанятых на селе за 25 лет выросла на миллион человек, — говорит Жаксыбек Кулекеев.
По мнению экспертов центра прикладных исследований «Талап», большинство непродуктивно самозанятых и экономически неактивных граждан вынуждены заниматься различной деятельностью для получения хоть какого-то дохода. У более половины из них он составляет меньше величины прожиточного минимума (25 тысяч тенге).
К пяти часам, когда все газеты закончились, стажеры примостились на скамейке рядом с песочницей. Все считали количество разнесенных газет. Проведя день без обеда, в жару, с грузом, пройдя приличное расстояние, они пассивно отреагировали на вопрос «старшего», придут ли они завтра. Каждый молчал, думая о чем-то своем.
