"Большие пресс-конференции" Владимира Путина – важная часть создания образа "отца нации", в котором президент России предстает обычно перед публикой. Известно, что Путин не любит вопросы о его личной жизни и о его детях. Он разведен, "любит и любим", у него есть две взрослые дочери, "недавно родился внук", которого скрывают от публики, потому что президент не хочет, чтобы ребенок превратился в "принца крови". 20 декабря на пресс-конференции Путин сказал, что, "как приличный человек", должен будет когда-нибудь жениться. Но на ком – опять не ответил. В западных странах частная жизнь политиков высокого ранга намного прозрачнее, однако в том, что касается отношения к семье и детям, они ведут себя по-разному.
Одни стараются подчеркнуть, что семья для них важна, но государственные интересы для них превыше личных. Другие берут малолетних детей на заседания Генеральной Ассамблеи ООН, как это было в сентябре с премьером Новой Зеландии Джасиндой Ардерн.
В последнее время в русскоязычном сегменте социальных сетей довольно популярен видеоролик израильского "Открытого телеканала", герой которого, израильский каббалист Михаэль Лайтман, обращает внимание на то, что лидеры ведущих стран Европы – Германии, Великобритании, Франции, да и президент ЕС Жан-Клод Юнкер вообще не имеют детей. И это, считает Лайтман, серьезно сказывается на их политике, так они не чувствуют ответственности за будущее, и это ведет к деградации Европы.
Идея, что бездетный политик не думает по-настоящему о будущем, судя по всему, у публики нашла довольно живой отклик: ролик набрал несколько десятков тысяч просмотров. Вот что по этому поводу думает психолог, автор книг по детской психологии Ольга Маховская.
Русская редакция Азаттыка: Я в последнюю очередь хотел бы обсуждать причины, по которым у некоторых политиков нет детей, потому что это личное дело каждого. Но, как вы считаете, есть тут предмет для разговора? Может ли отсутствие детей сказываться на том, какую политическую линию проводит тот или иной государственный деятель?
Ольга Маховская: Боюсь, что нет такой прямой зависимости. У нас и выборка недостаточная, чтобы делать такие умозаключения. Наверное, у политиков больше социальной ответственности, а у родителей больше личной ответственности, и это разные масштабы и разный уровень функционирования, представления о своих возможностях и так далее.
Но политики, мне кажется, они психологически бездетны практически все. В силу того, что у них публичная активность и они, как и актеры, страдают от своего нарциссизма. Потому что обычно от общения с нарциссами страдают люди вокруг них. Это значит, что близкий круг не представляет для них никакого особого значения. Они уверены в том, что с этим-то они справятся, а вот влияние на других людей, самопрезентация – это все оказывается очень важным инструментом осуществления власти. Собственно, власть является главным допингом для них, а не общение, такое мимимишное, с детьми маленького возраста, с внуками и так далее. Это для картинки в журналах, для публики, но это не самое главное переживание, мне кажется.
Русская редакция Азаттыка: Правильно ли я вас понимаю, что человек, который уходит в высшие сферы политики, он фактически оказывается бездетным – у него просто нет времени на то, чтобы заниматься семьей так, как, мы предполагаем, родители должны заниматься детьми?
Ольга Маховская: Дело не в том, что нет времени. У нас всех нет времени ни на что, а политик сам для себя и ребенок, и звезда. Хороший политик, я думаю, всегда большой эгоцентрик и ребенок. Мы просто видим по своим собственным политическим звездам, как даже если они и предъявляют своих детей на публике, то день рождения могут встречать в кругу каких-то единомышленников или общаясь с собакой и так далее. Я думаю, что чувство базового доверия политика тоже крайне специфичное, потому что очень высокая конкуренция, и враги везде, даже среди своих родных и знакомых, которые критически человека оценивают. Особенность политической карьеры состоит еще в том, что она может быть стремительной, и человек может не успеть адаптироваться или адаптировать свой круг к этому новому положению. Происходит замена семей, появляются новые дети. То есть семья – это все равно какое-то сопровождение и показатель статуса, но не источник энергии, вдохновения, не главный источник радости.
Русская редакция Азаттыка: А может ли эта ситуация как-то измениться? Женщины борются за свои права, добиваются расширения своих прав, и уже не редкость такая ситуация, когда беременная министр обороны принимает парад или представитель государства кормит ребенка прямо во время сессии ООН
Ольга Маховская: Да, это шикарные картинки! Конечно, это может меняться. Но, знаете, очень сильно влияют на тип поведения политика еще и, я бы их назвала, "религиозные" модели поведения. Карьероориентированный политик, бездетный, скорее всего, результат воспитания в рамках протестантской этики, когда ценность личностных достижений очень высока. Карьеру с личной жизнью такие политики разделяют уже очень давно, и мы видим одиноких карьеристов на главных постах не только среди политиков, но и в кинобизнесе, в журналистике и так далее. Это способ обогнать кого-то в этой гонке, не потратив времени на семью. А гармоничные семейные отношения, они пропагандируются скорее "католической" моделью. Там постоянно идет напоминание о том, что дети – это главное. Иудаизм, кстати, – это тоже детоцентричная религия.
А что касается православия, то здесь очень высок авторитет отца. Имеет он детей, условно говоря, или не имеет – это не важно. А важно, чтобы любое его действие поддерживалось в рамках семейной модели. Поэтому политический лидер, если он уж избирается, то, в общем-то, он остается вне критики. Показывает он своих детей публике или нет, их много, этих детей, или мало, они рождены в браке или внебрачные, добились успеха или неудачники – мы можем все это знать, но это никак не повлияет на его авторитет, он окружен ореолом абсолютного обожания. Если у нас кто-то из политических бонз приведет своего ребенка куда-нибудь на заседание Государственной думы, то, боюсь, это не вызовет радости, поддержки и так далее. А будет выглядеть как экстравагантный вызов. Хотя все-таки хотелось бы увидеть такое и у нас.
Русская редакция Азаттыка: Описывая условно "православную" модель поведения, вы, по-моему, описывали то, как представляет себя публике Владимир Путин, у которого есть дети, но он скрывает, вроде бы он счастлив с кем-то, хотя с кем – мы тоже не знаем. Собирается жениться, но не говорит, когда и на ком. "Отец" здесь, как я понимаю, ключевое слово...
Ольга Маховская: Да, это именно так. Он и играет эту символическую роль отца для России с такой огромной историей сиротства и потом уже развода, потому что это все связанные вещи. Наличие такого гарантированного отца тоже является важным психологическим противовесом. Я понимаю, почему так много одиноких женщин его обожают. Потому что это вносит смысл в их жизнь, они видят, что идеал существует. И это очень важно – понимать, что ты не пребываешь в каких-то фантазиях, а вот он, ты можешь пальцем показать.
И вот этот запрос на идеальных мужчин, которых так мало, он эксплуатируется и в кино, и на телевидении, и так далее. Ну и, собственно, нашими политическими лидерами. Путин делает это, по-моему, превосходно понимая, какую роль играет этот имидж. Он умеет разговаривать с женской аудиторией, утешая и успокаивая ее, подбадривая, намекая на любовь. А для женщин это очень важно. Но, конечно, критически оценивая его поведение, понимаешь, что он вынужден декларировать свою человечность. Но боюсь, что она декларативная, потому что поступки и политические решения, которые принимаются, они говорят об обратном, они говорят о высоком уровне цинизма, несовместимом с человеческим образом, который нам предлагается, фасадным таким слепком.
Русская редакция Азаттыка: Покойный Борис Немцов в свое время в эфире Радио Свобода говорил о том, как плохо, что у власти когда-то в Советском Союзе и теперь в России в последнее десятилетие руководят страной люди, у которых дети есть, но это дочери, а сыновей нет. И это правда – и у Леонида Брежнева, и у Бориса Ельцина, и у Владимира Путина среди детей (по крайней мере среди тех, о которых мы знаем) только дочери. Борис Немцов пытался этим в некоторой степени объяснить тот факт, что такие лидеры легче пускаются на военные авантюры. Они, по его мнению, не задумываются о том, что сыновья могут попасть на войну. Вы согласились бы с такой точкой зрения?
Ольга Маховская: Я согласилась бы только с тем, что, кто принимает решение воевать, тот пускай и воюет. Этот принцип ответственности принимающего решение, он и в семье, и в государстве должен соблюдаться. А у нас это всегда разделено. У нас законы принимают одни, исполняют другие, в семье стучит кулаком отец, а исполняет мать, условно говоря.
Ну, или какие-то инверсии вот этих отношений, то есть поменялись местами, и все. Но я, конечно, задумалась, а почему у них только дочери? Это слишком обращает на себя внимание. Может быть, как раз этих политиков спокойно выбирает окружение, потому что имеется в виду, что у него перспектива правления очень короткая, он не будет выдвигать своего сына. И здесь такой "антимонархический" код поведения как бы. Потому что девочки, на самом деле, умиротворяют, и должно было быть ровно наоборот – никаких военных авантюр именно потому, что мир прекрасен, наполнен женской гармонией и так далее.
Но, повторяю, для политиков высокого ранга все равно, есть у них мальчики или девочки и сколько их, чьи они, кто их родил и кто воспитывает, это совершенно отдельная территория, очень часто сексистски презираемая, никогда не оцениваемая. Потому что власть, у нас в стране по крайней мере, – это такой договор мужской, и к отцовству реальному, биологическому, не думаю, что он имеет какое-то прямое отношение. Но тема страшно интересная, потому что мы тут очень сильно отличаемся, например, от Европы, где отношения между отцом и сыном в любом случае разрешаются в рамках Эдипова комплекса, и всегда в пользу сына. То есть считается, согласно классикам психоанализа, что подросший сын должен победить отца, и в этом суть роста, развития. И отец должен достойно отойти в сторону и так далее.
Но это не наша история, потому что у нас и Петр Первый, и Иван Грозный, и Сталин – все показывали образцы очень жестокого отношения к своим собственным сыновьям. Это опять к вопросу об абсолютном отцовском авторитете. У нас всегда этот конфликт будет разрешаться в пользу отца. Почему у нас очень популярна шекспировская трагедия "Гамлет"? Я думаю, именно потому, что там призрак отца диктует условия и подсказки дает своему сыну, и тот гибнет. Это просто "идеальный" для нас вариант получается, если смотреть иронично на ситуацию. Поэтому наличие или отсутствие сына здесь напрямую на политические решения, думаю, не оказывало влияния.
Материал Русской редакции Азаттыка – Радио Свобода.
КОММЕНТАРИИ