Социальные проблемы ученых, работающих в государственных научных институтах, открыто и публично поднимаются редко. Бывший заместитель директора Института истории и этнологии имени Валиханова Нурлан Атыгаев недавно на своей странице в Facebook’е опубликовал пост об увольнении по собственному желанию. Ученый пишет: «Одной из причин моей добровольной отставки от должности заместителя директора Института истории и этнологии было то, что я уже не мог гарантировать качество выполняемых в Институте научных работ. О каком качестве работ можно говорить, когда большинство сотрудников с начала года не получают зарплату? Часто у них нет денег даже для того, чтобы добраться до работы» (орфография сохранена. – Ред.). Атыгаев в качестве примера привел утвержденные комитетом науки министерства образования и науки два проекта, работы по которым начались в июле, но на начало ноября по ним всё еще не были заключены соответствующие договоры. В комментариях под постом, который после публикации 7 января набрал десятки «лайков», историк пишет, что ушел из института не только из-за финансовых сложностей, но и потому, что приоритетом для него стали его собственное здоровье и здоровье детей после ДТП.
«КОММЕРЦИАЛИЗАЦИЯ НАУКИ»
В беседе с репортером Азаттыка ученый говорит, что «в последние годы в институте наблюдается нехватка денег».
– В 2013 году объявили о программе «Народ в потоке истории». Деньги поступали несвоевременно, были проблемы с финансированием, и под конец всё сошло на нет. Эта ситуация берет начало в то время, – говорит он.
Математику, химию, сферу производства можно коммерциализировать. Однако с гуманитарными науками не так.
Нурлан Атыгаев сомневается, что «в комитете науки есть люди, понимающие суть науки и занимавшиеся наукой». По его словам, программа, которая обычно рассчитывается на три года, завершилась в 2015 году и с тех пор новой программы не было, а конкурс объявили лишь в конце 2017 года. Ученый говорит, что «программа не опубликована, поэтому денег не будет». Он считает, что работа организована «неправильно»: в течение года деньги не выделяются, в конце года предоставляют большую сумму и ее необходимо освоить. По словам специалиста, эта ситуация наблюдается не только в Институте истории и этнологии, но и в других научных институтах.
– Государство пытается коммерциализировать науку, приняло специальный закон. Математику, химию, сферу производства можно коммерциализировать. Однако с гуманитарными науками не так. Главный их продукт – книги. Казахская история, казахский язык и литература – это вещи, которых нет в мире. Они остаются без внимания, – считает ученый.
Историк с 20-летним трудовым стажем и научной степенью доктора наук говорит, что его заработная плата составляет 100–120 тысяч тенге.
– У нас наука осталась позади образования. На науку выделяют 0,16 процента (внутреннего валового продукта. – Ред.). Между тем по всему миру выделяют сумму, соответствующую трем-четырем процентам ВВП. Выделенные деньги не всегда достаются нам. Потому что есть коррупция, – говорит Нурлан Атыгаев.
В конце своего поста в Facebook'e ученый пишет: «О катастрофическом финансовым состоянии Института и его сотрудников я несколько раз сообщал в Комитет науки, в том числе и лично Председателю Комитета, однако это, как видно, никого там особо не интересовало. Вместо решения проблемы оттуда пытались повлиять на меня через директора Института. Поэтому, учитывая это и другие обстоятельства, я подал заявление об освобождении с должности».
ДОВОДЫ КОМИТЕТА НАУКИ
Рахимжан Сайлаулы, заместитель председателя комитета науки, в подчинении которого находится институт, отрицает сказанное Нурланом Атыгаевым. Он говорит, что «базовое финансирование никогда не прекращалось». По словам представителя комитета, «согласно закону, начиная с этого месяца (января. – Ред.) начнется (базовое) финансирование, деньги есть, никаких сложностей и ограничений нет».
– Если говорить о другом виде финансирования, конкурс был объявлен в прошлом году, сейчас национальные научные советы рассматривают (проекты) и сообщат о решении. На это нужно время. Думаем, 25 января станут известны результаты, – говорит представитель комитета.
Азаттык обратился в министерство образования и науки с запросом в связи с ситуацией, о которой написал в своем посте ученый. В министерстве также ответили, что «акт выполненных работ был подписан и случаев с задержкой перевода денег исполнителю проекта не было» и финансовые вопросы не являются причиной увольнения Нурлана Атыгаева. В ведомстве ответили, что в ноябре 2017 года Нурлан Атыгаев сообщил директору и сотрудникам института, что у него ухудшилось состояние здоровья, он был освобожден с занимаемой должности по собственному желанию. Как пишет министерство образования и науки, институт никаких долгов перед Атыгаевым не имеет, заработная плата была выплачена полностью и своевременно.
В министерстве сказали, что не знают «о катастрофическом финансовом состоянии института и его сотрудников»; именно такую характеристику положению института использовал Атыгаев. По его словам, он «несколько раз писал в комитет науки». На вопрос Азаттыка о поступлении жалоб в связи с финансированием в ведомстве ответили, что до этого дня «от ученых никаких жалоб в связи с задержкой финансирования не поступало».
ПРОБЛЕМЫ ПОСТЕПЕННО РЕШАЮТСЯ?
Другие ученые в беседе с репортером Азаттыка не отрицают проблем, высказанных Нурланом Атыгаевым. Его коллеги, работающие в одном из исследовательских институтов и пожелавшие остаться неизвестными, говорят, что «принимают участие в грантовых конкурсах со своими исследовательскими проектами и получают зарплату в случае прохождения проекта или остаются без денег, если проекты не проходят».
– Существует программно-целевое финансирование, и конкурсная документация на нее подается не отдельным лицом, а коллективом всего института. Если институт не проходит, то остается без денег. Наш институт пробовал финансироваться всеми тремя способами. И во всех случаях в начале года были задержка финансирования, – говорит ученый.
Сотрудник института говорит, что «такая проблема возникает в проектах, выполняемых по госзаказу».
– К примеру, недавно мы занимались одним проектом и получили много заказов сразу же после публикации статьи президента, принимали участие в конкурсах. Решили, что наш проект будет финансироваться за счет государства. Деньги свои получили с опозданием, – сказал он.
Однако исследователь считает, что с приходом на должность вице-министра Асланбека Амрина эта проблема постепенно начала решаться. По его мнению, прежде в министерстве необходимые для начисления заработной платы документы ученых запрашивали поздно, а в этом году требуют сдать своевременно, с начала января.
– Зарплату, вероятно, получим уже в январе, – выражает надежду он.
Асланбек Амрин на своей странице в Facebook'е 9 января написал, что «новый год комитет науки начинает динамично» и с 8 января «началось подписание договоров на базовое финансирование научных институтов – соответственно, институты должны в ускоренном режиме предоставить все необходимые материалы».
«ПРОБЛЕМА СУЩЕСТВУЕТ ДАВНО»
Однако некоторые ученые-исследователи говорят, что из финансирования, о котором пишет вице-министр, ученые научно-исследовательских институтов деньги получить не смогут. По их словам, согласно статье 25 закона «О науке», базовое финансирование включает расходы на текущее обеспечение научной инфраструктуры и имущества, в том числе зданий, оборудования и материалов, оплату труда административного и обслуживающего персонала.
В январе, феврале, марте деньги не получаем. Сотрудники без ученой степени, заработная плата которых составляет 50–60 тысяч тенге, в это время даже на проезд не могут найти деньги.
Другой ученый, с кем удалось пообщаться репортеру Азаттыка, – профессор Института литературы и искусства имени М. Ауэзова Айгуль Исмакова. По ее словам, Нурлан Атыгаев – первый ученый, который открыто поднимает досадную проблему задержки финансирования, несмотря на то что «эта проблема существует давно».
– Я 30 лет работаю в институте и эту ситуацию [задержку с финансированием] наблюдаем последние 20 лет. В январе, феврале, марте деньги не получаем. Сотрудники без ученой степени, заработная плата которых составляет 50–60 тысяч тенге, в это время даже на проезд не могут найти деньги, – говорит она.
По словам Айгуль Исмаковой, ситуация в институте также зависит от руководителя. Исследователь называет закономерным, когда учреждение, которое зависит только от государственных заказов и не имеет инновационных научных проектов, остается без финансирования.
– К примеру, к нам пришел новый руководитель. Он умеет говорить с министерствами, знает, как найти подход к чиновникам. В этом году около десяти сотрудников института в качестве молодых ученых получили квартиры. Мы удивляемся этому. Между тем есть институты, где даже директора не могут получить зарплату. Молчат, самолюбие им не позволяет говорить об этом, – говорит ученый Азаттыку.
По данным министерства образования и науки, в 2016 году на финансирование науки было выделено 38,1 млрд тенге, что составляет 0,15 процента внутреннего валового продукта. В министерстве Азаттыку ответили, что данные о сумме средств, выделенных на эту сферу в 2017 году, пока не готовы. На финансирование науки в 2018 году предусмотрено 36,7 млрд тенге, говорят в ведомстве.
