ДВЕ СТАТЬИ: ДЕЛО ПРОТИВ ДИАНЫ БАЙМАГАМБЕТОВОЙ
29-летняя Диана Баймагамбетова находится в следственном изоляторе четвертый месяц. 3 марта следственный суд продлил срок содержания под стражей до 12 апреля. Активистку задержали 12 декабря прошлого года. В тот же день она узнала, что против нее возбуждено два уголовных дела: по пункту 2 статьи 405 («Организация и участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации после решения суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма») и пункту 2 статьи 182 («Создание, руководство экстремистской группой или участие в ее деятельности») уголовного кодекса.
В материалах расследования упоминается движение «Көше партиясы», деятельность которого казахстанский суд запретил в прошлом году. 19 мая Есильский районный суд в столице постановил, что движение «Демократический выбор Казахстана», основанное живущим за рубежом бывшим банкиром и оппозиционером Мухтаром Аблязовым и признанное в 2018 году «экстремистским», «изменило свое наименование на "Көше партиясы"» и оба движения являются «одной экстремистской организацией» (активисты говорят, что «Көше партиясы» — самостоятельная структура).
Ряд казахстанских правозащитников и зарубежные эксперты считают движения «мирными оппозиционными организациями». В принятой Европейским парламентом в феврале резолюции содержится призыв прекратить преследование граждан по обвинениям в причастности к ДВК и «Көше партиясы».
В материалах уголовного дела говорится, что Диана Баймагамбетова поддерживает идеи «Көше партиясы» и создает для них медиаконтент.
— Нет такого, чтобы именно в тот день, вот в этом эпизоде, вот такие действия дают основания полагать, что она является кем-то или что-то совершила. Это всё общие фразы, абстрактные. В словах моей подзащитной (Дианы Баймагамбетовой. — Ред.) ни разу не было слова «Көше партиясы», — говорит адвокат Баймагамбетовой Жанара Балгабаева.
По словам защитника, в действиях Баймагамбетовой нет экстремистского содержания. Находящаяся под следствием активистка утверждает, что не является членом ДВК и «Көше партиясы». Она самостоятельно выходила на пикеты, ездила на поминки по Дулату Агадилу, говорит Балгабаева.
Гражданский активист Дулат Агадил умер при загадочных обстоятельствах в феврале 2020 года в следственном изоляторе в Нур-Султане. После смерти Агадила в крупных городах прошли протесты. На похороны Агадила в село Талапкер под столицей прибыло много людей. Летом десятки людей приехали в Талапкер на поминальный ас. Позже полиция привлекла к ответственности присутствовавших на поминках к административной ответственности, обвинив в «участии в незаконном собрании».
С момента задержания Диана содержалась в учреждении СИ-18 в Алматы. Несколько дней она провела в холодной неотапливаемой камере без матраса, ее здоровье пошатнулось, говорят родственники.
— Было очень холодно, у нее замерзли руки и ноги. Как она призналась потом, думала, что тогда не выживет до утра, умрет от холода. Она сильно простудилась за те два дня и сейчас проходит курс лечения, — говорит близкий друг Дианы Дидар Каиров.
По словам Дидара, Диана ездит на медицинские процедуры в сопровождении конвоиров.
Диана — старшая из двух детей в семье. Она, ее мать и младший брат переехали из Караганды в Алматы десять лет назад. Она основала небольшую туристическую фирму и руководила ею. Но из-за карантина компания прекратила свою деятельность.
— Мы не знали, что такое партия, политика и митинги. После прекращения работы ее компании в прошлом году она впервые вышла на акцию протеста 6 июня. Я тоже была там. Мы знаем положение населения, поскольку и сами снимаем квартиру, у нас нет жилья. Мне больше пятидесяти, и меня никто не берет на работу. Многие молодые люди не имеют работы. Нужна справедливость, особенно молодежи нужна поддержка. Мы вышли на мирный митинг, чтобы выразить свое мнение. В итоге Диану задержала полиция, — рассказывает мать Дианы Амангуль Баймагамбетова.
Диана на видеозаписи после задержания заявила, что ее ударил сотрудник полиции. Баймагамбетова выходила и на другие акции протеста. До ареста она провела в общей сложности 45 суток под административным арестом (трижды по 15 суток). В июне прошлого года она была привлечена к ответственности за участие в «субботаже» (мирном шествии активистов), в августе — за участие в поминках по активисту Дулату Агадилу, а в октябре — за «призывы к митингам в Алматы».
— Я поддерживаю свою дочь, потому что она не сделала ничего противозаконного. Она не совершала преступления против личности. Она хотела донести голос народа, — переживает за судьбу Дианы ее мать.
С момента заключения Дианы мать и сын живут на то, что удается заработать младшему брату Дианы.
— Ни у меня, ни у моего сына нет постоянной работы. Многие сейчас так живут. Действительно, положение населения тяжелое, — говорит Амангуль Баймагамбетова.
Сейчас под стражей находятся три женщины, обвиняемые по статье 405. Кроме Дианы Баймагамбетовой из Алматы, это Асель Онланбеккызы из Нур-Султана и Нургуль Калауова из Павлодара.
СЕМЬ МЕСЯЦЕВ ПОД ДОМАШНИМ АРЕСТОМ
44-летняя жительница Алматы Даметкен Аспандиярова на протяжении более полугода находится под домашним арестом. Она не выходит из дома и не вступает в контакты с кем-либо, кроме членов семьи.
— Мама под домашним арестом с сентября прошлого года. Одно только название, что она рядом с нами. Из-за психологического давления у нее обострились хронические заболевания, испытывает стресс, появились боли в суставах. Она часто ходит в поликлинику с разрешения следователя, — говорит Азаттыку дочь активистки Гулим Шадиярбек.
Она считает, что обвинение по «экстремистской» статье предъявлено матери безосновательно.
— Мама вела прямые трансляции с протестов. Ей пришлось дважды заплатить штраф. Она ходила на судебные заседания по делу Кастера и Мурагера (этнические казахи из Китая, которых обвинили в незаконном пересечении границы, а в конце прошлого года им предоставили убежище в Казахстане. — Ред.), была на поминках по Дулату Агадилу. Она собирала деньги для задержанных активистов, носила еду в СИЗО. После аварии на Сардобинском водохранилище (1 мая 2020 года на Сардобинском водохранилище в Узбекистане обрушилась плотина, в результате пострадали села Мактааральского района Казахстана. — Ред.) занималась организацией помощи пострадавшим. Мама никого не оскорбляла, не задевала чью-либо честь, не призывала к вооруженному восстанию, но ее обвиняют по «экстремистской статье», — говорит дочь активистки.
По словам адвоката активистки Шынкуата Байжанова, в отношении Аспандияровой ведут расследование дела по статьям 405 и 182.
— Все материалы дела велись на русском языке. Даметкен и другая активистка, Нина Жуманиязова, потребовали, чтобы дело велось на казахском языке, поэтому сейчас документы переводят на казахский язык. В связи с этим [рассмотрение] затянулось еще на один месяц. Даметкен не признает предъявленные ей обвинения, они не имеют никакого отношения к экстремизму, — говорит адвокат.
Репортер Азаттыка обратилась в департамент полиции города Алматы с запросом по этому делу, но к моменту публикации статьи ответ не поступил.
ОСОБЕННОСТИ СТАТЬИ 405
Адвокат Жанара Балгабаева защищает, кроме Дианы Баймагамбетовой, еще четырех активистов, которых привлекают к ответственности по статье 405. Это Ноян Рахимжанов, Дархан Валиев, Болат Смагулов и Абайбек Султанов. Дело Султанова дошло до суда, по другим пока ведется расследование. Балгабаева говорит, что не усматривает в действиях активистов «ничего экстремистского». Несмотря на это, экспертиза их высказываний только в социальных сетях достигла 20 томов, говорит она.
Галым Нурпеисов, адвокат с большим опытом работы по «экстремистским статьям», отмечает, что защита серьезно ограничена в правах. Во многом это связано с тем, что информация идет под грифом «секретно» и адвокаты не могут получить достоверные данные.
— По данным делам всё выстраивается на экспертизах, политологической и филологической. Эти экспертизы назначаются до задержания этих активистов. Соответственно, мы, как адвокаты, не можем воспользоваться правом на постановку своих вопросов или ходатайств об исключении некоторых вопросов. Нам, адвокатам, необходимо присутствовать при назначении экспертизы, потому что мы тоже должны поставить вопросы, которые относятся к материалам дела, — говорит адвокат.
Галым Нурпеисов, который ведёт дела Айгуль Утеповой, Асхата Жексебаева и Каната Джакупова, говорит, что в материалах утверждается, что обвиняемые участвовали в деятельности организации, запрещённой решением суда, но никто не уточняет, когда решение Есильского суда в отношении «Көше партиясы» вступило в силу.
Адвокат объясняет: решение о признании ДВК экстремистской организацией вынесено в марте 2018 года, оно вступило в силу через месяц и первые подозреваемые в «участии» в ДВК были привлечены к уголовной ответственности в мае того же года. Решение же о запрете «Көше партиясы» вынесено 19 мая 2020 года, но поданная адвокатами 26 мая апелляция помешала его вступлению в силу.
— 5 июня апелляционная жалоба была возвращена с обоснованием, что лица не являются стороной по делу. На основании чего была подана частная жалоба, которая была принята и рассмотрена 5 августа. Таким образом, решение суда, согласно гражданско-процессуальному кодексу, не могло вступить в силу через месяц после оглашения, так как частная жалоба подана на судебный акт, который мог повлиять на исход дела. Однако конкретной информации об этом нет. Между тем активисты несут ответственность за свои действия до 19 мая, — говорит Галым Нурпеисов.
СТАТЬЯ КАК ИНСТРУМЕНТ?
По словам руководителя неправительственной организации «Ар.Рух.Хак» правозащитника Бахытжан Торегожиной, в настоящее время в Казахстане более 270 человек преследуются по разным статьям административного и уголовного кодексов за публичное выражение мнений. 124 из них привлекаются к уголовной ответственности по статье 405. 18 человек находятся в СИЗО, остальные — под домашним арестом. Их имена были упомянуты в принятой в феврале резолюции Европарламента о ситуации с правами человека в Казахстане. Европейские депутаты призвали власти Казахстана немедленно освободить активистов.
Обвиняемым по части 1 и 2 статьи 405 может грозить до шести лет лишения свободы. Статья 182 — «тяжелая», максимальный срок по ней — до 17 лет лишения свободы.
Правозащитная группа QaharmanKZ в комментарии Азаттыку отмечает, что суды в последнее время, назначая ограничение свободы преследуемым активистам, налагают также «ограничения на занятие общественной и политической деятельностью и пользование социальными сетями на срок, больший, чем само ограничение свободы, — на три года, на пять лет, дают административный надзор».
Бакытжан Торегожина считает, что запрет на общественную деятельность по приговорам по статье 405 — основное доказательство того, что такие дела являются не уголовными, а политическими.
— Ни для кого не секрет, что власти используют 405-ю статью в качестве колотушки для нейтрализации активных. Активистам постоянно угрожают тем, что их могут перевести на реальный срок при нарушении ими условий пробации. Причём есть такие случаи, когда активисты действительно нарушают условия пробации, и их переводят в заключение. Это Аскар Ибраев, Медет Есинеев, Серик Идырышев. Над Романом Рейхертом из Актобе нависла угроза заключения, — констатирует Торегожина.
В QaharmanKZ говорят, что найти адвокатов для активистов, преследуемых по статье 405, — задача не из легких: «Адвокаты не берутся за "политические" дела, потому что есть риск потерять лицензию и оказаться под давлением. Преследуемые активисты не могут оплатить услуги адвоката из-за ограниченных финансовых ресурсов. Часто приходится сборы объявлять, потому что количество дел стало много, а деньги у НПО ограничены».
Кроме того, преследуемых активистов вносят в «список экстремистов», блокируют все счета, ограничивают возможности проводить нотариальные и другие операции в госорганах. Осужденные активисты не могут оплачивать штрафы в госбюджет, получать справки в ЦОНах, открывать банковские карты, участвовать в гостендарах, говорят правозащитники.
КОММЕНТАРИИ