В Казахстане два оппозиционных активиста попытались оспорить действия силовых структур во время подавления протестов. Дархан Шарипов пожаловался на антикоррупционную службу и прокуратуру Алматы, которые не увидели правонарушения в многочасовом кеттлинге полиции в день парламентских выборов, и проиграл процесс. До этого аналогичное решение суд вынес и по жалобе другой активистки — Айзат Абильсеит. Азаттык разбирался, почему в Казахстане гражданам не удается добиться справедливости, когда их права нарушают силовые структуры.
«НАОБОРОТ, МЕНЯ ХОТЯТ ОБВИНИТЬ»
В день выборов — 10 января — в Алматы стояла морозная погода. Термометры показывали 6–8 градусов ниже нуля. В этот день Айзат Абильсеит вместе со своими соратниками из гражданского движения «Oyan, Qazaqstan» оказалась в окружении бойцов спецподразделения полиции посреди улицы. Молодых людей держали в плотном кольце более семи часов. В нескольких кварталах от них — близ площади Республики — в таком же кольце СОБРа стояли Жанболат Мамай, лидер инициативной группы по созданию Демократической партии, и его сторонники: они простояли около девяти часов. Всё это время обе группы активистов находились на морозе без еды, питья и без возможности справить нужду.
18 января Абильсеит подала заявление в антикоррупционную службу по городу Алматы, указав, что полицейские превысили полномочия и незаконно окружили людей. 15 февраля она получила ответ из прокуратуры, которая не усмотрела в кеттлинге «уголовно наказуемых деяний». Тогда Абильсеит узнала, что ее заявление на действия полиции списали без регистрации. Затем она вместе с адвокатом подала жалобу в суд в соответствии со статьей 106 — «Судебный порядок рассмотрения жалоб на действия (бездействие) и решения прокурора, органов уголовного преследования» — уголовно-процессуального кодекса. Суд оставил без удовлетворения жалобу активистки.
— В нашей стране спокойно могут остановить посреди пешеходной улицы группу молодых людей без основания, без объяснения держать на холоде семь-восемь часов, не дав даже справить нужду. Там находились высокопоставленные люди из департамента полиции, из партии «Нур Отан», из акимата — это прямое доказательство того, что эти люди точно видели, как нас держат в кругу, кеттлинге, и они в таком случае также являются соучастниками этих пыток, — пришла к выводу Айзат.
В Казахстане задержания во время не разрешенных властями протестных акций и даже до их начала — явление, ставшее едва ли не обыденным. Полицейские применяют силу для недопущения митингов или их разгонов, хватают безоружных людей, порой случайных прохожих и тащат их в автозаки. Активистов, бывает, задерживают на выходе из дома, на пути к месту предполагаемого протеста или же тогда, когда они идут по собственным делам в день возможных митингов.
Еще одна активистка «Oyan, Qazaqstan» — Фариза Оспан рассказывала Азаттыку, что прошлым летом в Шымкенте она вышла на одиночный пикет, но не успела его провести, так как четверо мужчин в штатском набросились на нее, затолкали в машину на глазах прохожих, которые безучастно наблюдали за происходящим и не реагировали на крики о помощи. Фариза рассказывала, что ее доставили в управление полиции, телефон отняли, кабинет закрыли изнутри, на просьбу предоставить адвоката рассмеялись в лицо: «Адвокаты только в фильмах».
Позже Оспан обвинила сотрудников шымкентской полиции в похищении при попытке проведения ею протеста, незаконном лишении свободы и оскорблении. Ей вместе с правозащитником Ерланом Калиевым даже удалось добиться начала расследования, дело завели по статье о «Превышении власти». Суд удовлетворил прошение — признать незаконным отказ в регистрации заявления и последующем возбуждении уголовного дела. Но в вынесении частного постановления в отношении прокуратуры Шымкента суд отказал, а в дальнейшем дело и вовсе прекратили «за отсутствием состава преступления».
Фариза в беседе с Азаттыком не скрывает своего разочарования:
— Когда ты только начинаешь бороться — пишешь заявление, начинаешь думать: «Вот в этот раз я добьюсь справедливости». И в тебе есть какая-то вера и энергия. Я не первый раз сталкиваюсь с беспределом силовиков, но в случае с заявлением по пикету была хоть какая-то надежда. Но когда мы подали апелляцию и нам сказали, что не находят «ничего противозаконного» в действиях силовиков, я была очень расстроена. Мы получили отказ и по заявлению, и по апелляции, дело дальше расследоваться не будет. Сложно что-то сказать. Я потратила много сил, времени и нервов. И хоть выступала как потерпевшая сторона, было ощущение, что, наоборот, меня хотят в чем-то обвинить. Какая-то грусть.
Активистка также отмечает, что теперь ей понятно, почему женщины, сталкивающиеся с насилием, не подают заявления и устают от разбирательств.
— Постоянно говорить о подробностях пережитого тяжело, и тяжело сталкиваться с холодностью и безразличием правоохранителей. И откуда взять ресурсы потом? Нужна полная смена системы. Всех этих людей нужно убрать или переучить. Сказать, чтобы по-человечески относились ко всем, потому что не хватает эмпатии, — рассуждает Фариза.
ЧТОБЫ ЧЕЛОВЕК ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ НИЧТОЖНЫМ
Юрист, независимый консультант по международному праву в области прав человека Татьяна Чернобиль, анализируя причины, побуждающие представителей власти относиться к потерпевшим как к обвиняемым, замечает, что в действиях сотрудников исполнительной и судебной ветвей власти есть «некая солидарность, лояльность друг к другу».
— Такое впечатление, что государство никак не может позволить себе наказать или осудить как-то действия представителей власти. Риск или страх потерять авторитет — непонятно почему. И это негативно отражается на тех, кто пытается добиться справедливости, потому все решения как под копирку, хотя каждая ситуация индивидуальна. Нет какого-то объяснения. И это укрепляет недоверие к власти со стороны гражданского общества, рядовых казахстанцев. (Почему судебные решения по активистам почти всегда одинаковые?) Я не думаю, что [судьям] не хватает компетенции. Хватает. Просто такой единообразный подход, полагаю, что нельзя опорочить власть. Ни тени сомнения не должно быть пролито на власть, — говорит Чернобиль.
Чернобиль, помогавшая с заявлениями Айзат Абильсеит и Фаризе Оспан, рассказывает Азаттыку, что представители силовых органов нередко отрицают очевидное и ссылаются на законы, которые не аргументируют применение ими действий, ограничивающих права граждан.
— В суде по делу о кеттлинге прокурор и полицейские отрицали, что со стороны полиции были незаконные деяния. Их семь-восемь часов удерживают в плотном кольце, а им говорят: вас никто не удерживал. То есть черное называют белым. И судьи принимают их сторону. В такие моменты многие граждане чувствуют себя бессильными и бесправными. Может быть, такая цель и преследуется, чтобы человек почувствовал себя маленьким и ничтожным по сравнению с властью, — размышляет Чернобиль.
Казахстанская реальность такова, что в процессе «футболивания» жалобы из одной структуры в другую письмо попадает в тот орган, на который заявитель пожаловался. Например, в случаях жалобы на полицейских заявление поступает в управление собственной безопасности полиции, которое также относится к структуре МВД. Также, продолжает Чернобиль, зачастую дело тормозит доследственная проверка.
— Комитет ООН против пыток указывал Казахстану, что по заявлениям по пыткам ни в коем случае не должна проводиться доследственная проверка и тем более заявление не должно направляться в тот же орган, на действия которого идет жалоба. Когда у нас приняли новый УПК [уголовно-процессуальный кодекс], отменили доследственную проверку, но оставили лазейку для себя — часть 5 статьи 181, по которой, если в заявлении якобы не содержится достаточных данных, «заявление может быть направлено для проведения ревизии и проверки в уполномоченный орган» [управление собственной безопасности]. И почему-то именно в заявлениях на полицейских считается, что не хватает достаточных данных. И это закрытая [доследственная] проверка. Потерпевшие не участвуют в этой проверке. Если бы зарегистрировали дело, то человек автоматически получил бы статус потерпевшего, но когда проводится такая проверка, он является никем, — характеризует ситуацию Чернобиль.
Юрист напоминает, что расследование по заявлениям на силовиков должен проводить независимый орган. Кроме того, во время досудебного расследования и уголовного преследования должны руководствоваться не только законами Казахстана, но и нормами международных соглашений в части прав человека.
«ВСЯ СОЛЬ В БОРЬБЕ»
Директор Казахстанского международного бюро по правам человека Евгений Жовтис убежден, что «судебная система в Казахстане всё еще не является независимой».
— Судебная система была формально как бы отделена и считается независимой, но по факту она не является независимой, а является продолжением системы государственных органов. И по факту после советского времени реального разделения властей и установления системы сдержек и противовесов не произошло. Поэтому судебная система и конкретные судьи ориентируются не столько на нормы законодательства, рассматриваемые в контексте наших международных обязательств по правам человека и нашей Конституции, сколько действуют в рамках политической целесообразности. Поэтому доказывать что-то в таких судах очень трудно, — рассказывает Жовтис.
Правозащитник подчеркивает, что, когда гражданин Казахстана сталкивается с государством в делах с политическим контекстом, его шансы на благоприятный исход близки к нулю.
— И это касается и суда, и правоохранительных органов, и прокуратуры. На моей памяти кейса [с политическим контекстом], когда конкретный человек выиграл у государства… за последние годы не вспомню, — добавляет Жовтис.
При обратных примерах, когда гражданин — обвиняемый, а против него выступают полицейские органы, чаще всего суды выносят более строгие решения.
Адвокат Галым Нурпеисов защищает в судах граждан, которым предъявлено обвинение по статье 405 уголовного кодекса — «Организация и участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации после решения суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма». Он рассказывает, что были случаи, когда его подзащитных незаконно заключали под стражу.
— Когда человека по 405-й статье заключают под стражу, там должны быть особые условия. Он должен быть иностранцем, ранее осужден по особо тяжкой статье, или он освобожден условно-досрочно. Тогда его можно взять под стражу. У нас здесь ловят и засовывают [в СИЗО], извините. Другой пример: 405-я статья гласит — участие в организации, запрещенной судебным решением, которое вступило в законную силу. А что они делают? По [движению] «Көше партиясы» решение не вступило, а всех осуждают. Это называется «неправильное применение норм права». Мы внимательно читаем закон и требуем разъяснений, но они принимают свои решения. Из-за этого идет недопонимание, — говорит Нурпеисов.
Он также добавляет, что Казахстан не выполняет требования Международного пакта о гражданских и политических правах, который ратифицировал в 2005 году. А по категориям статей, относящихся к экстремистским, адвокат «не видел» оправдательных приговоров за период своей работы.
— В практике по мирным собраниям и шествиям у меня очень большой процент дел в количественном плане, но по работе в защите граждан в рамках административного производства по факту нарушения законодательства о мирных собраниях прекращенных дел за отсутствием состава правонарушения не было, — резюмирует адвокат.
Активистки Айзат Абильсеит и Фариза Оспан тем временем намерены продолжить добиваться наказания для представителей полиции, которые, по их словам, нарушили их права. Адвокат Дархана Шарипова Жанара Балгабаева также сообщила, что будут обжаловать постановление следственного суда.
— Сначала думаешь, зачем вообще пытаться, потом думаешь, что стоит бороться, потому что если ты не победила, то, может, кто-то другой или другая посмотрит, как ты дошла до конца. И до Комитета по правам человека дойдем. И может быть, у другого человека получится. Важно показать, что мы идем до конца. И даже если нам постоянно отказывают, унижают, давят, мы не сдаемся. У меня, может, не получится добиться справедливости в моем конкретном случае, но, может, у кого-то другого получится. По крайней мере, мы заставляем их [представителей силовых органов] нервничать, когда ты постоянно пишешь заявление и подаешь апелляцию. Нужно не давать покоя так же, как они не дают покоя нам. Наверное, в этом вся соль, — заключает Оспан.
КОММЕНТАРИИ