17 декабря — день рождения жительницы Жанаозена Алтын Кошеровой. Вот уже шестой год для нее это траурная дата. В 2011 году в этот день она в последний раз видела здоровым своего 16-летнего сына. Подросток, случайно оказавшийся на городской площади во время силового подавления забастовки, скончался в больнице от пулевого ранения. 55-летняя женщина рыдает, не в силах сдержать слез, когда вспоминает, как сын в последний раз поцеловал ее в щеку и поздравил с днем рождения незадолго до смерти.
«ПРИТЯНУЛ К СЕБЕ И ПОЦЕЛОВАЛ В ЩЕКУ»
Алтын Кошерова с тяжелым гнетущим чувством вспоминает сына и его привычки. Она говорит, что минувшие пять лет жизни кажутся ей просто бессмысленным существованием. Женщина жалуется на ухудшившееся здоровье. В тот день, ставший самым страшным в ее жизни, они вместе с сыном Рахатом должны были пойти в гости к родственникам, живущим во 2-м микрорайоне Жанаозена. Они сели в автомобиль зятя и поехали. Проезжая мимо площади, слышали по громкоговорителю, как кто-то обещал выплатить два миллиона тенге.
— «Вот хорошо, нефтяникам начали выдавать деньги», — подумала я. Потом узнала, что это говорил аким города Орак Сарбопеев. Он обещал дать по два миллиона тенге предпринимателям, если юрты, завезенные ими на площадь, будут повреждены или сгорят. Я вышла из машины возле дома родственников. Рахат вместе с моим зятем поехали дальше. Это был последний раз, когда я видела сына здоровым и невредимым, — вспоминает Алтын Кошерова.
Через некоторое время Алтын позвонила сыну на мобильный. На звонок ответил зять. Он сообщил, что Рахат ранен. Женщина не могла поверить, что в людей на площади стреляли. Она бросилась в больницу в поисках сына.
— В больнице было не протолкнуться. Всё вокруг залито кровью. Людей заносили в больницу и тут же оставляли. Я стала открывать лица лежащих на земле. Там были юноша и женщина. Я поднялась на второй этаж. «Рахат! Рахат!» — кричала я. Медсестра, шедшая навстречу мне, сказала, что мой сын, держась за голову, зашел в палату, — рассказывает Алтын Кошерова.
Своего сына Алтын нашла на третьем этаже городской больницы Жанаозена. Рахата, сидевшего на кровати, она узнала по одежде. «Глаз у тебя целый, куда тебя ранили?» — спросила мать у Рахата. Когда он убрал ладони с лица, женщина увидела зияющее отверстие от пули. Она потеряла сознание. Алтын вспоминает, что очнулась на другом конце больничного коридора.
— Я вернулась к Рахату. Врач велел принести бинты, обезболивающие средства и капельницу. Все аптеки были закрыты. Но я выбежала на улицу, — говорит женщина.
Алтын принесла медикаменты, но врачи сказали, что не могут помочь Рахату в Жанаозене и отправят его в Актау.
— Врач зашил лицо Рахату. Я наклонилась над сыном и сказала, что он поправится, врачи отвезут его в Актау. Старалась сдерживать слезы. Он притянул меня к себе и поцеловал в щеку. «Мамочка, сегодня ваш день рождения. Поздравляю!» — сказал он. Я вышла во двор. Во дворе стояли выстроившиеся в ряд машины скорой помощи. Посчитала. Их было 12. Моего сына вынесли на носилках. Он был в белой футболке и дрожал от холода. Я прошла внутрь больницы и сняла с лица одного покойного одеяло. Края одеяла были пропитаны кровью. Я выжала их и укрыла этим одеялом сына так, чтобы мокрые края пришлись на ноги. Его увезли в Актау, — вспоминает Алтын Кошерова.
Мать, находившаяся тогда в шоковом состоянии, говорит, что только потом увидела на своем лице кровавый след, оставшийся от прикосновения губ сына.
«СОЛДАТЫ ПЕРЕВЕРНУЛИ КАЗАН»
Алтын рассказывает, что между Жанаозеном и Актау в те дни не было транспортного сообщения, и когда она с трудом добралась до реанимационного отделения актауской больницы, то застала врачей за отключением аппаратов, к которым был подключен Рахат.
— Мне дали специальную одежду и пропустили в реанимационное отделение, сказали, чтобы я зашла к сыну. Сын лежал на высокой кровати. Врач снял с него аппараты и что-то надел на большой палец ноги. Я подумала: зачем же меня обманули, — похоже, что сын уже умер. Врачи сказали, что «завершили операцию». Сказали, что молодой организм не поддавался наркозу. Врач поинтересовался, не был ли Рахат спортсменом. Сказал, что у него сильное сердце. Руки сына были еще теплыми. Он сжал мою руку, зашевелил ресницами, и жизнь его оборвалась. Помню, что я закричала и сказала, что прощаю ему долг за материнское молоко, — говорит женщина.
Алтын рассказывает, что просила отдать ей тело сына, однако в больнице не сразу дали согласие, сказали, чтобы она оплатила стоимость крови, использованной для переливания ее сыну. До Жанаозена она добралась на одной из военных машин, которые в большом количестве ехали в этом направлении. На следующий день, благодаря усилиям родственников, ей всё же удалось доставить тело сына домой, однако достойно похоронить его она не смогла.
— Не было никакой возможности. Вокруг дома стояли солдаты. Они разобрали юрту, которую поставили специально для похорон сына. Солдаты перевернули казан. Ткань, в которую собирались обернуть Рахата, осталась лежать на улице. Дул холодный ветер. Согрели воду и, подстелив картон, омыли тело сына и проводили его в последний путь. Его похоронили в Старом Озене. Могилу выкапывали ночью при свете машин, — говорит Алтын Кошерова.
Алтын Кошерова вспоминает, как в больнице Жанаозена, когда она искала сына, прямо на ее глазах умер незнакомый парень. Она видела мертвых, тела лежали на полу, но не смогла сохранить в памяти их лица.
— Когда я пришла в палату к Рахату, у окна был парень и держал в руках пятилитровую бутылку воды, которую никак не мог донести до рта. Он стонал. Я помогла ему. На нем была фуфайка. «Апа, снимите это», — попросил он. Я помогла ему снять верхнюю одежду и увидела у него на спине отверстие от пули, из раны текла кровь. «Апа, у меня и с головой что-то не так, всё время хочется пить», — сказал он. Тут подошла медсестра и сделала перевязку. И этот парень прямо на моих глазах упал и умер. Я не знала его имени и фамилии, но хорошо запомнила его лицо. Его не было среди тех 16 человек, объявленных погибшими, — говорит Алтын Кошерова.
После похорон сына Алтын пережила большую психологическую депрессию, потеряла здоровье. В январе 2012 года государственная комиссия, созданная после Жанаозенских событий, сообщила о выплате семьям погибших компенсации в размере одного миллиона тенге и о выплате 500 тысяч тенге получившим ранения.
Алтын Кошерова говорит, что ей очень тяжело дались разговоры о компенсации, деньги воспринимались как плата за смерть сына, за его рано оборвавшуюся жизнь и она не хотела ничего о них слышать.
— Позднее меня пригласили в городской акимат, я пошла. Говорили про миллион, но на руки я получила 600 тысяч тенге. Я не стала спрашивать, почему не миллион, мне не было дела до остальных денег. На компенсацию установила надгробие на могиле сына, — говорит женщина.
«ЕСЛИ ЕЩЕ РАЗ ПРИКАЖУТ, БУДУ СТРЕЛЯТЬ»
Алтын Кошерова говорит, что участвовала во всех судебных заседаниях по делу сотрудников полиции, которых обвинили в превышении должностных полномочий во время трагических событий в Жанаозене. В суде сказали, что в Рахата Кошерова стрелял оперуполномоченный Мунайлинского районного отдела внутренних дел. Обвиняемый в суде заявил, что не убивал.
— Он [подозреваемый сотрудник полиции] оказался светлокожим парнем. Говорил по-русски. «Я не стрелял в Рахата. И ни у кого извинения просить не буду. Мне приказали стрелять, я стрелял; если еще раз прикажут, буду стрелять», — сказал он, — вспоминает Алтын Кошерова.
Женщина говорит, что, как и другие потерпевшие, требовала взыскать с осужденных сотрудников полиции материальную компенсацию за расходы, связанные с похоронами сына, однако не смогла этого добиться. По словам Алтын, родственники погибших во время Жанаозенских событий объединились и подали заявление о переквалификации обвинения пятерым полицейским с «превышения служебных полномочий» на «умышленное убийство». Родственники потерпевших обращались также с письмом к президенту Нурсултану Назарбаеву, в котором просили справедливого наказания для виновных. Родственники погибших с 2012 по 2014 год неоднократно обращались с заявлениями в суд о взыскании моральной компенсации с департамента внутренних дел Мангистауской области и министерства внутренних дел, однако областной суд не удовлетворил их исковые требования.
Алтын Кошерова — многодетная мать, родившая и воспитавшая шестерых детей одна, около 30 лет она работает оператором на нефтеперерабатывающем заводе. Рахату в этом году исполнился бы 21 год. Вся жизнь матери, находящейся в трауре после безвременной утраты сына, проходит в молитвах у портрета своего ребенка в главной комнате дома.
По данным генеральной прокуратуры, 16 и 17 декабря 2011 года в ходе трагических событий в городе Жанаозене и на станции Шетпе погибли 16 человек. Многомесячная мирная акция протеста, в ходе которой нефтяники требовали соблюдения их социальных прав, справедливой заработной платы, обернулась кровопролитием.
Актауский городской суд 28 мая 2012 года вынес приговор по делу пятерых сотрудников полиции, обвиненных в превышении должностных полномочий во время Жанаозенских событий. Полковник полиции Кабдыгали Утегалиев был приговорен судом к семи годам тюрьмы, подполковник полиции Бекжан Багдабаев, майор полиции Ерлан Бакыткалиулы и старший лейтенант полиции Ринат Жолдыбаев — к шести годам тюремного заключения каждый, капитан полиции Нурлан Есбергенов — к пяти годам тюрьмы. Все осужденные полицейские вышли на свободу досрочно.
В связи с Жанаозенскими событиями по обвинению «в организации массовых беспорядков» и «грабеже» были осуждены 37 человек. В июне 2012 года 13 из них получили тюремные сроки от трех до семи лет. Трое из 37 нефтяников были полностью оправданы, 21 человек осужден условно. Осужденные отрицали предъявленные им обвинения. Все фигуранты этого дела — Нурлан Аскарулы, Марат Аминов, Кайрат Адилов, Жарас Бесмаганбетов, Бауыржан Непес, Мурат Косбармаков, Талгат Сактаганов, Танатар Калиев, Шабдал Уткелов, Роза Тулетаева, Максат Досмагамбетов, Нарын Жарылгасынов и Канат Жусипбаев — сейчас на свободе.
