Пренебрежительное отношение к осетинскому языку в системе образования Советской Грузии, низкий статус в общественной жизни — лишь некоторые из препятствий, стоявших ранее на пути к спасению осетинского языка.
За последнее десятилетие представители власти и науки как в российской Республике Северная Осетия — Алания, так и в отколовшейся от Грузии непризнанной Республике Южная Осетия неоднократно выражали беспокойство в связи со стремительным сокращением людей, говорящих на осетинском языке. В 2009 году ЮНЕСКО внесла осетинский язык в группу «уязвимых языков» — первую категорию в четырехступенчатой классификации языков, находящихся под угрозой исчезновения. Осетины в двух этих республиках говорят на двух различных диалектах осетинского языка, что вносит дополнительные сложности в сотрудничество по его спасению.
ДВА ДИАЛЕКТА — ДВА ЯЗЫКА
Осетинский язык относится к индоевропейской семье и входит в восточную подгруппу индоиранской ветви, на нем говорит приблизительно полмиллиона человек. На иронском диалекте говорят в западной части Северной Осетии — Алании и в соседней Кабардино-Балкарии, а на дигорском диалекте — в восточной части Северной Осетии и в Южной Осетии. Считается, что носителей иронского диалекта в пять раз больше носителей дигорского. Это связано с тем, что большая часть осетин живет в Северной Осетии (460 тысяч по сравнению с 50 тысячами жителей Южной Осетии), а также с тем, что в 1970—1980-х годах в Южной Осетии — автономной области в составе Советской Грузии — осетинский язык не преподавался в школе.
Различия между диалектами настолько существенные, что препятствуют взаимопониманию. Например, в дигорском есть около двух с половиной тысяч слов, которых нет в иронском. До 1937 года дигорский даже считали отдельным языком, и некоторые из североосетинских лингвистов до сих пор придерживаются этой позиции. По мнению корреспондента Северо-Кавказской редакции Азаттыка Аслана Дукаева, фонетические, морфологические и лексические различия между диалектами осетинского являются более существенными, чем различия между чеченским и ингушским языками. Большинство носителей дигорского могут понять иронский, но не наоборот.
В Конституции Северной Осетии оба диалекта указаны в качестве государственного языка, однако парламент республики до сих пор не утвердил законопроект о государственных языках, разработанный в 2005 году. Четыре года назад на государственном телевидении Северной Осетии начали транслировать программу на дигорском диалекте.
По данным проведенной в 2010 году всероссийской переписи населения, в Северной Осетии проживало 459 688 осетин, из которых 455 328 заявили, что владеют «осетинским». Однако неофициальный опрос, проведенный в прошлом году журналистами во Владикавказе, поставил эти данные под сомнение. Из неуказанного количества человек, опрошенных на улице, 36 процентов заявили, что владеют осетинским свободно, 32 процента — говорят хорошо, а 11 процентов — говорят немного. Однако, когда с ними начинали говорить по-осетински, а не по-русски, даже те, кто заявлял о свободном владении, не могли хорошо изъясниться.
ПРОГРАММЫ ПО СПАСЕНИЮ
Власти Северной Осетии, осознавшие, что осетинский язык может исчезнуть уже через пару поколений, разработали две последовательные программы (на 2008—2012 и 2013—2015 годы) по продвижению изучения осетинского среди молодых людей, родители которых зачастую сами не владеют языком и потому не могут его передать детям. Изучение осетинского языка стало обязательным в школах и детских садах. Ведется разработка большого числа учебных пособий для некоторых школ, где планируется полностью перейти на осетинский.
На второй ступени программы предлагается расширить использование осетинского языка в Интернете. Однако это сталкивается с проблемой, что широко распространенная в осетинском гласная æ не существует в кириллице. Как пояснил филолог Тамерлан Камболов, самым распространенным программным обеспечением в Северной Осетии и в целом по России является Microsoft и только российские власти могут направить запрос по его адаптации к осетинскому алфавиту. В настоящее время материалы на осетинском языке, например газета «Рæстдзинад» («Правда»), при печати заменяют этот символ другой гласной.
В Южной Осетии также разработали государственную программу по развитию языка, которая направлена, в первую очередь, на интенсивное обучение осетинскому в детских садах. Другие запланированные инициативы, такие как публикация третьего тома словаря осетинского языка и трансляция ток-шоу на осетинском языке для молодежи, по всей видимости, пока отложены в связи с отсутствием средств. Республика находится в большой зависимости от субсидий из Москвы, где Южную Осетию признали как независимое государство в ходе российско-грузинской войны в августе 2008 года.
По Договору о союзничестве и интеграции, подписанному в марте между Россией и Южной Осетией, Россия взяла на себя обязательства предоставить Южной Осетии помощь в развитии русского и осетинского языков, которые Конституция указывает как государственные. Однако различия между иронским и дигорским станут основными препятствиями для сотрудничества и развития языка между Северной и Южной Осетией. Если в программе по спасению языка в Северной Осетии не уделят больше внимания дигорскому диалекту, он может исчезнуть.
