Почти полночь 21 февраля. В коридоре Киевского райсуда Симферополя стоит судебный пристав в черной форме и говорит по телефону: “Да, работаем по полной. Как говорит руководство, у нас “день общественного порядка”. Вокруг крымские татары, их много. Женщины отдельно в коридоре, мужчины – ближе к дверям, за которыми дежурные судьи проводят одно заседание за другим.
На первом этаже суда, на столе перед охранником бутылки с водой, печенье и хлеб. Крымские татары, которые пришли в суд поддержать своих задержанных, сложились деньгами, купили несколько пакетов еды и оставили в коридоре для всех желающих. Судей двое, задержанных – десять человек, все крымские татары. Они часами сидят в микроавтобусе во дворе суда под присмотром спецназа в масках и с оружием. По одному задержанных заводят в здание суда. По дороге некоторые из них успевают схватить кусок хлеба и пластиковый стаканчик с водой, другим это не удается. Тех, кого заводили в суд, вначале встречали громкими приветствиями, часов через пять все устали, здоровались молча.
Все десять человек были задержаны утром, когда подошли к оцеплению вокруг дома активиста Марлена Мустафаева в Каменке на окраине Симферополя. Мустафаева задержали по дороге на работу, он вернулся домой с оперативниками Центра по противодействию экстремизму, постучал в дверь собственного дома. Открыла жена Эльнара, в доме спали трехмесячная дочка Эсма и ее бабушка. Силовики зашли в дом, предъявили разрешение на проведение “осмотра помещения”. Это вообще такая распространенная практика в Крыму – официально полицейские и ФСБ проводят не обыск, а “осмотр помещения”. Изъятие техники в таком случае оправдывают технической необходимостью: “Если будем переписывать данные с вашего компьютера, может повредиться жесткий диск, придется забрать технику”. Обыск у Мустафаевых проходил спокойно, оперативники вели себя корректно. Когда обыскивали комнату, где спала Эсма, попросили вынести ребенка, чтобы не напугать.
“Муж стал показывать им вещи. В шкафах, шифоньерах все посмотрели. Не знаю, что искали. Действовали не резко, были вежливыми. Изъяли литературу и системный блок компьютера, телефон мужа. Я считаю, что пришли к мирному человеку, не знаю даже за что. Для меня это шок. В первую очередь – это несправедливо”, – рассказала Эльнара Мустафаева сразу после обыска. В доме вещи, вынутые из шкафов, лежали на полу. Монитор компьютера, оставшись без системного блока, мигал надписью “Проверьте соединение кабеля”.
Мустафаев почти сразу после начала массовых задержаний крымских татар на полуострове организовал сбор передач для тех, кто находился в СИЗО. “Ровно год назад в эти холодные дни февраля я первый раз поехала на передачу продуктов и вещей для Эмира в СИЗО, вспоминала Мерьем Куку, жена арестованного крымско-татарского правозащитника Эмира-Усейна Куку. – В 5 утра заняла очередь на подачу заявления, в 8 эти заявления приняли. Стояла и изучала это совершенно новое для меня место... Состояние передать очень сложно, это знает только Всевышний... Внутри меня все горело и разрывалось от одного предположения – в каких условиях сейчас Эмир, кто рядом, что ест, как спит? Все понимаешь, иншаАллах, это надо просто перетерпеть и пережить! При возвращении домой становится еще тяжелее, потому что он остался там, в грязи и холоде этого жуткого места. Еду и думаю, как я поеду туда опять?! Только я зашла домой, как мне позвонил некий Марлен и строго так сказал: “Вы сегодня передачку делали? Больше не надо вам приезжать. Мы все сделаем!” Я даже сразу толком и не поняла, кто и почему будет делать передачи за меня? СубханАллах! Такая поддержка, такая помощь!”.
После обыска Марлена Мустафаева отвезли в Центр "Э". По какому поводу у него провели обыск и что вменяют ему в вину, стало известно только после того, как адвокат Эмиль Курбединов сумел с ним увидеться и присутствовал при разговоре с оперативником. Мустафаева задержали, у него провели обыск с привлечением спецназа, оцепив весь район вокруг его дома, из-за поста в социальных сетях, который он разместил летом 2014 года. Кроме прочего, оперативники обнаружили там символику исламской организации "Хизб ут-Тахрир", запрещенной в России и действующей легально и открыто в Украине. Впрочем, что на самом деле Мустафаев разместил у себя на странице в ВК и "Фейсбуке", адвокат не узнал даже в суде – судья Виктор Можелянский посчитал, что в изучении диска со скриншотами нет необходимости. Мустафаеву назначили административный арест на 11 суток, в качестве наказания по статье 20.3 КоАП РФ ("Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами". – РС), но за что на самом деле – так и осталось неизвестным.
В то время когда дома у Мустафаева проходил обыск, вокруг собрались несколько десятков крымских татар – соседей, активистов, которые снимали происходящее на телефоны, некоторые сразу делали трансляции в "Фейсбуке". На громкое, даже по меркам привыкшего к действиям силовиков Крыма, мероприятие не приехал ни один местный журналист. В том числе с официозного крымско-татарского телеканала “Миллет”, куда активисты позвонили почти сразу.
Позже в суде большую часть времени каждого заседания занимал просмотр оперативного видео, которое сделали во время обыска полицейские. На видео мужчины стоят молча за оцеплением, высоко подняв руки с телефонами и планшетами над головой полиции и спецназовцев. Через некоторое время лейтенант полиции в мегафон два раза подряд зачитал текст: “Уважаемые граждане! Обращаю ваше внимание, что своими действиями вы нарушаете общественный порядок, создаете помехи движению пешеходов и транспортных средств. Ваши действия подпадают под признаки административного правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации. Я прошу вас разойтись. В случае невыполнения данных требований, к вам будут применены меры административного воздействия”. “Скажите, пожалуйста, а какие меры…” – начал кто-то спрашивать из толпы. “Работаем!” – раздался приказ, и спецназовцы в масках стали хватать людей, заламывать руки. Полицейские догоняли тех, кто уже успел отойти, возвращали и тоже задерживали. У Валерия Григоря, пожилого мужчины из Каменки, упали в грязь очки, он попытался их поднять, за что получил удар в грудь.
Задержали десять человек, всех погрузили в микроавтобус и отвезли в Киевское РОВД Симферополя. Там на всех составили протокол за участие в несанкционированном массовом мероприятии и привезли в суд вместе с Мустафаевым. Его завели раньше остальных, заседание длилось не больше двадцати минут. Журналистов в зал суда не пустили. Судья отклонил ходатайство о просмотре записей в соцсетях Мустафаева, которые вызвали интерес оперативников, отказался допрашивать эксперта, который посчитал записи экстремистскими. Допросили оперативника Центра "Э" Руслана Шамбазова, который заявил, что все доказательства собраны на диске. Диск судья смотреть тоже не захотел и удалился в совещательную комнату. После чего вынес решение – 11 суток административного ареста. Мустафаева отвели в микроавтобус, где он ждал окончания остальных десяти процессов.
Среди задержанных были и пожилые мужчины, и совсем молодой парень, который переживал вслух, как ему объяснить маме, почему его не будет дома пять суток. Сейрана Муртазаева и Энвера Тасимова осудили без участия адвокатов на пять суток ареста, и никто не сомневался, что аналогичное решение будет по остальным. Неожиданно Руслан Сулейманов попросил предоставить переводчика. “Ну раз уж понятно, какой цирк происходит, остается только самим их троллить”, – пояснил адвокат.
В коридоре на полную громкость включили сюжет телеканала "Звезда", где рассказывалось, что в Крыму “были задержаны десять членов террористической организации "Хизб ут-Тахрир", по предварительным данным, их было двадцать”. В сюжет включили видео с обыска в Москве летом 2016 года. “Террористы”, которым давали пять суток административного ареста за “несанкционированный митинг” с телефонами в руках, смеялись вместе со всеми. “Вам, может, премию еще дадут”, – шутили они с приставами. И тут же сами себе отвечали: “Хотя нет, говорят, нас двадцать было, а вы десять упустили”. Приставы молча смотрели сквозь узкие прорези черных масок.
Все десять заседаний были в целом похожи. К одному из подсудимых вызвали дежурного прокурора. Он приехал, ничего не понимая, без формы, запросил максимальные 15 суток ареста. На всех заседаниях допрашивали свидетелей – полицейских, которые вели оперативную съемку. Старший инспектор Юнос Авамилев, отвечая на вопросы, сильно потел и постоянно повторял: “Нарушение было в том, что граждане не разошлись, когда им сказали это сделать”. Его допрашивали вместе с дознавателем Вероникой Задорожной, они ходили с одного процесса на другой, стараясь не смотреть на крымских татар, сидящих в коридоре. Две трети оперативного видео, которое они сняли, занимала съемка командированных в Крым международных журналистов, которые приехали на обыск в Каменку.
К третьему заседанию полицейские привезли в суд еще одного свидетеля – жителя Каменки Виктора Романовского. В зал вошел пожилой человек в грязной одежде. Говорил с трудом.
– Вы знаете этого гражданина? – показал на одного из подсудимых, Аблякима Абдурахманова, судья.
– Этого гражданина не знаю.
– Где вы были в первой половине дня?
– Ходил за хлебом.
– А что вы видели?
– Я купил хлеб, не успел выйти, подошел какой-то лейтенант, говорит: “Вот документы, подпишите”. Я подписал, и все. Я без очков, не читал. Мелко-мелко было написано.
– А массовые беспорядки, какие-то нарушения общественного порядка видели? – спросил адвокат Эмиль Курбединов.
– Нет. Видел гаишников, полицию.
“Возьмите, пожалуйста”, – протянул Курбединов свидетелю визитку. Судья остановил его и начала возмущаться. “Я просто беспокоюсь за его здоровье и состояние, ваша честь. Вы же видите, что происходит”, – объяснил адвокат.
Из здания суда адвокаты, наблюдатели и активисты вышли уже в полночь. Два микроавтобуса с арестованными выехали вместе с машинами сопровождения. Вслед им кричали слова поддержки, люди снимали происходящее на телефоны и транслировали в "Фейсбуке".
“Это, в основном, гражданские активисты, которые постоянно приезжали на обыски, некоторые снимали происходящее. Это такая оценка их действий государством. То есть если ты видишь сотрудников полиции, если видишь, что у твоего соседа какая-то беда, то лучше не подходить. Иначе тебя могут задержать и арестовать. Я так это понимаю”, – комментировал, не отходя от суда, адвокат Эмиль Курбединов. Его прервал свидетель Романовский: “Меня сюда менты привезли. Сказали: – Собирайся, надо в суде выступить”. А как мне обратно теперь? Ночь же!”
Крымско-татарский народ – это народ-диссидент, который прошел и депортацию, кагэбэшные тюрьмы и репрессии
В это время другой адвокат Эдем Семедляев, стоя в толпе крымских татар, которые не расходились до конца всех процессов, пояснял: “Может быть, государству не нравится, что есть гражданские активисты, но среди крымско-татарского народа так – сегодня закрыли десять человек, завтра появится сто. Это естественный процесс, потому что каждый возмущен происходящим, и люди будут выходить и отстаивать свои права. Потому что крымско-татарский народ – это народ-диссидент, который прошел и депортацию, кагэбэшные тюрьмы и репрессии”.
За последний месяц в Крыму были задержаны два адвоката, которые работают по делам крымских татар, арестованы 13 человек. Спустя два дня после ареста активистов, задержанных у дома Мустафаева, неизвестно, где они находятся. Связи с ними нет, родственникам о них ничего не сообщают.
