25-летний Ариан приехал в Европу из Афганистана, соблазнившись обещаниями легкого трудоустройства, быстрого получения гражданства, а также щедрой денежной выплаты по приезде. Однако, пробыв почти год в Германии, он понял, что рассказы контрабандистов о роскошной жизни были ложью. Разочаровавшись в местной бюрократии, Ариан решил добровольно вернуться в Афганистан.
— Мы слышали от друзей, что жизнь в Европе безбедная, с хорошей работой и шансом получить хорошее образование. Контрабандисты говорят людям, что им будет гарантировано гражданство. Но всё это было ложью, — рассказывает Ариан.
Как правило, жители Кабула приравниваются к экономическим мигрантам. Считается, что к этой категории относится около половины из 200 тысяч запросивших убежище в Европейском союзе афганцев. Учитывая, что европейские страны ужесточили критерии предоставления убежища мигрантам, у категории экономических мигрантов — уехавших в первую очередь в поисках лучших экономических перспектив — шансы невелики.
— Если бы я знал, насколько опасным будет путешествие в Европу и насколько неопределенной будет жизнь в Германии, я бы не стал уезжать из Афганистана, — говорит бывший сотрудник министерства образования.
В Афганистане создана целая сеть для перевозки нелегальных мигрантов в Европу. Как правило, их переправляют через Иран, Турцию и Грецию.
В прошлом году посольство Германии в Кабуле начало кампанию по развенчанию мифов о гарантированных рабочих местах и щедрых выплатах по прибытии в Германию, предупреждая граждан не верить контрабандистам.
ЖИЗНЬ В УСЛОВИЯХ ПОЛНОЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
Хомаюн, который, как и Ариан, согласился назвать только свое имя, провел в Германии восемь месяцев. Так же как и Ариан, он вернулся обратно в Кабул.
Приехав в Европу в одиночку, Хомаюн надеялся, что его семья сможет в скором времени присоединиться к нему. Но в прошлом году немецкое правительство временно приостановило действие нормативов, позволяющих мигрантам вызывать свои семьи к себе. Хомаюну нужно было ждать от двух до пяти лет, прежде чем он смог бы воссоединиться в Германии с семьей.
— Я скучал по моей семье и не мог рисковать, ожидая в Европе, в то время как моя семья находится в Афганистане. Никакой гарантии, что я был бы принят, не было, — рассказывает Хомаюн.
Ариан ожидал, что по прибытии в Европу он будет зачислен на курсы по изучению немецкого языка, чтобы потом было можно пойти учиться или искать работу. Однако вместо этого он был вынужден отсиживаться в переполненной квартире с шестью другими мигрантами, получая пособие только на еду.
— Власти даже не спрашивали, почему мы приехали в Германию. Всё было хаотичным, потому что мигрантов было так много, — говорит он.
В прошлом году в Германию прибыло около 65 тысяч просящих убежища афганцев. По данным агентства ООН по делам беженцев, афганцы в настоящее время — вторые по количеству после сирийцев среди запрашивающих убежище в ЕС.
— Я долгое время находился в подвешенном состоянии. Миграционные власти даже не провели со мной собеседование и не запустили мое дело в производство. Я подумал, что лучше вернуться в Афганистан, чем жить в этой неопределенности, — вспоминает Ариан.
ФИНАНСОВАЯ ПОМОЩЬ ВОЗВРАЩАЮЩИМСЯ
Прошлым летом Ариан заплатил контрабандистам более восьми тысяч долларов — большую часть своих сбережений, — чтобы попасть в Германию. Добирался он больше месяца: часть пути он шел пешком, ехал на автобусе и плыл кораблем. Путь его пролегал через Иран, Турцию, Грецию, Балканы и Австрию. Он провел три месяца в лагере для беженцев, а затем его переселили на квартиру с шестью другими мигрантами в немецком городе Фульда. В общей сложности он провел в Германии около девяти месяцев.
В 2015 году из Германии было депортировано лишь девять афганцев. Но по данным Международной организации по миграции (МОМ), число добровольно возвращающихся из Германии выросло с 92 в 2014 году до 304 в 2015 году.
Посольство Афганистана в Германии заявило в феврале, что в стране более тысячи афганских мигрантов ожидают добровольного возвращения в Афганистан.
В рамках программы добровольного возвращения правительство ФРГ оплачивает расходы на проезд желающим вернуться на родину афганцам. Представительство МОМ в Германии заявило, что добровольно возвращающиеся в Афганистан мигранты получат финансовую помощь в размере 700 евро на взрослого и 350 евро на ребенка в возрасте до 12 лет.
БЕЖЕНЦЫ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ МИГРАНТЫ
По мнению Райнера Олигера — исследователя по вопросам миграции организации Network Migration in Europe, в ближайшие месяцы число возвращающихся на родину афганцев возрастет.
— Таков план немецкого правительства. Их довод таков, что в Афганистане есть безопасные зоны, в которые могут возвратиться беженцы, — говорит он.
По словам Райнера Олигера, доля удовлетворенных заявок на получение убежища в Германии среди афганцев составила в январе 47 процентов.
— Если 47 процентов афганских беженцев было принято, можно предположить, что остальные имели другие причины, в основном экономические, — сказал он.
Представитель Федерального ведомства Германии по вопросам миграции и беженцев Кира Германн сообщила Азаттыку, что экономические трудности не являются основанием для получения убежища, хотя она подчеркивает, что власти принимают решения применительно к каждой отдельной ситуации.
В ноябре посол Германии в Афганистане Маркус Потцел сообщил Афганской редакции Азаттыка, что более 50 процентов афганцев, просящих убежища в Германии, являются «экономическими мигрантами», которые не смогли доказать, что «их жизнь подвергалась опасности», и поэтому им было отказано в убежище.
Нельзя сказать, что у афганских мигрантов нет оснований для бегства. Даже если они и не выходцы из районов, где ситуация с безопасностью нестабильна либо под контролем талибов или других групп боевиков, или из мест, где этнические или религиозные меньшинства подвергаются риску. Даже в более безопасных районах неопределенность с безопасностью оказывает ощутимое воздействие. Люди, спасавшиеся от боевых действий, стягиваются к таким городам, как например Кабул, способствуя массовой безработице и еще больше ослабляя экономику.
Вернувшийся в Кабул Ариан не может найти работу и признаёт, что «жизнь теперь хуже», чем была в то время, когда он уехал в Европу.
