У Николая Мельниченко и у Рахата Алиева есть четкая задача – сделать соответственно Леонида Кучму и Нурсултана Назарбаева ответственными за те или иные преступления, имевшие место в стране.
Сам разоблачительный процесс превратился в жизни и Николая Мельниченко, и Рахата Алиева в своебразную миссию, где, в конечном счете, оба преследуют одну цель – руководители должны понести наказание. У каждого из этих главных начальников есть своя группа соратников, которая тоже, по мнению разоблачителей, должна быть соответственно наказана.
Николай Мельниченко одержим еще одной в каком-то смысле таинственной идеей, о которой он мне не раз говорил наедине, но о которой он особенно не распространяется в печати.
Главных виновных он обозначил довольно определенно. Он никогда не скрывал их имена. Он называет их всех вот уже почти девять лет. Это Леонид Кучма, который ведет тихую, внешне праздную, жизнь пенсионера. Это Владимир Литвин, который сегодня возглавляет украинский парламент. Это Андрей Деркач, который был во главе Службы безопасности Украины в период, когда убили журналиста Георгия Гонгадзе.
Сейчас Андрей Деркач нигде не работает. Нигде не возникает. Залег в своих дачах и апартаментах. Никто его никогда не замечает. Только иногда из ниоткуда возникают сообщения о его плохом здоровье, о сердечной недостаточности, о болях в области грудной клетки.
К этому списку всегда прибавлялся и бывший министр внутренних дел Юрий Кравченко. Но он успел расстаться с жизнью утром того дня, когда его вызвали в Генеральную прокуратуру на допрос. Его спешно похоронили. И тут же поползли коварные слухи о том, что Юрию Кравченко помогли умереть. Произошло это уже при другой власти. При власти тех, кто сбрасывал Леонида Кучму.
Казалось бы, кому из новых властителей нужно было утопить правду о режиме прежних правителей? И вновь всё запуталось. Опять, в который уже раз, в обществе муссировалась версия о том, что Виктору Ющенко подарили президентство с одним условием: он постарается не давать ходу антикучмовским судебным акциям.
Николай Мельниченко настаивал на своем. Его не волновали чьи-то дипломатические ходы и политическая целесообразность. Вышеназванная четверка украинских руководителей в оценках Николая Мельниченко является основной, ответственной за массу предполагаемых преступлений, следы которых засвидетельствованы на пленках бывшего кучмовского охранника. Прежде всего речь идет о колоссальных финансовых махинациях, о заговорах против оппонентов и о планах физических расправ с неугодными.
И Николай Мельниченко добивается в конце концов немыслимого. Буквально до самого недавнего времени Генеральная прокуратура Украины отказывалась от официальной экспертизы пленок. Без этой формальной процедуры нельзя было сделать решающего шага – легитимного признания пленок как вещественных доказательств.
Лед, казалось бы, тронулся. Экспертиза уже в процессе проведения. Но Николаю Мельниченко этого мало. Он хочет большего. Он уже готовится к осуществлению главного своего замысла. Я знаю о нем, об этом замысле, уже давно. Но я никогда не верил в то, что кто-то сможет подарить Николаю Мельниченко такое шикарное удовольствие. Мельниченко хочет, чтобы не только пленки свидетельствовали о преступлении. Он хочет сам, лично, быть официальным свидетелем преступлений. И это логично. Он стремится максимально усилить и подкрепить обвинительно-доказательную часть процесса своим личным свидетельством.
Он мне рассказывал, что однажды, меняя кассету в потайном магнитофоне, он чуть ли не попался. Майор тщательно все рассчитывал, но сбои за многие месяцы подпольной деятельности случались. В тот день он успел поменять кассету, но не успел исчезнуть из кучмовского кабинета. Туда как раз в это время неожиданно возвратился сам президент, но Мельниченко успел спрятаться за портьерой. Он простоял там несколько часов.
Такое случалось с ним несколько раз. То есть, иными словами, майор физически присутствовал при очередных президентских разборках. Так что желание свидетельствовать – это не просто авторское чувство довести мероприятие до конца в его присутствии и главенствующем участии. Не только это. Есть прямо-таки миссионерская потребность во что бы то ни стало наказать виновных. Причем по максимуму.
Когда я его спрашивал, и это было не один раз, почему он так слепо рисковал (ведь не только для сотрудника органов это очевидно), Николай Мельниченко повторял одно и то же - «…мой отец получал пенсию в двадцать доларов, а эти крутили миллиардами и жизнями других людей…».
Бывший майор президентской охраны искренне считает, что без него, как свидетеля, суду легче будет отбиваться от пленок, даже если их признают оригинальными. Без его прямых свидетельств подозреваемые смогут де легко откупиться угрозами и огромными взятками. По твердому убеждению Николая Мельниченко, они располагают этими ресурсами, накопленными во времена прежних злодеяний.
Зная Мельниченко и степень его упорства, я уже невольно представляю, что через каких-нибудь несколько месяцев мы сможем наблюдать довольно драматичные судебные события в Киеве. Этот человек реально преисполнен желания совершить то, во что еще недавно мало кто верил. Вот почему за ним долгие годы охотились. Вот почему его пытались подкупить, предлагая немалые деньги. Ему до сих пор приходится жить в условиях постоянных угроз. Несколько месяцев тому назад я встречался с ним, и его сопровождала охрана.
Это, видимо, относится к судьбе любых разоблачителей. Ведь власти предержащие до сих пор неусыпно преследуют Рахата Алиева, даже в далекой Австрии. Пошли на подкуп местных полицейских, чтобы те подсобрали необходимую информацию о Рахате Алиеве. Можно лишь представить, каков характер этой информации и для чего она нужна силовикам.
(Журналист Александр Народецкий в данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык).
Сам разоблачительный процесс превратился в жизни и Николая Мельниченко, и Рахата Алиева в своебразную миссию, где, в конечном счете, оба преследуют одну цель – руководители должны понести наказание. У каждого из этих главных начальников есть своя группа соратников, которая тоже, по мнению разоблачителей, должна быть соответственно наказана.
Николай Мельниченко одержим еще одной в каком-то смысле таинственной идеей, о которой он мне не раз говорил наедине, но о которой он особенно не распространяется в печати.
Главных виновных он обозначил довольно определенно. Он никогда не скрывал их имена. Он называет их всех вот уже почти девять лет. Это Леонид Кучма, который ведет тихую, внешне праздную, жизнь пенсионера. Это Владимир Литвин, который сегодня возглавляет украинский парламент. Это Андрей Деркач, который был во главе Службы безопасности Украины в период, когда убили журналиста Георгия Гонгадзе.
Сейчас Андрей Деркач нигде не работает. Нигде не возникает. Залег в своих дачах и апартаментах. Никто его никогда не замечает. Только иногда из ниоткуда возникают сообщения о его плохом здоровье, о сердечной недостаточности, о болях в области грудной клетки.
К этому списку всегда прибавлялся и бывший министр внутренних дел Юрий Кравченко. Но он успел расстаться с жизнью утром того дня, когда его вызвали в Генеральную прокуратуру на допрос. Его спешно похоронили. И тут же поползли коварные слухи о том, что Юрию Кравченко помогли умереть. Произошло это уже при другой власти. При власти тех, кто сбрасывал Леонида Кучму.
Казалось бы, кому из новых властителей нужно было утопить правду о режиме прежних правителей? И вновь всё запуталось. Опять, в который уже раз, в обществе муссировалась версия о том, что Виктору Ющенко подарили президентство с одним условием: он постарается не давать ходу антикучмовским судебным акциям.
Николай Мельниченко настаивал на своем. Его не волновали чьи-то дипломатические ходы и политическая целесообразность. Вышеназванная четверка украинских руководителей в оценках Николая Мельниченко является основной, ответственной за массу предполагаемых преступлений, следы которых засвидетельствованы на пленках бывшего кучмовского охранника. Прежде всего речь идет о колоссальных финансовых махинациях, о заговорах против оппонентов и о планах физических расправ с неугодными.
И Николай Мельниченко добивается в конце концов немыслимого. Буквально до самого недавнего времени Генеральная прокуратура Украины отказывалась от официальной экспертизы пленок. Без этой формальной процедуры нельзя было сделать решающего шага – легитимного признания пленок как вещественных доказательств.
Лед, казалось бы, тронулся. Экспертиза уже в процессе проведения. Но Николаю Мельниченко этого мало. Он хочет большего. Он уже готовится к осуществлению главного своего замысла. Я знаю о нем, об этом замысле, уже давно. Но я никогда не верил в то, что кто-то сможет подарить Николаю Мельниченко такое шикарное удовольствие. Мельниченко хочет, чтобы не только пленки свидетельствовали о преступлении. Он хочет сам, лично, быть официальным свидетелем преступлений. И это логично. Он стремится максимально усилить и подкрепить обвинительно-доказательную часть процесса своим личным свидетельством.
Он мне рассказывал, что однажды, меняя кассету в потайном магнитофоне, он чуть ли не попался. Майор тщательно все рассчитывал, но сбои за многие месяцы подпольной деятельности случались. В тот день он успел поменять кассету, но не успел исчезнуть из кучмовского кабинета. Туда как раз в это время неожиданно возвратился сам президент, но Мельниченко успел спрятаться за портьерой. Он простоял там несколько часов.
Такое случалось с ним несколько раз. То есть, иными словами, майор физически присутствовал при очередных президентских разборках. Так что желание свидетельствовать – это не просто авторское чувство довести мероприятие до конца в его присутствии и главенствующем участии. Не только это. Есть прямо-таки миссионерская потребность во что бы то ни стало наказать виновных. Причем по максимуму.
Когда я его спрашивал, и это было не один раз, почему он так слепо рисковал (ведь не только для сотрудника органов это очевидно), Николай Мельниченко повторял одно и то же - «…мой отец получал пенсию в двадцать доларов, а эти крутили миллиардами и жизнями других людей…».
Бывший майор президентской охраны искренне считает, что без него, как свидетеля, суду легче будет отбиваться от пленок, даже если их признают оригинальными. Без его прямых свидетельств подозреваемые смогут де легко откупиться угрозами и огромными взятками. По твердому убеждению Николая Мельниченко, они располагают этими ресурсами, накопленными во времена прежних злодеяний.
Зная Мельниченко и степень его упорства, я уже невольно представляю, что через каких-нибудь несколько месяцев мы сможем наблюдать довольно драматичные судебные события в Киеве. Этот человек реально преисполнен желания совершить то, во что еще недавно мало кто верил. Вот почему за ним долгие годы охотились. Вот почему его пытались подкупить, предлагая немалые деньги. Ему до сих пор приходится жить в условиях постоянных угроз. Несколько месяцев тому назад я встречался с ним, и его сопровождала охрана.
Это, видимо, относится к судьбе любых разоблачителей. Ведь власти предержащие до сих пор неусыпно преследуют Рахата Алиева, даже в далекой Австрии. Пошли на подкуп местных полицейских, чтобы те подсобрали необходимую информацию о Рахате Алиеве. Можно лишь представить, каков характер этой информации и для чего она нужна силовикам.
(Журналист Александр Народецкий в данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык).
