Наталью задержали в 2015 году в городе Донецке на востоке Украины. Поддерживаемые Россией сепаратисты обвинили ее в шпионаже в пользу правительства в Киеве.
Позже она рассказала, что ее держали в здании, где ранее находилось региональное управление Службы безопасности Украины (СБУ). Там, по словам Натальи, ее заперли в камере, били, насиловали, не предоставляли необходимой медицинской помощи.
— Меня к нему [охраннику] привели. Я начала возмущаться, говорю: «Что это за условия содержания? Вы что, вообще издеваетесь? Там невозможно находиться» — «А, тебе что-то не нравится?» Вызвал охранника. «Отдайте ее нашим мальчикам на растерзание». Завели в камеру, в которой держали своих дисциплинарников-алкашей, от них перегар такой стоял. Подушку мне на голову накинули, держали за руки и насиловали. Я даже их лиц не помню. Я одного помню: бородатое что-то, небритое, с жутким перегаром, — рассказала 40-летняя Наталья украинской неправительственной организации.
Наталья провела два года в плену в Донецке, областном центре на востоке Украины, где в апреле 2014 года разразилась война между поддерживаемыми Россией сепаратистами и украинскими силами. Конфликт начался через месяц после того, как Россия аннексировала украинский Крымский полуостров. В Донбассе погибло более 13 тысяч человек. Сепаратисты по сей день удерживают под контролем части Донецкой и Луганской областей.
После освобождения Наталья рассказала о пережитом украинским властям, однако дело так и не было возбуждено.
— Как мне прокурор объяснял, это просто недоказуемо, — рассказала она украинским правозащитникам.
Историю Натальи задокументировали исследователи Восточно-Украинского центра общественных инициатив. В специальном отчете, подготовленном в 2017 году на основании почти 300 интервью с женщинами и мужчинами, говорилось, что каждый четвертый сообщил о той или иной форме сексуального насилия.
Сегодня Наталья и другие жертвы сексуального насилия в контролируемых сепаратистами частях Донбасса все еще ждут, когда их насильники предстанут перед судом.
Глава Восточно-Украинского центра общественных инициатив Владимир Щербатенко заявил, что судебная система Украины остерегается возбуждать такие дела.
— Проблема в том, что люди, которые вовлечены в систему правосудия, начиная от адвокатов, следователей, прокуратуры, СБУ, не хотят за это браться. В таких случаях насилие совершалось пару месяцев или даже лет назад, — соответственно, расследовать это очень сложно. Пострадавшие жалуются, что они их даже отговаривают, говорят, что такие расследования бесперспективные, — сказал Щербатенко русскоязычной телевизионной сети «Настоящее Время», совместному проекту Радио Свободная Европа / Радио Свобода и радиостанции «Голос Америки».
Основное препятствие состоит в том, что многие из предполагаемых насильников остаются в районах, неподконтрольных Киеву. По мнению Щербатенко, Киеву необходимо обратиться за международной помощью.
Защитники жертв сексуальных преступлений в Донбассе говорят, что количество таких дел исчисляется тысячами, а отказ Украины ратифицировать соглашение о Международном уголовном суде — где такие преступления могут быть классифицированы как военные преступления — остается серьезным камнем преткновения для жертв, ищущих справедливости.
«ЛОЖНЫЙ СТЫД»
Даже если бы у Киева были лучшие способы привлечь предполагаемых участников насилия, есть и другие препятствия для правосудия.
— Понять тех, кто это пережил, может только тот, кто сам это пережил. К тому же идет какой-то ложный стыд и суждение, что жертва виновата. А государство вообще отстранилось от всего — и от пленных, и от заложников, и особенно от тех, кто пережил гендерное насилие, — сказала «Настоящему Времени» 55-летняя Валентина Бучок, захваченная сепаратистами в Донецке в феврале 2017 года.
По словам Бучок, ее схватили на улице посреди бела дня и обвинили в шпионаже из-за нескольких найденных в ее мобильном телефоне фотографий зданий.
Сепаратисты приговорили ее к 17 годам лишения свободы и продержали несколько месяцев в так называемом центре «Изоляция» — здании заброшенной фабрики, которое до войны было превращено в картинную галерею. Сепаратисты захватили здание вскоре после того, как в мае 2014 года взяли под свой контроль Донецк.
55-летняя Бучок была освобождена в декабре 2017 года во время обмена пленными между Украиной и силами, поддерживаемыми Россией.
— Это люди больные на всю голову. Изнасилование для них — метод пытки. Была одна девочка, которая жестко пострадала за всех нас. С ней творили страшные вещи — там было изнасилование в извращенной форме не один раз и не одним человеком. Меня раздели и начали фотографировать, как только взяли в плен. Прямо в кабинете. Они просто наслаждались тем, что у них власть и они могут делать с человеком всё что угодно, — рассказывает она.
— Нас водили в баню, а нам всем за 50, и вот по этой женской бане, мало того что там полнейшая антисанитария, так там еще и куча мужиков… А эти мужики за тобой наблюдают и смеются. Приятного мало. Ты чувствуешь себя просто никем. Тебя уничтожают, — говорит Бучок.
ДУШЕРАЗДИРАЮЩИЙ СНИМОК
По словам Ирины Довгань она была настолько травмирована своим пребыванием в заключении у сепаратистов, что после этого она не может «ни краситься, ни делать маникюр, ни надевать какие-то платья». «Не хочу, чтобы на меня вообще обращали внимание как на женщину», — говорит она.
Довгань работала косметологом в Донецке, где ее задержали сепаратисты в августе 2014 года. Ей также было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Киева. В то время ее семья жила в Мариуполе, подконтрольном правительству городе в Донецкой области на Азовском море.
Ее избивали, прострелили ухо и угрожали изнасилованием.
Довгань также подверглась публичному унижению, что было запечатлено на фотографии, которая привлекла внимание всего мира и, возможно, способствовала ее освобождению после пяти дней в плену. Ее обмотали украинским флагом, привязали к столбу в центре Донецка и заставили держать плакат с надписью: «Она убивает наших детей. Агент карателей».
Ее подвергли жестокому обращению, били и пинали, один из таких пинков и был запечатлен на фотографии, которая распространилась с невероятной скоростью.
— Это люди, которые понятия не имеют ни о каких моральных принципах. Это люди, которые еще вчера были грузчиками и алкашами, а сейчас вдруг получили полную безнаказанность, — говорит Довгань.
— В планшете у меня были фотографии 15-летней дочери. Они начали мне рассказывать, что они ее найдут и привезут, — сказала Довгань, добавив, что сепаратисты самым жестоким и грубым образом угрожали, что ее дочь ожидает групповое изнасилование, как только они ее найдут.
По словам Довгань, в «Изоляции» женщин часто держали в бывшей прозрачной душевой кабине, где над головой висела камера наблюдения, от которой невозможно было скрыться из-за решетки, блокирующей выход.
— Женщина может здесь сидеть и неделю. Ей дают пятилитровую баклажку, чтобы она ходила в нее в туалет. А они [сепаратисты] наблюдают, — вспоминает Довгань.
Число жертв сексуального насилия в контролируемой сепаратистами Восточной Украине неизвестно.
— У нас всё еще создается Единый центр документирования преступлений. И поскольку государство не сводило это в единый реестр, тем более что квалификация этих преступлений может быть абсолютно разной, статистики нет. Если еще на подконтрольной Украине части мы можем это фиксировать и потом отслеживать, по каким статьям дела были возбуждены, то происходящее на неподконтрольных территориях нам фактически неизвестно, — объясняет депутат, глава парламентского подкомитета по вопросам гендерного равенства и недискриминации Нелли Яковлева.
Жертвы сексуального насилия в контролируемых сепаратистами районах Донбасса «исчисляются тысячами», заявила украинский уполномоченный по вопросам гендерной политики Екатерина Левченко.
По словам Левченко, одна из причин, по которой министерство юстиции Украины не смогло решить эту проблему, заключается в «несоответствии» украинского законодательства «положениям международного уголовного и гуманитарного права».
По словам Яковлевой, во многом это связано с отказом Украины официально присоединиться к Международному уголовному суду.
Он был учрежден как межправительственная организация в Гааге в 2002 году в соответствии с договором, известным как Римский статут Международного уголовного суда.
— Украина еще не ратифицировала Римский статут, поэтому в украинском законодательстве нет самой классификации — изнасилование, принудительное раздевание, принудительная беременность, принудительная стерилизация, — которая предусмотрена Римским статутом, — говорит Нелли Яковлева.
Написано на основе публикации корреспондента «Настоящего Времени» Татьяны Ярмощук.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
КОММЕНТАРИИ