Совсем ведь недавно власти Южного Казахстана свалили на приезжих узбеков распространение ВИЧ-инфекции. Потом, правда, спохватились и поправили себя. В то же время китайские и узбекские беженцы в казахстанских реалиях, например, сами чувствуют себя крайне незащищенными.
Нередко случается так, что силовики Китая и Узбекистана, не без благословения своих казахстанских коллег, охотятся за своими согражданами на территории Казахстана. Они вылавливают нужных им беженцев и тайно переправляют домой. Что ждет их на родине – одному богу известно.
Условия, в которых пребывают беженцы, тоже далеки от идеальных. Абсолютно ничем не отличается в этом отношении Чехия, хотя традиционно именно она привлекала к себе беженцев из многих стран. Тут пытались найти убежище русские и украинцы, бежавшие от красного террора из России во время и после революции. Сегодня в эту страну рвутся беженцы из Африки, Азии, из новых государственных образований на постсоветском пространстве.
Сотни беженцев из Казахстана испытывают на себе сейчас все «прелести» чужестранцев в Чехии. Вот уже три года в абсолютно подвешенном состоянии находятся 205 казахстанских беженцев, cторонников религиозного течения, которое называют салафизмом. Сами же они предпочитают считать себя сторонниками истинного мусульманства.
Все попытки этих людей получить статус резидентов в Чехии категорически отвергаются местными властями. Мало того, салафиты жалуются, что чешская сторона относится к ним крайне негативно. Им всем грозит депортация в Казахстан, где к приверженцам этого религиозного течения не раз применялись силовые методы воздействия и преследования.
Чешская бюрократия не принимает это во внимание. Отношение к беженцам у нее однозначное. И казахстанцы не являются исключением. Жалобы об агрессивном и уничижающем поведении чешских госслужащих по отношению к беженцам уже не раз обсуждались в местной и международной печати. Свидетельства произвола зафиксированы и задокументированы правозащитными организациями, такими как Ассоциация «Права человека в Центральной Азии», которая сейчас занимается судьбой казахстанских салафитов в Чехии.
Беженцы из другой страны, рожденной на постсоветском пространстве, Украины, тоже были и продолжают быть жертвами бюрократических, административных и других испытаний и, как они заявляют, моральных пыток в Чехии. В конце 1990 годов отношение к украинцам в Чехии было крайне негативным.
Между тем ведь это в превалирующем большинстве они, десятки тысяч украинцев, отстраивали, ремонтировали и чистили постсоветскую Чехию. Только официально выданных рабочих виз получали от чешского правительства ежегодно минимум 40 тысяч украинцев. Больше 200 тысяч украинцев работали и продолжают работать в Чехии на нелегальном положении. Но даже в официальных опросах общественного мнения в 1990-е годы и на протяжении нескольких лет нового столетия украинцы нередко выходили на первое место среди самых ненавистных для чехов чужестранцев.
Предвзятое отношение к украинцам проявлялось и со стороны властей. «Оранжевая» революция 2004 года в Киеве, казалось бы, в корне изменила взгляд чехов на Украину. Их уже не представляли в чешском обществе, как главное пугало среди других иммигрантов. Им в вину уже не ставилось ухудшение криминогенной ситуации в Чехии. Украинцам уже не вешали прочие ярлыки, как это было повсеместно раньше. Может быть, впервые украинцы в Чехии не боялись признаться в своей национальности.
Но традиция предвзятости не искоренена. Время от времени старый рецидив дает о себе знать. Интернациональная бацилла измывательств над беженцами сказывается на украинцах в Чехии и сегодня. В радио Азаттык в Праге буквально на днях обратилась беженка из Украины Ирина Татарова. Она оставила свой номер телефона и попросила связаться с ней.
Когда я перезвонил к ней, говорила практически она одна. И то, что Ирина Татарова рассказала, и то, как она это делала, однозначно свидетельствует о мере ее отчаяния. Драма ее семьи началась еще в Украине. Она судилась с местными властями, и ей угрожали. В основном это были экономические разборки с местными начальниками, поскольку Ирина Татарова была предпринимательницей.
Споры с украинской властью закончились тем, что Ирине Татаровой вместе с семьей пришлось бежать. Они выбрали Чехию. Казалось бы, все должно было кардинально измениться. Но увы, беженство, как правило, является не самым лучшим началом новой жизни.
В Чехии несчастья Ирины Татаровой и ее семьи продолжились. Это длится с 2006 года. Ирину Татарову эти мытарства довели настолько, что она чешских бюрократов и ответственных работников в лагерях для перемещенных лиц иначе как нацистами не называет. Дошло до того, что семью упрятали в тюрьму, где держали Татаровых более двух месяцев. У них все конфисковали, лишили права переписки, элементарной медицинской помощи, не давали встреч с адвокатом.
Украинцев, как и казахов, ждет депортация. Отношение к ним со стороны чешских исполнительных органов, по словам Ирины Татаровой, «не как к людям, а как к скотине», и, конечно же, перспектив положительно решить их беженскую судьбу в Чехии остается все меньше и меньше.
Тем временем, невзирая на подобные истории, количество казахстанских беженцев может существенно возрасти. Судя по исследованию, проведенному американским Институтом Геллопа, еще до начала экономического кризиса летом прошлого года из Казахстана хотели уехать до 13 процентов населения страны. Практически может оказаться так, что в каждой казахстанской семье будет дальний или близкий родственник, который разделит не всегда легкую участь всемирных чужестранцев.
(Журналист Александр Народецкий в данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык).
Нередко случается так, что силовики Китая и Узбекистана, не без благословения своих казахстанских коллег, охотятся за своими согражданами на территории Казахстана. Они вылавливают нужных им беженцев и тайно переправляют домой. Что ждет их на родине – одному богу известно.
Условия, в которых пребывают беженцы, тоже далеки от идеальных. Абсолютно ничем не отличается в этом отношении Чехия, хотя традиционно именно она привлекала к себе беженцев из многих стран. Тут пытались найти убежище русские и украинцы, бежавшие от красного террора из России во время и после революции. Сегодня в эту страну рвутся беженцы из Африки, Азии, из новых государственных образований на постсоветском пространстве.
Сотни беженцев из Казахстана испытывают на себе сейчас все «прелести» чужестранцев в Чехии. Вот уже три года в абсолютно подвешенном состоянии находятся 205 казахстанских беженцев, cторонников религиозного течения, которое называют салафизмом. Сами же они предпочитают считать себя сторонниками истинного мусульманства.
Все попытки этих людей получить статус резидентов в Чехии категорически отвергаются местными властями. Мало того, салафиты жалуются, что чешская сторона относится к ним крайне негативно. Им всем грозит депортация в Казахстан, где к приверженцам этого религиозного течения не раз применялись силовые методы воздействия и преследования.
Чешская бюрократия не принимает это во внимание. Отношение к беженцам у нее однозначное. И казахстанцы не являются исключением. Жалобы об агрессивном и уничижающем поведении чешских госслужащих по отношению к беженцам уже не раз обсуждались в местной и международной печати. Свидетельства произвола зафиксированы и задокументированы правозащитными организациями, такими как Ассоциация «Права человека в Центральной Азии», которая сейчас занимается судьбой казахстанских салафитов в Чехии.
Беженцы из другой страны, рожденной на постсоветском пространстве, Украины, тоже были и продолжают быть жертвами бюрократических, административных и других испытаний и, как они заявляют, моральных пыток в Чехии. В конце 1990 годов отношение к украинцам в Чехии было крайне негативным.
Между тем ведь это в превалирующем большинстве они, десятки тысяч украинцев, отстраивали, ремонтировали и чистили постсоветскую Чехию. Только официально выданных рабочих виз получали от чешского правительства ежегодно минимум 40 тысяч украинцев. Больше 200 тысяч украинцев работали и продолжают работать в Чехии на нелегальном положении. Но даже в официальных опросах общественного мнения в 1990-е годы и на протяжении нескольких лет нового столетия украинцы нередко выходили на первое место среди самых ненавистных для чехов чужестранцев.
Предвзятое отношение к украинцам проявлялось и со стороны властей. «Оранжевая» революция 2004 года в Киеве, казалось бы, в корне изменила взгляд чехов на Украину. Их уже не представляли в чешском обществе, как главное пугало среди других иммигрантов. Им в вину уже не ставилось ухудшение криминогенной ситуации в Чехии. Украинцам уже не вешали прочие ярлыки, как это было повсеместно раньше. Может быть, впервые украинцы в Чехии не боялись признаться в своей национальности.
Но традиция предвзятости не искоренена. Время от времени старый рецидив дает о себе знать. Интернациональная бацилла измывательств над беженцами сказывается на украинцах в Чехии и сегодня. В радио Азаттык в Праге буквально на днях обратилась беженка из Украины Ирина Татарова. Она оставила свой номер телефона и попросила связаться с ней.
Когда я перезвонил к ней, говорила практически она одна. И то, что Ирина Татарова рассказала, и то, как она это делала, однозначно свидетельствует о мере ее отчаяния. Драма ее семьи началась еще в Украине. Она судилась с местными властями, и ей угрожали. В основном это были экономические разборки с местными начальниками, поскольку Ирина Татарова была предпринимательницей.
Споры с украинской властью закончились тем, что Ирине Татаровой вместе с семьей пришлось бежать. Они выбрали Чехию. Казалось бы, все должно было кардинально измениться. Но увы, беженство, как правило, является не самым лучшим началом новой жизни.
В Чехии несчастья Ирины Татаровой и ее семьи продолжились. Это длится с 2006 года. Ирину Татарову эти мытарства довели настолько, что она чешских бюрократов и ответственных работников в лагерях для перемещенных лиц иначе как нацистами не называет. Дошло до того, что семью упрятали в тюрьму, где держали Татаровых более двух месяцев. У них все конфисковали, лишили права переписки, элементарной медицинской помощи, не давали встреч с адвокатом.
Украинцев, как и казахов, ждет депортация. Отношение к ним со стороны чешских исполнительных органов, по словам Ирины Татаровой, «не как к людям, а как к скотине», и, конечно же, перспектив положительно решить их беженскую судьбу в Чехии остается все меньше и меньше.
Тем временем, невзирая на подобные истории, количество казахстанских беженцев может существенно возрасти. Судя по исследованию, проведенному американским Институтом Геллопа, еще до начала экономического кризиса летом прошлого года из Казахстана хотели уехать до 13 процентов населения страны. Практически может оказаться так, что в каждой казахстанской семье будет дальний или близкий родственник, который разделит не всегда легкую участь всемирных чужестранцев.
(Журналист Александр Народецкий в данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык).
