Молодой ученый Айбар Касеналин, работающий в научном институте при Национальном музее, выиграл в прошлом году грант министерства образования и науки на исследовательскую работу. На свой проект по исследованию древней истории территорий, где сейчас расположена Астана, он запрашивал в министерстве девять миллионов тенге. Однако министерство выделило четыре миллиона тенге.
– Мы указали, что необходима сумма в девять миллионов тенге. Запланировали соответственно работы. Но нам сократили до четырех миллионов. В сообщении комитета по науке говорится, что «задачи можно сократить согласно заявке». Но нам пришел ответ, что «список выполняемых в рамках проекта работ не подлежит сокращению». Выделить четыре миллиона, а просить работу за девять миллионов – это же издевательство, – говорит он.
Сотрудник Научно-исследовательского института "Халық қазынасы" Айбар Касеналин.
По словам Касеналина, перед группой, которая собирается исследовать древнюю историю Астаны, стоят задачи по проведению археологических и лабораторных работ, 3D-реконструкции памятников.
– Самое затратное – это полиграфическая продукция. Есть обязательства по изданию книги, фотоальбома. Нам книгу писать или вести исследование? Книга должна быть итогом исследования. Денег на всё это не хватит, – считает Айбар Касеналин.
Свои мысли исследователь изложил и на своей странице в Facebook’е. Он отмечает, что министерство образования и науки сообщило, что «при сокращении выделенной суммы можно пересмотреть указанные задачи». Однако «научный совет большинством голосов не одобрил изменения в списке задач». Касеналин написал, что возвращает деньги министерству с пожеланием, чтобы люди, принявшие решение, исполняли его сами.
На вопрос Азаттыка «Довольны ли вы работой Национальной научной комиссии?» молодой ученый ответил так:
– Комиссия – субъективная вещь. [В составе] бывают разные люди. Принимают решения, в соответствии с которыми научный совет выносит свои решения. Например, чем они руководствуются, когда говорят, что для выполнения определенной задачи достаточно такой-то суммы и что ученые будто бы запрашивают с излишком? – вопрошает он.
Касеналин рассказывает, что 20–30 ученых из числа его знакомых добровольно отказались от грантов из-за вопросов с финансированием.
Предметы, найденные при раскопках городища Тараз. Октябрь 2015 года.
В министерстве образования и науки между тем говорят, что комиссия по определению грантов исходит из положений принятого в 2011 году закона «О Национальных научных советах», опирается на пункт 8 закона.
«Отбор казахстанских ученых в составы советов производится на основе списка, ранжированного по индексу Хирша публикаций ученых за последние пять лет, составленного уполномоченным органом в области науки. При этом в составы советов отбираются ученые, имеющие наибольший индекс Хирша, согласно данному списку. Отбор ученых, специализирующихся в области гуманитарных, общественных, политических и социальных наук, производится на основе публикаций в международных рецензируемых журналах», – говорится в ответе министерства на запрос Азаттыка.
Тальхиз: история, которую не ценят. Фотогалерея Азаттыка:
Тальхиз: история, которую не ценят
«ЗАПРАШИВАЛИ 30 МИЛЛИОНОВ, ВЫДЕЛИЛИ СЕМЬ»
Работающий в Назарбаев Университете археолог Айдын Жунисханов, больше 10 лет занимающийся научными исследованиями, – один из добровольно отказавшихся от выделенных грантов. Он, как и Айбар Касеналин, отмечает, что научный совет не дал разрешения на сокращение списка задач, тогда как выделенных средств не хватает на реализацию проекта.
– Мы направили запрос, спросив, возможно ли сокращение задач. Но не одобрили. Сказали, как есть, так и выполняйте. Завтра же спрос будет за это. Мы отправили в министерство второе письмо, написав, что отказываемся от гранта, если календарный план не будет сокращен. Ответ еще не пришел, – говорит он.
Археолог Айдын Жунисханов, сотрудник Назарбаев Университета.
Айдын, собиравшийся изучать историю Семея с применением новых научных технологий, расстроен тем, что его планам не суждено сбыться. От вынужден был отказаться от помощи приглашенного в проект иностранного специалиста.
– Наша работа не конкурентоспособна, она не современная. К примеру, я встретил студентов исторического факультета из Латвии. Они для написания дипломной в бакалавриате приехали в Казахстан, исследуют кости животных, найденные на стоянке эпохи бронзы в местечке Шагалалы под Астаной. А качество нашей научной работы без всякого анализа будет ниже уровня бакалавра. Поэтому мы вынуждены отказаться от гранта, – сказал он.
Исследовательская группа, составившая свой план, запросила 18 миллионов тенге, комиссия сократила сумму в три раза, предоставив шесть миллионов тенге.
Азаттык направил запрос в комитет науки по поводу сокращения финансирования научных работ и отказов от грантов со стороны ученых, чьи проекты прошли конкурс. По информации комитета, эта структура может не позволить исследователям, получившим грант, отказаться от проекта. Исследователь должен продолжать проект или передать проект другому исследователю. Но для передачи нужно разрешение научного совета.
На вопрос Азаттыка о том, как будут расходоваться средства, если исследователь отказался от гранта, в комитете ответили, что деньги будут переданы другому проекту либо возвращены в комитет науки.
Однако комитет оставил без ответа вопрос о том, сколько исследователей на данный момент добровольно отказались от грантов.
В группе исследователей под руководством Альбины Ержановой, работающей в Институте археологии в Алматы более 19 лет и занимающейся научной деятельностью, говорят, что не станут отказываться от проекта, несмотря на сокращение финансирования.
– Сильно сократили. Запрашивали 30 миллионов, выделили только семь миллионов. Поскольку наша основная зарплата – из этого гранта, мы не можем отказаться. Изменения по обязательствам внести не позволили, оставили как есть. Мы боялись, что будут проблемы, если вносить большие изменения. Убрали пару книг, реставрацию. На это дали разрешение. Издать 400-страничную монографию на семь миллионов тенге сложно, – говорит Альбина Ержанова.
Сотрудник Института археологии Альбина Ержанова.
По словам Ержановой, ни одна исследовательская группа, чьи проекты одобрены, не получила суммы выше 10 миллионов.
– Среди тех, чьи проекты одобрили, есть получившие пять миллионов. Максимум – семь-восемь миллионов тенге. И они тоже не могут отказаться, – рассказывает Ержанова.
На вопрос репортера Азаттыка «Как вы смотрите на действия других исследователей, отказывающихся от грантов?», Альбина Ержанова отвечает, что не может себе позволить такого. У других ученых, по ее словам, есть основная зарплата, поэтому они могут отказаться от дополнительного заработка, тогда как у нее ситуация другая.
– Сколько человек из целого института останутся без работы? Поэтому у нас никто не откажется. Одни радуются получению гранта, мол, зарплата, пусть маленькая, но будет, чтобы кормить семью. Другие тоже соглашаются из-за безвыходности ситуации. А что делать? Нужно работать. Выхода нет, будем стараться. Деньги нужны, надо работать. Самое главное – не остаться без пропитания, прокормить семьи, – говорит ученый.
Ержанова отмечает, что из-за безвыходности ситуации будет использовать в исследовательском проекте собранные ранее материалы.
– Будем исследовать стоянки в направлении от Жезказгана в сторону Улытау. Если раньше мы брали жилище целиком, теперь будем вести раскопки лишь части жилища. Потому что с десятью человеками невозможно раскрыть большой пласт. У нас были другие планы, – говорит она.
По заявлению комитета науки, поступило 613 заявок на сокращение календарного плана, 73 заявки не получили одобрения.
«ИСПОЛНИТЬ ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО»
Репортер Азаттыка обратился в несколько научных институтов, чтобы узнать, насколько сокращено их финансирование. В приемных дали несколько номеров телефонов лабораторий. Поднимавшие трубку не изъявили желания говорить на эту тему. Ответившая на звонок сотрудник Института математики и математического моделирования, представившаяся Анар Асановой, сказала: «Ваша информация не соответствует действительности».
– Наши [обязательства по проекту] сократили. Ваша информация не соответствует действительности. Другим институтам тоже разрешили внести изменения. Но мы свой проект не сокращали, решили исполнить во что бы то ни стало. Наверное, в некоторых обширных проектах есть свои особенности, они не подлежат сокращению, – сказала она.
Она также сообщила, что финансирование выигранного в прошлом году гранта пока не поступило, но есть надежда, что деньги дойдут в ближайшее время.
Ученые в лаборатории Института животноводства и растениеводства. Иллюстративное фото.
Заведующий отделением аналитики, консалтинга и коммерциализации Института картофельного и овощного хозяйства Биржан Рахымжанов говорит, что видел несколько протоколов научного совета о сокращении календарного плана после сокращения выделенного финансирования. Он удручен такой ситуацией, когда на целый проект в Казахстане выделяют сумму, равную финансированию одного ученого за рубежом.
– Например, поступили четыре тысячи заявок с проектами. Если научный совет будет следовать требованию министерства о том, что запрашиваемая сумма должна быть не менее 20 миллионов тенге, то финансирование смогут получить лишь 450 проектов. Грантовых проектов было много. Они думали, как бы не расстроить тех или других, чтобы ученые не остались ни с чем, – считает Биржан Рахымжанов.
В прошлом году на конкурс по финансированию грантов поступило 4884 заявки. Национальный научный совет одобрил 1781 заявку. Сумма, выделяемая на финансирование научных проектов на грантовой основе, сокращается на протяжении последних трех лет. К примеру, если в 2015 году было выделено 16,8 миллиарда тенге, в 2016 году – 14,8 миллиарда, в 2017 году – 10,7 миллиарда.