Китай в Евразии: пять событий, на которые следует обратить внимание в 2022 году

Какие разительные перемены могут произойти за один год.

В конце декабря 2020 года Китай, уже ощущающий себя победителем над пандемией COVID-19 внутри страны, отметил геополитическую победу, подписав крупное торговое соглашение с Европейским союзом, которое отправило мощный сигнал новой администрации президента США Джо Байдена.

Но у 2021 года были другие планы для Пекина.

В мае инвестиционная сделка была отложена на неопределенный срок из-за санкций между Китаем и ЕС в связи с преследованием Пекином уйгуров и других мусульманских меньшинств в провинции Синьцзян.

С тех пор Тайвань начал укреплять свои связи в Европе: в октябре министр иностранных дел Тайваня Джозеф У отправился в эпохальное турне по нескольким странам Центральной Европы.

Литва, небольшая балтийская страна с населением 2,7 миллиона человек, также находилась в центре китайско-европейских взаимоотношений. В феврале Литва покинула возглавляемый Пекином дипломатический формат, после чего пыталась лавировать в длительной размолвке из-за своих связей с Тайбэем, в результате которой Китай запустил ожесточенную пропагандистскую кампанию, экономические санкции и спровоцировал дипломатический скандал. Это привело к тому, что 15 декабря литовские дипломаты покинули свое посольство в Пекине.

В то время как у Европы по-прежнему отсутствует целостный план по взаимодействию с Китаем, события 2021 года воодушевили официальных лиц и правительства блока, которые призвали к ужесточению позиции в отношении Пекина. Все эти эпизоды представляют собой более широкое сочетание дипломатических возможностей и стратегических ошибок, которые определяли политику Китая от Центральной Европы до Южной Азии в уходящем году.

Прогнозируя 2022 год, можно сказать, что Китай готов продолжить свое расширение по Евразии.

Напряженность в отношениях между Россией и Западом способствовала еще большему укреплению отношений между Кремлем и Пекином, а хаотичный вывод военных сил США из Афганистана, обусловивший возвращение «Талибана» к власти, открыл двери для возможностей, но также принес с собой новые риски.

Между тем наступающий год станет решающим в современной истории Китая, поскольку многие высказывают предположения о том, что президент Си Цзиньпин отменит ограничения на президентские сроки и будет стремиться к единоличному правлению.

Ниже мы расскажем о пяти основных тенденциях, на которые стоит обратить внимание в наступающем году, учитывая, что Китай усиливает свое влияние по всей Евразии.

1. РАСШИРЕНИЕ ПРИСУТСТВИЯ СИЛ БЕЗОПАСНОСТИ КИТАЯ

Обеспокоенность безопасностью границ, экстремистскими группировками и безопасностью китайских сотрудников в Центральной и Южной Азии возросла в нынешнем году после захвата власти силами «Талибана» в августе и серии нападений на китайских граждан, работающих в Пакистане.

Пекин уже давно обеспокоен угрозой терроризма в регионе, в особенности со стороны уйгурских экстремистских группировок, в связи с чем Китай начал укреплять отношения в сфере безопасности со всеми своими соседями — от правительств Центральной Азии до «Талибана», — которые связывают органы внутренней безопасности Китая с зарубежными коллегами.

— До настоящего времени [Пекин] демонстрировал, что он рассматривает свои интересы в сфере безопасности исключительно в свете своих опасений их непосредственного влияния на Китай, — говорит Рафаэлло Пантуччи, старший научный сотрудник Лондонского Королевского института объединенных служб.

Многие из этих партнерств продолжили расширяться в 2021 году.

В октябре было объявлено, что Китай профинансирует и построит в Таджикистане базу МВД для таджикского персонала. Согласно расследованию Радио Свободная Европа / Радио Свобода, присутствие Китая на базе вдоль афгано-таджикской границы продолжает возрастать, при этом китайский персонал даже патрулирует пограничные участки.

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон (справа) и государственный советник и министр обороны Китая Вэй Фэнхэ перед переговорами в Душанбе 27 июля 2021 года

— Китай показал, что предпочитает легкий подход и хотел бы сосредоточиться на выстраивании отношений [с местными органами власти] с целью решения проблем безопасности. Главный вопрос заключается в том, насколько всё большее преследование китайских интересов наводит Пекин на мысль о том, что ему необходимо иметь другой вид присутствия на местах, — сказал Пантуччи.

Между тем похоже, что в предстоящем году эти связи с правоохранительными органами и службами безопасности будут наращиваться по всему региону. Пекин продолжает инвестировать в военную подготовку большинства своих соседей, и, как сообщается, Китай за последние годы подписал 59 договоров об экстрадиции с зарубежными странами.

2. НОВАЯ ЭРА ДЛЯ ПЕКИНА И МОСКВЫ?

15 декабря председатель Си Цзиньпин и президент России Владимир Путин приветствовали свое тесное сотрудничество во время 90-минутной видеоконференции, в ходе которой они попытались продемонстрировать командное единство на фоне давления Запада на Китай и Россию.

Президент России Владимир Путин во время видеоконференции с главой Китая Си Цзиньпином. 15 декабря 2021 года

Москва и Пекин формально не являются союзниками, но во время телефонного разговора Путин сказал: «Новая модель сотрудничества между нашими странами сформировалась на таких принципах, как невмешательство во внутренние дела и уважение интересов друг друга», а Си поблагодарил своего коллегу за «решительную поддержку усилий Китая по защите своих ключевых международных интересов».

Их связи становятся всё более тесными, также как усиливается и их соперничество с Соединенными Штатами. Они проводят совместные военные учения и даже предлагают друг другу политическую поддержку по ряду вопросов, от критики Путиным военного альянса AUKUS (в состав которого входит Австралия, США и Великобритания) и до поддержки Си Цзиньпином требований Москвы о гарантиях безопасности, чтобы ограничить влияние Запада на территории бывшего Советского Союза.

— Они становятся всё ближе и ближе друг к другу, и, хотя они не хотят придавать альянсу официального характера, [они] всё больше и больше готовы поддерживать друг друга в вопросах, которые не затрагивают других, — отмечает Пантуччи.

Насколько тесными станут их взаимоотношения, еще предстоит увидеть, особенно в свете того, что Россия с тревогой наблюдает за ростом влияния Китая в сфере безопасности и политики в Центральной Азии и в региональной экономической модели каждой страны — Евразийском союзе под руководством Москвы и китайской инициативе «Один пояс — один путь», — которые сталкиваются с высокими пошлинами и проблемами координации, несмотря на радужный нарратив.

Но поскольку в 2022 году напряженность в отношениях с Западом будет только возрастать, можно ожидать, что Путин и Си Цзиньпин будут еще больше рассчитывать друг на друга в будущем.

— Мы наблюдаем трансформацию этих отношений в реальном времени. Нам необходимо пересмотреть наши взгляды, поскольку эта динамика продолжает меняться и потенциально становится чем-то более прочным, — говорит Пантуччи.

3. ОТШЛИФОВЫВАНИЕ «ПОЯСА И ПУТИ»

Менее чем за 10 лет инициатива «Один пояс — один путь» позволила Китаю оказаться в центре международной системы. Новые железные дороги и мосты, оптоволоконные кабеля и сети 5G, трубопроводы и порты помогли расширить финансовое, технологическое и политическое влияние Пекина от Латинской Америки до Юго-Восточной Азии посредством инвестиций и проектов на сотни миллиардов долларов.

Сухой порт в казахстанском Хоргосе — один из флагманских проектов в рамках инициативы «Один пояс — один путь»

Но в последнее время внешнеполитический проект столкнулся с множеством препятствий, включая долговые проблемы, связанные с китайскими проектами, обвинения в коррупции, некачественном строительстве, несоответствии трудовым процессуальным нормам и пренебрежении окружающей средой. Кроме того, с 2016 года объем инвестиций неуклонно снижался, и проект «Один пояс — один путь» начал переключать свое внимание на новые области, такие как искусство и культура, системы электронных платежей и спутники.

Эта негативная реакция также приоткрыла дверь для других конкурирующих инициатив со стороны Японии, США и Европейского союза.

— По замыслу всё должно было быть абстрактным и расплывчатым. Главная задача состоит в том, чтобы любой китайский участник мог прийти и осуществить любой проект и чтобы это можно было назвать частью [инициативы] «Один пояс — Один путь». Нам нужно перестать думать об этом как о чем-то одном, [инициатива «Один пояс — Один путь»] постоянно видоизменяется и в конечном итоге речь идет об усилении влияния Китая во всех аспектах во всем мире, — говорит в интервью Радио Свободная Европа / Радио Свобода старший научный сотрудник Академии ОБСЕ в Бишкеке Нива Яу.

Посетители цветочной выставки проходят мимо стенда с картой, на которой указаны страны инициативы «Один пояс — один путь». Пекин, 2019 год

Прогнозируя 2022 год, можно сказать, что авторский проект Си Цзиньпина будет развиваться и впредь, и Яу говорит, что он уже делает больший акцент на мягкой силе и на расположении к себе общественного мнения посредством медицинской помощи, экспорта китайской культуры и создания рабочих мест, нежели просто на завоевании политической элиты.

— [Инициатива «Один пояс — один путь»] всё больше и больше ориентирована на широкую общественность. Конечно, это не всегда эффективно, но сейчас не это главное. Если они продолжат инвестировать в мягкий подход и направлять на это ресурсы, в конечном итоге это принесет определенные результаты, — сказала она.

4. «ВОИНЫ-ВОЛКИ» ЗДЕСЬ НАДОЛГО

Однако, пока Китай будет продолжать искать новые способы усилить глобальное влияние посредством программы «Один пояс — один путь», Пекину придется заниматься решением всё более негативного глобального представления о стране, которое за последний год сказалось как на мягкой силе Китая, так и на дипломатии.

Опрос центра «Пью» (Pew Research Center), проведенный в июне в основном в западных и развитых странах, показал, что неблагоприятное отношение к Китаю достигло новых высот и только респонденты из Греции и Сингапура в большинстве своем положительно относятся к политике Китая.

Премьер-министр Сербии Ана Брнабич и посол Китая в Белграде Чен Бо встречают в аэропорту сербской столицы партию китайской вакцины Sinopharm, 5 апреля 2021 года

— Невозможно отрицать, что имидж Китая пребывает в плачевном состоянии и вряд ли существенно улучшится в ближайшее время, — говорит Чарльз Данст, сотрудник Центра стратегических и международных исследований.

Дипломатия Пекина в отношении COVID-19, которая одержала несколько небольших побед в начале пандемии в таких странах, как Сербия и Италия, с тех пор сошла на нет.

Так называемые дипломаты страны «воины-волки», которые применяют агрессивный стиль в преследовании и принуждении правительств, компаний и отдельных лиц, критиковавших Китай, по-видимому, никуда уходить не собираются и даже пригрозили прекратить оказывать помощь или предоставлять доступ к вакцинам и средствам индивидуальной защиты.

Многие также распространяли дезинформацию о происхождении коронавируса, и Пекин ввел ограничения и тарифы на некоторые из самых популярных экспортных товаров Австралии после того, как Канберра призвала к расследованию происхождения COVID-19.

— Страны во всем мире больше всего обеспокоены готовностью Пекина использовать экономические связи в политических целях. Трудно представить себе, что Китай обратит эту тенденцию вспять в 2022 году, учитывая, [что Си отдает] явное предпочтение внешнеполитической агрессивности и популярному китайскому национализму, — сказал он.

5. ОГРАНИЧЕНИЯ ТОРГОВЛИ ИЗ-ЗА ПОЛИТИКИ «НУЛЕВОЙ ТЕРПИМОСТИ» К COVID-19

Китай — одна из последних стран в мире, которые продолжают придерживаться строгой политики «нулевой терпимости» к COVID-19, что порой влечет за собой локдаун целых городов, если выявлен хоть один случай. А теперь, с распространением омикрон-штамма коронавируса, похоже, что эта политика — явление долговременное.

Это плохая новость для многих в Центральной Азии, рассчитывающих на приграничную торговлю, которая резко сократилась ​в период пандемии из-за жесткого пограничного контроля и ограничений на ввоз товаров и въезжающих в Китай.

Грузовики на кыргызско-китайской границе

— Китай и Центральная Азия столкнутся с множеством трудностей в торговых отношениях не только в предстоящем году, но и в будущем, в зависимости от ситуации с пандемией, — говорит Темур Умаров, эксперт по Китаю в Центральной Азии Московского центра Карнеги.

Подавляющая часть китайской торговли с регионом сосредоточена на природных ресурсах, особенно на нефти и газе, но давление на грузоперевозки, вызванное ограничениями Китая на границе, превратилось в некоторых странах в политическую проблему.

Правительство Кыргызстана заявило, что возобновление некоторого подобия торговли времен до пандемии является приоритетом, и официальные лица из Бишкека провели переговоры со своими китайскими коллегами и даже предложили новую систему для грузовых автомобилей, которая в большей степени соответствует китайским нормам, касающимся COVID-19.

По словам Умарова, поскольку новые штаммы вируса продолжают появляться, это остается единственным вариантом для местных властей.

— Конечно, это разочарует Центральную Азию, но в то же время они нуждаются в Китае экономически, и поэтому им придется идти и делать эти дополнительные шаги и согласовывать всё что можно для трансграничного движения, — резюмировал он.

Перевела с английского Алиса Вальсамаки.