«Друзья мои, я спокойна и не сломлена, буду защищаться, — обратилась к общественности через своего адвоката Гульнара Бажкенова, главный редактор казахстанского издания Orda.kz. Эта полоса тоже закончится — я надеюсь на законность и справедливость».
Суд в Алматы на прошлой неделе постановил поместить Бажкенову под домашний арест. Это произошло после обысков у нее дома и в редакции, в ходе которых были изъяты наличные, компьютеры, смартфоны журналистов.
Полиция заявила, что расследование в отношении Бажкеновой начато «по фактам неоднократного и умышленного распространения заведомо ложных сведений». Следствие считает, что в публикациях ее СМИ были размещены «искажённые и недостоверные данные». Судя по сообщению полиции, речь не идет о вышедших в начале осени и наделавших шуму материалах Orda.kz, обвиняющих соратника президента и экс-министра иностранных дел Мурата Нуртлеу в беззаконии. Претензии связаны с другими публикациями: полиция утверждает о получении заявлений от лиц, упоминаемых в статьях прошлых лет.
Базирующийся в Нью-Йорке международный «Комитет защиты журналистов» (CPJ) призвал власти Казахстана снять обвинения с Бажкеновой. Координатор программы CPJ по Европе и Центральной Азии Гульнора Саид отметила, что обыски и уголовное преследование — «тревожная эскалация давления на независимые СМИ Казахстана и очередное доказательство того, насколько уязвим закон о "ложной информации" для злоупотреблений» .
CPJ считает, что Астане следует срочно реформировать законодательство, чтобы дела о «ложной информации» рассматривались исключительно в гражданском порядке.
С инициативой декриминализации «распространения заведомо ложной информации» в день обысков в редакции Orda.kz выступила группа юристов и журналистов. Группа считает, что статью «Распространение заведомо ложной информации, создающей опасность нарушения общественного порядка или причинения существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства» нужно перенести из уголовного кодекса в кодекс об административных правонарушениях.
«Статья 274 Уголовного кодекса Республики Казахстан, предусматривающая наказание за "распространение заведомо ложной информации", в настоящее время является инструментом, который прямо ограничивает свободу слова, подавляет общественную критику и создает угрозу уголовного преследования для журналистов и активистов, — говорится в драфте петиции, подготовленной юристом Сериком Абишевым. — Несмотря на заявленную цель борьбы с дезинформацией, на практике данная статья чрезмерно политизирована и используется для преследования за высказывания в социальных сетях, а также за критические материалы в СМИ».
В тексте подчеркивается, что статья уже стала «карательным механизмом» для подавления общественной дискуссии и независимых расследований.
Санкция статьи после переноса в административный кодекс, как считают авторы петиции, должна предусматривать крупные штрафы, «соразмерные возможному причиненному ущербу», но не лишение свободы. Сейчас максимально суровое наказание — до семи лет заключения.
Адвокат Серик Абишев считает, что статья 274 уголовного кодекса применяется в основном для преследования СМИ и политически активных граждан.
«Её цель — приструнить активистов и журналистов, людей, открыто выражающих своё мнение. Это как предупреждение: сегодня вы отровенно высказываетесь в YouTube, а завтра вас арестовывают по этой статье», — говорит он, добавляя, что обвинения предъявляют «исключительно в предвзятом, обвинительном ключе».
КОГО ПРИВЛЕКАЛИ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО 274 СТАТЬЕ? ГРОМКИЕ КЕЙСЫ
Статья «Распространение заведомо ложной информации» впервые появилась в уголовном кодексе 10 лет назад. Ее включили в кодекс, принятый в 2014-м и вступивший в силу в 2015 году. С тех пор к ответственности по статье 274 привлекли сотни казахстанцев, в том числе оппозиционных активистов, независимых журналистов, блогеров.
В 2016 году, когда Казахстан был охвачен массовыми стихийными протестами против правительственной земельной реформы (она разрешала продажу сельхозугодий и передачу земель в длительную аренду иностранцам), под арест были помещены два атырауских активиста Макс Бокаев и Талгат Аян. Они были инициаторами первого земельного митинга, после которого демонстрации перекинулись на другие регионы, вынудив власти сначала объявить мораторий на вступление в силу спорных изменений, а затем пересмотреть законодательные нормы.
Бокаеву и Аяну предъявили обвинения по нескольким статьям, в том числе по 274-й, приговорив к пяти годам лишения свободы каждого. Они вину отвергли, отметив, что размещали в соцсетях информацию, которая публиковалась в СМИ.
Несколько уголовных дел по 274 статье были возбуждены в отношении павлодарской правозащитницы Елены Семеновой, которая рассказывает о пытках в местах лишения свободы. Одно завели после встреч Семеновой с депутатами Европейского парламента в 2018-м, когда она выступила с докладом о массовом членовредительстве в колонии в Карагандинской области.
Это дело, как и другие, было закрыто, но впоследствии администрации тюрем по всему Казахстану подали гражданские иски против Семеновой, требуя признать посты правозащитницы в Facebook’е о нарушениях в колониях не соответствующими действительности и обязать Семенову удалить их и дать опровержение. Суды поддержали истцов, которые утверждали, что служебные проверки не выявили никаких нарушений.
В 2020 году гражданского активиста из Алматы Альнура Ильяшева суд назвал виновным в «распространении заведомо ложной информации». Его приговорили к трем годам ограничения свободы с запретом на публичную деятельность, создание политических партий (и вступление в них) сроком на пять лет. В основу обвинения легли посты, в которых Ильяшев выразил точку зрения, что партия власти «Нур Отан» препятствует регистрации других партий в стране.
Юристы Фонда Клуни за справедливость, изучившие дело Ильяшева, пришли к выводам, что процесс был «политически мотивированным, что подтверждается наложением судом пятилетнего запрета на политическую и правозащитную деятельность и выражение мнения, а это представляет собой чрезмерное и грубо несоразмерное ограничение охраняемой свободы высказывания».
В текущем году на допрос в полицию в Астане в статусе свидетеля с правом на защиту вызывали известного журналиста Лукпана Ахмедьярова. Поводом для возбуждения дела по 274 статье стала его публикация в Facebook’е о вербовке казахстанцев на войну в Украине. Он писал, что у группы выехавших из Уральска на автобусе мужчин после пересечения российской границы забрали паспорта и вынуждали подписать военные контракты. До поездки им говорили, что устроят на работу в колбасный цех. Обвинений Ахмедьярову не предъявили, но взяли с него подписку о неразглашении материалов дела.
Под следствием по заведенному по 274 статье делу находится сейчас алматинская активистка Айжан Мамешова. Ее поместили под домашний арест. В основу дела легли посты в Facebook’е, в которых она выражала обеспокоенность нарушениями прав воспитанников детского дома «Жануя», сообщала о возможных фактах незаконного отчуждения имущества сирот. Защитники Мамешовой говорят, что изложенная ею информация подтверждается.
КАК ВЛАСТИ ОБЪЯСНЯЮТ ВАЖНОСТЬ СТАТЬИ?
Рассуждая о необходимости уголовного наказания за «заведомо ложную информацию», в Астане ссылаются на международный опыт.
В августе 2019 года Даурен Абаев, на тот момент министр информации, объяснил необходимость статьи 274 тем, что государство должно законодательно реагировать угрозы общественному порядку в связи с распространением ложной информации, исходящей от анонимных источников в интернете и фейковых аккаунтов. Он отметил, что такая норма существует в законодательстве многих стран.
В недавнем разговоре с Азаттыком депутат Снежана Имашева, заместитель председателя комитета мажилиса по законодательству и судебно-правовой реформе, тоже отметила, что в уголовном законодательстве многих стран мира есть аналогичные статьи.
«Мы изучали мировой опыт. Например, в ряде стран, таких как Германия и Великобритания, если ложная информация распространяется заведомо и если это причиняет вред, создает панику или приводит к массовым беспорядкам, то ее распространители, конечно, сталкиваются с наказанием. Поэтому нам необходимо внимательно изучить выводы международных организаций в свете нашей ситуации», — заявила она в комментарии Азаттыку.
В деле Гульнары Бажкеновой полиция должна установить наличие «реального и существенного вреда» от «ложных сведений», при неустановлении ущерба дело прекращается, говорит депутат Имашева.
Если петиция об исключении статьи 274 из уголовного кодекса наберёт необходимое количество голосов (не менее 50 тысяч по законодательству Казахстана), она будет рассмотрена, отмечает Имашева. «Мы можем изучить судебную практику, материалы следствия и имевшие место случаи, изучить правоприменительную практику и сделать выводы», — говорит депутат.
Петиция пока не доступна для голосования.
ПОЧЕМУ КРИТИКУЮТ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНУЮ ПРАКТИКУ?
Страны Запада и международные группы на протяжении нескольких лет призывают власти Казахстана не применять статью для преследования неугодных.
Организация Amnesty International отмечала, что власти Казахстана «для борьбы с инакомыслием пользовались статьей 274 уголовного кодекса, чтобы привлекать критиков, мирно выражающих свое мнение, к уголовной ответственности и сурово наказывать их».
В 2023-м в кодекс об административных правонарушениях включили статью 456-2 «Размещение, распространение ложной информации» — к ответственности по ней привлекают в случае отсутствия «опасности нарушения общественного порядка и причинения существенного вреда». Максимально суровое наказание — крупный штраф и арест на 10 суток.
Правозащитники считают и 274 статью уголовного кодекса, и статью 456-2 кодекса об административных нарушениях инструментами, применяемыми против активных в граждан и СМИ.
— Статья 274 неоднократно критиковалась Советом ООН по правам человека, Комитетом по правам человека, потому что содержит «неопределённые понятия», — обращал внимание ведущий казахстанский правозащитник Евгений Жовтис, основатель Казахстанского бюро по правам человека.
В административной статье 456-2, по словам Жовтиса, точно такие же, как и в статье 274 уголовного кодекса, размытые понятия, не соответствующие принципам юридической определённости и предсказуемости. Это, по мнению правозащитника, позволяет следственным органам субъективно определять, создает та или иная информация «условия для нарушения общественного порядка». «Никаких объективных критериев нет», — подчеркивает он.
