Китай рассматривал завершение войны в Афганистане после вывода войск международной коалиции во главе с США как возможность расширить своё влияние в регионе, получить доступ к минеральным богатствам и обезопасить свою границу от экстремистских группировок.
Несмотря на то что Пекин расширяет экономическое и политическое присутствие в управляемом талибами Афганистане, интересы Китая находятся под угрозой из-за боевых действий между Кабулом и Пакистаном, а также нападений на китайских рабочих и предприятия в регионе. В недавних двух трансграничных атаках на Таджикистан, совершенных с афганской стороны, были убитых пять граждан Китая.
Что может изменить ситуацию? По мнению экспертов, ключ к достижению целей Пекина — стабилизация Афганистана через развитие и прекращение исторической вражды Кабула с Исламабадом, близким союзником Китая, посредством экономического сотрудничества.
Этот план пока проваливается.
«Амбиции Китая зависели от стабильности в отношениях между Пакистаном и Афганистаном, но этого не происходит», — отмечает Марвин Вайнбаум, директор по исследованиям Афганистана и Пакистана в вашингтонском аналитическом центре Института Ближнего Востока.
УДАР ПО ПЛАНАМ КИТАЯ
В октябре Афганистан и Пакистан обменялись военными ударами. Погибли десятки людей. Пакистан закрыл границу с Афганистаном. Это была самая масштабная вспышка военных действий за последние годы, которая вызвала опасения полномасштабной войны.
Исламабад обвиняет Кабул в предоставлении убежища экстремистской группировке «Техрик-е Талибан Пакистан» (ТТП), которая развязывает всё более мощное повстанческое движение внутри Пакистана.
С октября, после окончания временного перемирия, вдоль общей протяжённой границы вспыхивают спорадические вспышки насилия. В конце ноября «Талибан» обвинил Пакистан в нанесении авиаударов по территории Афганистана, в результате которых погибли по меньшей мере 10 человек, девять из которых — дети.
Вайнбаум говорит, что Пекин обеспокоен тем, что полномасштабная война между Афганистаном и Пакистаном может сорвать его инфраструктурные проекты в этих странах.
«Это расстроило планы Китая, и, похоже, у него нет никаких рычагов воздействия, чтобы добиться каких-либо улучшений», — подчеркивает он.
Через Пакистан проходит Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) стоимостью 60 миллиардов долларов, который выступает неотъемлемой частью инициативы «Один пояс — один путь» (ОПОП) — масштабной глобальной инфраструктурной инициативы Пекина. Однако Исламабад получил лишь около 25 миллиардов долларов инвестиций с момента запуска коридора в 2015 году.
Тысячи граждан Китая работают в Пакистане, власти которого создали специальные полицейские силы, установили сотни контрольно-пропускных пунктов и возвели многочисленные заграждения вокруг мегапроектов.
Китай заключил соглашения о добыче нефти и полезных ископаемых с испытывающим нехватку средств правительством «Талибана». Пекин также пообещал расширить КПЭК на Афганистан, который он рассматривает как мост, соединяющий Центральную и Южную Азию.
Пекин пытается ослабить давнюю напряженность между Афганистаном и Пакистаном, способствуя расширению экономического сотрудничества между соседями.
В 2022 году Китай возобновил работу дипломатического форума высокого уровня для развития экономического и военного сотрудничества между Исламабадом и Кабулом. Пекин также выступил посредником во встречах между министрами иностранных дел «Талибана» и Пакистана и призвал обе стороны к сдержанности после начала столкновений в октябре.
«Китай крайне обеспокоен, поскольку эта напряженность подрывает его интересы в регионе и даже в глобальном масштабе», — считает Ихсанулла Типу Мехсуд, директор отдела новостей сайта Khorasan Diary, отслеживающего деятельность групп боевиков в Афганистане и Пакистане.
«ХАБ ДЛЯ БОЕВИКОВ»
Интересы Пекина включают предотвращение распространения насилия из Афганистана за пределы страны.
Мехсуд заявил, что Китай обеспокоен быстрым увеличением числа групп боевиков, в том числе воюющих против Пекина, и возможностью возникновения полномасштабного вооруженного конфликта между Афганистаном и Пакистаном.
«Пекин уже обеспокоен тем, что афганская провинция Бадахшан на северо-востоке страны превращается в рассадник боевиков», — говорит Мехсуд.
Горный Бадахшан граничит с Пакистаном и является единственным сухопутным машрутом, соединяющим Афганистан с китайской провинцией Синьцзян, регионом на северо-западе страны.
В конце ноября в результате двух атак из Бадахшана были убиты пять китайских рабочих, еще пять получили ранения. Пострадавшие во время первого нападения работали на совместном китайско-таджикском золотодобывающем предприятии на юге Таджикистана. Жертвами второй атаки стали дорожные рабочие.
Это не первые случаи нападений на китайских рабочих в этом районе. В прошлом году один гражданин Китая погиб и четверо получили ранения в результате трансграничного нападения на юге Таджикистана. Источники Радио Свободная Европа/Радио Свобода тогда сообщили, что нападавшие пересекли границу с Афганистаном.
Численность уйгурских боевиков в этом районе неизвестна, но считается, что она невелика, и неясно, как они связаны с более широкой уйгурской диаспорой и регионом Синьцзян.
В конце 2021 года движение «Талибан» перебросило боевиков из числа этнических уйгуров из Бадахшана в другие районы Афганистана, сообщало Радио Свободная Европа/Радио Свобода.
Утверждается, что боевики являются членами Исламской партии Туркестана (TIP) — экстремистской группировки, которую Пекин обвиняет в беспорядках в Синьцзяне и называет «Исламским движением Восточного Туркестана» (ИДВТ). ИДВТ — это название старой боевой группировки, которая, по мнению многих экспертов, больше не функционирует, а Пекин преувеличивает ее влияние в политических целях.
После недавнего нападения на китайских рабочих министр иностранных дел «Талибана» Амир Хан Муттаки пообещал «укрепить безопасность границ, провести совместные расследования и начать любую форму координации» с Таджикистаном.
Однако эти убийства вынудили Пекин отдать приказ об отзыве своих рабочих из приграничного с Афганистаном региона Таджикистана.
«Ставки для Китая вырастут, но он, похоже, бессилен», — заключает Мехсуд.
