Нина Алтыпармак — женщина с темными волосами и очень добрыми, ярко голубыми глазами. Ее невозможно назвать пенсионеркой, имея в виду стандартный образ женщины времен Советского Союза. Во время беседы с ней постепенно приходит осознание того, насколько трагичны ее воспоминания. Казалось бы, уже просто сохраненные в архивах семьи, они продолжают оставаться реальностью для людей нескольких поколений.
— Мой отец видел своего старшего сына два раза в своей жизни: когда ему было один месяц от рождения и когда исполнилось уже 54 года. Они говорили на разных языках — один на русском, другой на немецком, но это была встреча, потрясшая всех нас. Больше они уже никогда не увидятся, — начала свой рассказ Нина Алтыпармак (Климович в девичестве) репортеру радио Азаттык.
.
КЛЕЙМО СЫНА КУЛАКА
Отец Нины Алтыпармак, Николай Климович, родился в 1918 году в Житомирской области Украины. Он был младшим, седьмым ребенком в крестьянской семье. При коллективизации (создание колхозов в СССР в конце 1920-х — начале 1930-х годов) его отца признали кулаком, так как в хозяйстве было две лошади, осудили и сослали, — конечно, до сих пор точно неизвестно куда.
Чтобы этого избежать, Николай возвращается в Украину, где работает помощником машиниста до 1940 года, затем он вынужден вновь приехать в Казахстан. Здесь он и познакомился с Анной Утас, своей будущей женой, шведкой по происхождению. В этом же году они расписались и некоторое время снимали комнату в деревянном доме по улице Фрунзе в городе Павлодар.
Клеймо сына кулака продолжало оставаться причиной неудач исключительно в работе, и, приняв окончательное решение о переезде, они поселились в украинском городе Овруч той же Житомирской области. 6 мая 1941 года у них родился сын, нареченный тоже Николаем.
Практически сразу, в начале июня 1941 года, Николая Климовича, теперь уже отца, призвали на военную подготовку во Львов.
НАЧАЛО ВОЙНЫ
— Он нам рассказывал, как началась война, — вспоминает младшая дочь Николая Климовича, Нина Алтыпармак. — Всё это время они тренировались на деревянных муляжах, и в тот момент, когда немцы напали на страну, в их арсенале не хватало на всех даже старого оружия. Нового не было совсем. Известно, что Красная армия оказалась не в состоянии оказать нужного сопротивления, войска сдавали позиции.
При отступлении между Киевом и Овручем Николай проходил в 30 километрах от своего дома, где была жена с маленьким сыном. Конечно, о возможности повидаться с ними не было и речи.
В 1942 году советское командование решило нанести контрудар под Харьковом, возле станции Купянск. Это была вторая битва за Харьков, которая завершилась окружением и практически полным уничтожением наступающих советских войск.
В одном из этих боев Николай был тяжело ранен в левую ногу, его спас друг.
— Он долго нес его на себе. Отец всегда говорил о том, что погиб бы в том сражении, если бы не этот человек. К сожалению, я не помню его имени, — говорит Нина Алтыпармак.
Затем Николая отправили в госпиталь в городе Кировабад, где находился около полугода.
Немецкие войска продолжали наступление, их армия двигалась в двух направлениях — на Северный Кавказ, чтобы установить контроль над нефтяными месторождениями, а также к Волге и Сталинграду.
На Кавказе тогда было очень большое количество раненых. Их эвакуировали на кораблях через Каспийское море в Кисловодск. Продуктов питания катастрофически не хватало, и тех, кто не мог вернуться на фронт, отпускали домой на лечение, а скорее, на собственное пропитание.
Сразу после возвращения он едет в город Овруч в поисках любой информации о своей семье. Там Николай узнаёт о том, что в тот период, когда территорию оккупировали немцы, Анну Утас взяли в комендатуру в качестве переводчика.
Ему рассказывали о том, что, работая у фашистов, она часто ночью приходила пешком в деревню, в 15 километрах от Овруча, чтоб повидать сына. В штабе она имела дело со списками местных людей, которых должны были увести в Германию на работы, а также подлежащих аресту партизан. Женщина приходила предупреждать всех, кого могла. Стало ясно, что к ней никто не относился как к предателю.
Николаю один из жителей рассказал, что, когда Красная армия перешла в наступление, он видел его жену и сына на вокзале возле разбомбленного поезда, они были мертвы.
Но это было не так. Анна Утас и маленький Николай остались живы и оказались на территории Германии. Так судьба разбросала их на полвека.
ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ ГРАНИЦЫ
— Спустя время, живя в Казахстане и работая председателем колхоза, он женился на двоюродной сестре Анны Утас — Матильде Тиннис, на моей маме, — продолжает собеседница радио Азатык.
Только в 1959 году Анна Утас первая разыскала своего уже бывшего мужа Николая. В Швеции у нее остались родственники, с которыми она связалась через Красный Крест. Те, в свою очередь, сообщили об этом в Казахстан. Оказалось, они с сыном живут в Германии, в городе Штутгарт. Побоявшись расправы советской власти, которая не прощала такое сотрудничество с врагом, Анна Утас ушла вместе с отступавшими немецкими войсками.
— Когда мы узнали о том, что они не были убиты, были уже хрущевские времена. Мы стали жить, если можно так выразиться, немного свободней после смерти Сталина. Никто не знает, что всё это время творилось в душе моего отца. Сколько до этого известия им было всего передумано и выстрадано. Он не показывал чувств и не делился с нами своими душевными переживаниями, но мы понимали: главное для него — пусть далеко, но живы. А ведь, пожалуй, действительно самое главное!
— Однажды, когда я пришла к родителям (начало 1990-х годов), отец попросил подписать конверт и сказал, что отправляет сыну поздравление с днем рождения. Тогда я тоже ему написала. Так мы стали общаться. Сначала на немецком. Когда у меня не хватало слов, для того чтоб описать всю нашу жизнь, я переходила на русский. Он же, получив письмо, приехал в город Хальброн, находящийся недалеко от города Штутгарта. Там живет племянник, уехавший с первой волной эмиграции после развала Союза. Он переводил мои письма Нику, — вспоминает Нина.
Попытки отца увидеться с сыном предпринимались всё это время. Первоначально встреча должна была состояться еще в середине 1980-х годов. Ник решил приехать на Черное море, туда же на курорт планировалось прибытие отца. Но в 1986 году случилась авария на Чернобыльской АЭС. Многие иностранцы сразу отказались от поездки в СССР. Не поехал и Ник.
— Как-то, отправляя очередной конверт, я ему написала, что если ты хочешь увидеть отца, то тебе нужно поторопиться. Я видела, что он становится всё слабее, — говорит Нина.
8 августа 1995 года Ник с женой Эльке прилетел в Павлодар. Его мать Анна Утас умерла в 1994 году, она так и не смогла приехать в Казахстан.
ВСТРЕЧА ОТЦА И СЫНА
— Тогда была такая разруха в стране! Но мы очень готовились. Даже организовали соседей побелить подъезд с первого по третий этаж в нашем доме, — с улыбкой и слезами вспоминает Нина. — Встречали их с сестрой Валентиной ночью в аэропорту. Когда приехали в дом к родителям, отец вышел, они обнялись и долго, очень долго стояли так. Знаете, они не могли сказать друг другу ни слова, но кому, как не нам, всё было понятно: в такие моменты фразы становятся совершенно ненужным приложением. Ник и отец были как две капли воды похожи друг на друга, у них были одинаковые жесты, одинаковое выражение глаз. Все, кто был близок к нашей семье, плакали, когда видели их вместе. Я даже не знаю, от радости или от горя. Мы думали о том, что же наделала проклятая война, она отняла всю жизнь у этих родных людей, раскидав их по разным точкам Земли. Они могли бы говорить на одном языке, отец мог бы видеть, как растет его сын, как он мужает. Но война дала им вместо жизни 54 года разлуки! Ник должен был бы носить свою истинную свою фамилию — Климович, а прожил всю жизнь с фамилией матери — Утас. Тогда мы проговорили до утра, нас спасло то, что мама (Матильда Тиннис) знала немецкий.
В Павлодаре Ник с женой Эльке пробыли около двух недель.
— Конечно, первое время сказывалась разница в том, что мы прожили, если образно высказаться, в разных мирах. Вы представьте себе иностранного
В это время все базары и магазины были завалены китайским товаром очень низкого качества. Ник называл эти вещи имитацией (в тот момент он в Германии являлся менеджером по поставкам всемирно известной косметической компании Colgate-Palmolive).
— А еще как-то мы поехали за город в деревню, где живут наши родственники. Ник и Эльке удивлялись тому, что на протяжении 60 километров была практически одна степь, и дорога, как на сафари. Но то, что их приятно удивило, — это гостеприимство. Когда решили посмотреть дом на улице Фрунзе, в котором снимали комнату отец с Анной Утас, приехав на место, мы не нашли хозяев. Однако соседи напротив стали интересоваться, откуда взялась такая делегация, говорящая то на русском языке, то на немецком. Узнав причины нашего появления, они пригласили нас к себе во двор и накрыли стол, вынесли, наверное, все продукты, которые у них были. Ника искренне удивляло то, что при таких условиях жизни мы угощаем всех, кто приходит к нам в гости или даже заходит на пять минут по какому-то отдельному делу, — поясняет собеседница.
Нина говорит, что, несмотря на всю эту разницу восприятия, было заметно, что Ник душой был с теми, к кому приехал, со своей семьей, и мало обращал внимания на детали. Он с удовольствием снимал ботинки и ходил босиком, у родителей в огороде вырывал морковь прямо с грядки, мыл и ел. Николай и Ник проводили вместе очень много времени, они общались как люди, знавшие друг друга всю жизнь.
Прощание, говорит Нина Алтыпармак, было очень тяжелым: все понимали, что отец уже слишком стар и это его первая и последняя встреча с сыном.
— Однажды Ник сказал мне, что Анна Утас, его мать, всё время до самой смерти хранила стакан отца и щеточку для бритья, которыми пользовались в те времена, когда они жили вместе. Она всю жизнь любила его, — добавила она.
Спустя пять месяцев после встречи, 7 января 1996 года, в день православного Рождества, Николая Климовича не стало.
— Мой сводный брат Ник Утас, — говорит Нина Алтыпармак, — по-прежнему живёт в Штутгарте со своей женой Эльке. И теперь уже я рассказываю своим внучкам историю нашей семьи.
