Азаттык продолжает проект к 25-летию независимости Казахстана под названием «Независимые люди». Это серия интервью с известными людьми — политиками, музыкантами, журналистами, экономистами, артистами, — которые являлись моральными авторитетами и лидерами общественного мнения, а также известными медиаперсонами с начала 90-х годов и до сегодняшних дней. Герои проекта рассказывают, какие цели они ставили перед собой и перед своей профессией в новой стране и к чему в итоге они лично и их дело пришли в 2016-м году.
В 21-й серии проекта предприниматель, общественный деятель, председатель совета директоров компании Raimbek Group Раимбек Баталов вспоминает об особенностях бизнеса в 90-е, золотых цепочках как атрибутах успешных людей и о том времени, когда в Казахстане еще не было коррупции.
«КОГДА Я УШЕЛ В БИЗНЕС, РОДИТЕЛИ БЫЛИ В ШОКЕ»
Вячеслав Половинко: Где и как вы встретили распад Советского Союза?
Раимбек Баталов: Я в это время был в Алматы, начал заниматься бизнесом, параллельно учился в архитектурно-строительном институте. Для меня это был очень активный период: только всё начиналось, у меня горели глаза, было перестроечное время, разрешили кооперативы.
Вячеслав Половинко: Вы в столь молодом возрасте тоже в кооператив умудрились вступить?
Раимбек Баталов: Нет, имеется в виду, что кооперативное движение открылось, начали регистрироваться частные предприятия, чего до этого невозможно было сделать. А я достаточно активно начал заниматься продажей электроники.
Пётр Троценко: Что вообще представлял из себя бизнес в 91-м году? Он был в зачаточном состоянии?
Раимбек Баталов: Конечно. Шел развал Советского Союза, рушилась плановая экономика. Министерства и ведомства привыкли, что всё распределение идет из Москвы, включая оргтехнику и канцелярские товары для учреждений. Соответственно, это всё развалилось и все оказались как у разбитого корыта: вроде и рубли есть, но начинается гиперинфляция, люди не знают, что делать, но в то же время нужно продолжать работать. Постепенно этот госплановский вакуум начал заполнять зарождающийся бизнес. У одного из первых казахстанских бизнесменов была квартира-склад на Мира — Шевченко (улица Мира в Алматы сейчас носит название Желтоксан. — Азаттык), и там несколько доверенных студентов могли взять на реализацию какой-нибудь ксерокс или факс.
Вячеслав Половинко: Где вы это реализовывали? Среди своих?
Раимбек Баталов: Да нет, бегал по организациям, предлагал, действовал через каких-то знакомых. В то время безналичные и наличные были совершенно разными деньгами. И со всей этой гиперинфляцией основная схема работы вплоть до 94–95 годов сводилась к тому, что брали безнал, обналичивали его, покупали дешевле [товар] и потом снова продавали за безналичные. На этой схеме сидели практически все.
Пётр Троценко: Когда вы только начали заниматься бизнесом, как ваши родные и знакомые к этому отнеслись? В то время уже не стоял знак равенства между бизнесменами и спекулянтами?
Раимбек Баталов: Для моих родителей это был вообще шок. Я был вынужден жить самостоятельно, из дома, конечно, не выгоняли, решил так сам. А родители были категорически против: во-первых, я им ничего не рассказывал, во-вторых, они понимали, что я трачу время на какие-то непонятные дела, а не на учебу. Естественно, это сильно напрягало родителей, и я их понимаю.
Вячеслав Половинко: Может, еще и страх был.
Пётр Троценко: В памяти-то осталось, когда, например, фарцовщиков сажали.
Вячеслав Половинко: За два года до этого в Алматы еще расстреливали «цеховиков».
Раимбек Баталов: У моего старшего брата Аскара Баталова была в то время компания «ИнтерАзия Спорт», я пользовался его печатью и одним из первых конвертировал рубли в валюту и отправлял по контрактам. Например, сингапурская компания, у которой я покупал электронику, или компания Olivetti (итальянская компания — производитель оргтехники. — Азаттык) вообще в шоке были, потому что в этот период деньги ходили по два-три месяца, потому у банков не было «свифтов» (SWIFT — международная система денежных переводов. — Азаттык).
«КОРРУПЦИИ НЕ БЫЛО — КОРОБКА КОНФЕТ И БУТЫЛКА ШАМПАНСКОГО!»
Пётр Троценко: Откуда у вас в то время были познания в бизнесе?
Но, откровенно говоря, это был золотой период для бизнеса, потому что таможня и налоговики... Никакой коррупции вообще не было — можно было максимум дать коробку конфет и бутылку шампанского!
Раимбек Баталов: Да не было никаких познаний, честно говоря! Просто я, как губка, впитывал новые темы, свежие схемы, но для меня было очевидно, что, чем обналичивать и за рубли покупать технику, дешевле ее купить у производителя. Понятно, что многого еще не знали: например, как растаможить эту технику. Но, откровенно говоря, это был золотой период для бизнеса, потому что таможня и налоговики... Никакой коррупции вообще не было — можно было максимум дать коробку конфет и бутылку шампанского! Но и то —это просто как некий презент.
Пётр Троценко: Коррупция, как и бизнес, тоже была на зачаточном уровне, а потом они начали вместе развиваться.
Раимбек Баталов: Да, это вообще всё органично.
Вячеслав Половинко: Как вообще прошел технически переход от студента-архитектора до бизнесмена?
Раимбек Баталов: Честно говоря, я был вынужден уйти в академический отпуск, и родители очень сильно напрягались по этому поводу. Но я их понимаю, потому что своим детям я говорил бы то же самое: сначала закончи институт. Но сейчас время другое, а тогда каждый день [происходило] что-то новое, глаза горели, что-то хотелось сделать! Родители успокоились, когда убедились, что у меня тоже всё в порядке, когда я принес свой первый миллион.
Пётр Троценко: Первый миллион рублей или уже тенге?
Раимбек Баталов: Рублей, конечно.
Вячеслав Половинко: Когда с вами начали общаться ваши зарубежные партнеры, не было ли у них смущения, что с ними работает человек, которому чуть за 20 и что он из страны, с которой вообще непонятно что происходит?
Раимбек Баталов: Знаете, когда предоплату начисляют, то никто никаких вопросов не задает. У меня всегда с коммуникативными способностями было хорошо, поэтому я достаточно быстро выстраивал взаимоотношения и с сингапурскими поставщиками, и с компанией Olivetti, и с разными другими структурами. И никаких проблем, несмотря на молодость, не возникало.
Вячеслав Половинко: Когда вы открыли свой первый магазин «Достык», как проходил процесс открытия магазина? В смысле, присутствовал ли кто-нибудь из акимата или администрации?
Раимбек Баталов: Нет, да вы что! Какой акимат, какое государство, о чем речь? В принципе, это вообще были вообще два разных мира, и акимату было «по барабану» на предпринимателей. А вот с милицией надо было дружить, потому что все эти группировки росли как грибы, я об этом тоже неоднократно рассказывал. От одного только Рыжего Алмаза (казахстанский криминальный авторитет, был убит в 1998 году. — Азаттык) 18 разных бригад приезжало.
«БЕСПРЕДЕЛА НЕ БЫЛО, ДЛЯ ЭТОГО ТЕБЯ ДОЛЖНЫ БЫЛИ В КОСЯК ЗАГНАТЬ»
Пётр Троценко: С кем было выгодней дружить: с милицией или бандитами?
Раимбек Баталов: Наша ментальность сильно отличается от российской, потому что Восток есть Восток. В этом плане нам в какой-то степени повезло, потому что город маленький, страна маленькая, все друг друга знали. Часть так называемых бандитов я знал со школьных лет, еще со спортивного интерната. Поэтому, по крайней мере, мне повезло, и ничего такого не было. С той же милицией были нормальные отношения — мы помогали им видеокамерами. В тот момент милиция тоже была, как и все бюджетники, просто голая. Не представляю, как они вообще работали: у них не было ни транспорта, ни техники, поэтому за видеокамерами и аппаратурой приходили не только новорожденные средства массовой информации, но милиция.
Пётр Троценко: Они чем расплачивались? «Крышевали» вас?
Раимбек Баталов: Ну, если возникала какая-то проблема, звонили и всё, [милиция] тут как тут.
Вячеслав Половинко: Сложно поверить, что в 90-е у вас не было ни одной «стрелки».
Раимбек Баталов: Какое-то количество было, и понятно, что и мои коллеги не раз выезжали на все эти дела...
Вячеслав Половинко: Это похоже на то, что показывают в фильмах?
Пётр Троценко: Когда на пустыре встречаются суровые крепкие парни в кожаных куртках.
Мне кажется, более жесткие ситуации были с теми, кто занимался «черным» бизнесом. Но я занимался продажей электроники за безналичный расчет, поэтому к нам относились более легально и цивилизованно.
Раимбек Баталов: Все были в кожаных куртках, крепкого телосложения. Но никогда не было какого-то беспредела. Тем более что у нас была публичная компания, мы не какие-то «чернушники» или «цеховики». Мне кажется, более жесткие ситуации были с теми, кто занимался «черным» бизнесом. Но я занимался продажей электроники за безналичный расчет, поэтому к нам относились более легально и цивилизованно.
Пётр Троценко: Что в то время считалось нелегальным бизнесом?
Раимбек Баталов: Наверное, игорный бизнес, водочный бизнес. Схемы через Китай, какие-то темы обналичивания. Что-то в этом ключе.
Вячеслав Половинко: Тогда же начались и заказные убийства бизнесменов, хоть они зацепили Казахстан, можно сказать, по касательной.
Раимбек Баталов: Да у нас не сравнить с Россией, слушайте. Россия вся в крови была, у них такая понятная схема была: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. А у нас сначала долго разговаривали. Знаете, про казахов есть анекдот, что их надо сразу расстреливать, потому что если начнем разговаривать, то найдем родственников, знакомых и ничего уже не случится. Поэтому Казахстану в этом плане повезло.
Вячеслав Половинко: Тем не менее постреливали. Вас это не напрягало? Телохранителей не было?
Раимбек Баталов: У меня был какой-то период [когда были телохранители], причем, знаете, это больше была дань моде, хотя дело же молодое, режим работы был насыщенным, и в этот период становления постоянно кто-то приезжал — гости, партнеры, новые партнеры. Понятно, что график был такой: поработали, потом поехали [в ресторан], поэтому охрана была нужна больше для уверенности во внерабочее время, нежели для защиты от кого-то.
Пётр Троценко: То есть реальных угроз вообще не было?
Раимбек Баталов: Чтобы были угрозы, нужно создать условия и причину для них.
Пётр Троценко: Условия — само время.
Раимбек Баталов: Да нет, я же говорю, что какого-то беспредела не было, для этого тебя должны были «в косяк» загнать: условно говоря, чтобы ты чего-то боялся и у тебя был риск потерять товар и компанию.
«ЧЕМ БОЛЬШЕ ЦЕПОЧКА — ТЕМ КРУЧЕ»
Пётр Троценко: Какие у успешного человека начала 90-х были материальные атрибуты? Что нужно было иметь, чтобы считаться в глазах общества и собственных глазах человеком преуспевающим?
Вячеслав Половинко: Перстень, мобильник...
Раимбек Баталов: Цепочки были. Чем больше цепочка, тем круче.
Вячеслав Половинко: А вы носили?
Раимбек Баталов: У меня недолго тоже была. (Смеется.) Но я ее не показывал. Как сейчас помню, купил ее в Сингапуре в 1992 году, когда впервые оказался за границей. А в студенческое время я официально покупал за рубли золото в магазинах, приезжали ребята с Прибалтики и перекупали это чуть дороже. Но у нас золото было в дефиците. В магазинах были пустые полки или однообразный товар, поэтому когда я зашел в магазин золота в Сингапуре, то был в шоке: любые цепи на выбор.
Еще у меня был радиотелефон со станцией, которую я возил в багажнике, и это было круто. Получается, у тебя городской телефон, просто ты от машины далеко не можешь отходить. Ну а что? Поставил машину возле дома или работы и с тобой всё время этот радиотелефон. Потом Motorola появилась огромная, называлась «телефонная будка» — это тоже круто было.
А вот малинового пиджака у меня не было, другой был, я его тоже в 1992 году купил. Казахский бизнес [приезжая в Москву] жил в гостинице «Украина», я до сих пор там живу, когда приезжаю. В это время, с 91-го по 93-й годы, в гостинице жили мы и чеченцы, включая их главного, Мусу. Казахи с чеченцами очень хорошо жили, и он (Муса) к нам с уважением относился. А потом у них произошел какой-то конфликт с «солнцевской» группировкой. Если вы были в гостинице «Украина», то знаете: там перед зданием была большая площадь и было жутковато видеть, когда на площади одновременно выстроились несколько десятков «восьмерок» и «девяток» и с одной стороны — «солнцевская» группировка, а с другой — чеченцы. У них полные багажники оружия были, милиция боялась подойти! Слава богу, дело не дошло до перестрелок.
После этого мы переехали в «Измайловскую» гостиницу, поселились на седьмом этаже, а на девятом жили «казанские» ребята. Как-то раз три автоматчика по лестнице поднялись и расстреляли лидеров «казанской» группировки. Наши ребята слышали эти выстрелы. С тех пор мы решили в гостиницах не жить. А иначе можно было случайно подняться не на тот этаж, и тебя могли «убрать» как свидетеля.
Вячеслав Половинко: В 90-е разговоры по-другому велись в бизнес-структурах? Все вот эти «в натуре», «чисто», «конкретно».
Раимбек Баталов: Да нет, я как сейчас разговариваю, так раньше разговаривал. Но базовой лексикой 90-х нужно было владеть.
«РАХАТ МНЕ ПРЯМО СКАЗАЛ: „РАИМБЕК, ТЫ УЖЕ ЗАКАНЧИВАЙ“»
Вячеслав Половинко: В середине 90-х братки ушли, а на их место, как многие замечают, пришло государство. И своими правилами игры постепенно начало входить в бизнес, устраивать локальные альянсы и прочее. Когда и в чьем лице пришло к вам государство?
Раимбек Баталов: Да ко мне и не приходил никто. Всё-таки страна и город маленькие, мы друг друга знаем, и в акиматы и министерства не приходили незнакомые люди. Моя компания была на слуху, поэтому приходили как к спонсору: например, поддержать фестиваль «Азия дауысы», или приглашали в поездку с главой государства. Нам грех жаловаться, я считаю, потому что контакт с государством не был жестким и противоречивым. Конечно, было часто какое-то недопонимание, потому что были продвинутые чиновники, понимающие, что такое бизнес, но были и в возрасте, которым было сложно это понять.
Вячеслав Половинко: Ладно, я конкретизирую: а зятья к вам приходили, Алиев и Кулибаев (Рахат Алиев и Тимур Кулибаев, зятья президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. — Азаттык)?
Раимбек Баталов: Да нет, у меня, кстати, до сих пор с Тимуром достаточно хорошие взаимоотношения. Вообще, Тимур — нормальный, цивилизованный бизнесмен, который точно никуда не лез, а имел какие-то свои темы. С Рахатом у меня, кстати, были тоже абсолютно нормальные отношения несмотря на то, что у меня был Меркенский сахарный завод и мы являлись конкурентами. И он мне прямо говорил, не «кошмарил»: «Раимбек, ты давай уже заканчивай. А то мне неловко с тобой конкурировать». Ну, понятно, с намеками. Но у меня не было с ним жестких конфликтов, я действительно [сам] понимал, что мне нужно уходить из этого бизнеса, и я ушел несмотря на то, что мы запустили стоявший несколько лет завод, а это было непросто сделать: немалые средства ушли на восстановление, еще больше средств мы вложили, чтобы загрузить завод сырьем — я сам летал за сахарным тростником… В общем, я был вынужден был уходить с завода, потому что это было уже чревато.
Пётр Троценко: А с президентом у вас какие взаимоотношения были? При каких обстоятельствах встречались?
Раимбек Баталов: Он взял нас [бизнесменов] в свою первую поездку в Штаты, до этого нас собирал. Я благодарен президенту за это доброе отношение, потому что он нас действительно, как птенцов, с собой возил. Для становления, роста и широкого понимания, что такое крупный бизнес, те поездки за рубеж нам очень много дали как с точки зрения кругозора, так и потому, что мы там встречались с крупнейшими инвестиционными фондами, транснациональными компаниями, знакомились с их видением и пониманием бизнеса. И это общение ни за какие деньги не купишь. Я считаю, что для казахстанских бизнесменов, которые летали с президентом, это был хороший бизнес-университет.
Вячеслав Половинко: В России 1990-х и 2000-х появилась такая формула, как «равноудаленность олигархов от власти»: занимайтесь бизнесом, а в политическую жизнь не лезьте ни при каких обстоятельствах. В Казахстане как-нибудь обсуждалось с властью, чтобы бизнесмены не спонсировали никакие партии, а занимались своими делами?
Я всегда занимался вопросами бизнеса, и в 2002 году по рекомендации своих друзей возглавил форум предпринимателей, который не связан с политикой.
Раимбек Баталов: Понятно, что такие разговоры уже были, причем с моими коллегами, которые были старше по возрасту. Но я всегда занимался вопросами бизнеса, и в 2002 году по рекомендации своих друзей возглавил форум предпринимателей, который не связан с политикой, а занимается экономикой и отстаиванием интересов бизнеса, в большей степени малого и среднего. Поэтому определенные правила, безусловно, проговаривались, но я от этого всегда был в стороне.
Вячеслав Половинко: Как вы умудрились не попасть в ДВК? Тогда ведь бизнесмены массово туда пошли.
Раимбек Баталов: Да я бы не сказал, что массово. Там была какая-то группа, это все мои друзья, которые осознанно туда пошли и имели какие-то свои на то причины. А я занимался своим бизнесом, своим делом. Несмотря на то что мы дружили и дружим, они вели этот вопрос самостоятельно.
Пётр Троценко: То есть вас не приглашали принять участие в ДВК?
Раимбек Баталов: Нет.
Вячеслав Половинко: А если бы пригласили — пошли бы?
Раимбек Баталов: Я не знаю, как было бы на тот момент. Но еще раз подчеркиваю, что я больше был увлечен бизнесом и над этим вопросом не задумывался. У меня не было и нет никакого желания идти в политику или в чиновники. Хотя понятно, что, если бы захотел, смог бы туда попасть. Свой вклад я вношу, будучи председателем Форума предпринимателей, членом президиума Национальной палаты предпринимателей, внештатным советником премьер-министра. Я трачу свое время на написание рекомендаций и предложений в те или иные законодательные акты, касающиеся бизнеса, сокращения административных барьеров, программы по оздоровлению [бизнеса]. Но я считаю, что, если ты хочешь заниматься политикой, тогда продай свой бизнес и иди заниматься политикой, помогай президенту, государству.
Пётр Троценко: В других странах это отлично сочетается.
Вячеслав Половинко: Да и в Казахстане многие люди так делают.
Раимбек Баталов: Может быть, но у меня к этому свое отношение. Понятно, что в разных странах по-разному, но у нас это как-то по-своему сложилось, причем у каждого человека свои в этом плане понятия.
«СЕЙЧАС ПОНЯТИЙ НЕ ХВАТАЕТ! В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ ЭТОГО СЛОВА»
Пётр Троценко: Если снова вернуться к экономике: как по вашему бизнесу ударил кризис 1998 года?
Раимбек Баталов: Однозначно, что он нас затронул, и кувалдочка оказалась чувствительной. Сразу возник вопрос: кому что терять? Если у тебя ничего нет, то и бояться нечего, а если определенный капитал был наработан, то, конечно, потери были, и это негативно отразилось на бизнесе. Но уже несколько кризисов наша компания пережила на ногах, 4 февраля 2017 года нам исполняется 25 лет.
Вячеслав Половинко: Каких бизнес-принципов 90-х не хватает сейчас?
Если ты что-то пообещал, держи свое слово, держи удар, держи свою позицию. Мне кажется, трудно было бы с нынешним подходом [некоторых бизнесменов] в 90-е выжить.
Раимбек Баталов: Да понятий не хватает, честно говоря! В хорошем смысле этого слова, разумеется. Понятий чести, достоинства, порядочности, слова. Что, если ты что-то пообещал, держи свое слово, держи удар, держи свою позицию. Мне кажется, трудно было бы с нынешним подходом [некоторых бизнесменов] в 90-е выжить.
Вячеслав Половинко: Как бизнесмену, так и физически.
Раимбек Баталов: Ну это само собой. «Загрузили» бы! (Смеется.)
Вячеслав Половинко: Насколько сейчас сложнее открыть бизнес по сравнению с 90-ми?
Раимбек Баталов: Да никакой большой разницы в плане сложности нет. В начале 90-х были свои сложности, не было ничего простого, потому что и знания были не те, практики не было. Мы шли как слепые котята, на какой-то интуиции. Хотя были и свои плюсы: зарегистрировать ЧП «Раимбек» большого труда не составило — собрал справочки, что-то сдал.
Вячеслав Половинко: Ящик шампанского поставили.
Раимбек Баталов: Нет, зачем ящик? Бутылочка шампанского, коробочка конфет. Сейчас я тоже считаю, что зарегистрировать предприятие никаких проблем не составляет, а вот закрыть предприятие сложнее.
Пётр Троценко: 90-е хотели бы вернуть?
Раимбек Баталов: Тогда мне было 20 с копейками лет, поэтому я бы с удовольствием его вернул. Ой, хорошее время! Вообще, нашему поколению сильно повезло, потому что мы зацепили советский период, перестройку, период развала Советского Союза, становление независимого Казахстана и наши дни, когда появилась зрелость и осознанность у общества, государства и бизнеса.
