ВТОРОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ПО ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ ДЕЛУ
Бактыгали Калдыбекова, уволившегося из армии после восьми лет службы по контракту, задержали в феврале 2018 года. Это произошло через год после того, как он покинул ряды вооруженных сил по состоянию здоровья. Как следует из материалов дела, под наблюдением спецслужб Калдыбеков оказался еще во время службы в армии: сотрудники комитета нацбезопасности следили за ним в мечети, просматривали его аккаунт в соцсетях и проверяли его компьютер.
В октябре прошлого года Алмалинский районный суд приговорил экс-контрактника к шести годам и восьми месяцам тюрьмы по обвинению в «пропаганде терроризма». Спустя четыре месяца апелляционная инстанция отменила приговор, посчитав, что была нарушена подсудность, — рассматривать дело должен был военный суд, так как Калдыбекову вменяются преступления, якобы совершённые им еще в период его воинской службы.
После этого началось новое расследование. Был составлен новый обвинительный акт, который слово в слово повторяет прежнее обвинение, и дело было передано в военный суд Алматинского гарнизона.
Новый судебный процесс по тому же, что и в первом суде, обвинению Калдыбекова — «пропаганда терроризма» — начался 22 апреля 2019 года. В настоящее время идет ознакомление с материалами дела. Впереди прения, последнее слово подсудимого и приговор.
ДИПЛОМ С ОТЛИЧИЕМ, ПОПЫТКИ НАЙТИ СЕБЯ В НАУКЕ, ВОЕННАЯ СЛУЖБА
69-летняя Данышпан Нуракова, мать Калдыбекова, с гордостью показывает его красный диплом. В 2003 году Бактыгали с отличием окончил Костанайский государственный университет имени Ахмета Байтурсынова по специальности «история Казахстана». После вуза он ездил в археологические экспедиции, работал под началом профессора Нурбулата Масанова. Данышпан Нуракова рассказывает, что сын после смерти Масанова некоторое время пытался реализовать себя в науке, но ему это не удалось. В 2009 году Бактыгали Калдыбеков поступил на контрактную службу в звании сержанта.
Будучи военным, Калдыбеков жил с семьей в подведомственном общежитии в Алматы. Сама Данышпан Нуракова жила в селе Коктал Алматинской области вместе с мужем Нургали Калдыбековым. В 2017 году она овдовела. В том же году Бактыгали уволился с контрактной службы по болезни, затем оказался в следственной тюрьме.
На проблемы с левой ногой Бактыгали жаловался в армии. Болезнь усугубилась после прыжка с парашютом и впоследствии перешла в хроническую. Попытки вылечить ногу оказались безуспешными. Врачи предлагали отрезать ее до колена, однако сын и все родные выступили против. Сейчас нога сына, по словам Данышпан Нураковой, покрылась темными пятнами от стопы до паха. Мать говорит, что попытки добиться назначения ему комплексной медицинской комиссии оказались безуспешными.
— Если Бактыгали посадят в тюрьму, то он сможет протянуть не более полугода. Он надеется, что если его не посадят в тюрьму, то сможет прожить несколько лет и за это время хоть как-то помочь детям, потому что он очень грамотный, — говорит мать подсудимого.
...Вынуждена была сказать снохе, чтобы она с детьми временно переехала к своим родителям, которые живут в Костанае. Она так и сделала. Теперь внуки каждый день звонят, скучают.
У Бактыгали Калдыбекова четверо несовершеннолетних детей. Старшая дочь перешла в 9-й класс, самому младшему ребенку три с половиной года. Жена не работает, присматривает за детьми. Семья Бактыгали Калдыбекова, по словам его матери, осталась без средств к существованию, у невестки нет денег на питание и на оплату съемного жилья.
— Я не могу содержать на свою мизерную пенсию семью Бактыгали. За мной самой нужен уход, поэтому в прошлом году мой младший сын Айткали перевез меня к себе в Алматы. Поэтому я вынуждена была сказать снохе, чтобы она с детьми временно переехала к своим родителям, которые живут в Костанае. Она так и сделала. Теперь внуки каждый день звонят, скучают. Старшая внучка плачет: хочет поступать в колледж, хочет увидеть папу, посоветоваться с ним. Мы все соскучились. Бог даст, на лето они приедут к нам. Конечно, они не поместятся в полуторке Айткали, поэтому придется снимать квартиру для них, — говорит мать подсудимого Бактыгали Калдыбекова.
Будучи общественным защитником Бактыгали Калдыбекова, его мать может посещать сына, который содержится в СИЗО на окраине Алматы. После посещения сына пожилая женщина с горечью говорит, что из-за своих болезней она с трудом добралась до тюрьмы, толком не смогла его повидать, так как у нее поднялось давление.
ОБВИНЕНИЕ И СПОСОБ ЕГО ОБОСНОВАНИЯ
Обвинение утверждает, что Бактыгали Калдыбеков, «находясь под влиянием радикальных течений ислама, считая, что традиционное мировоззрение и уклад жизни демократического общества светского государства, в том числе мусульманской части населения Казахстана, не согласуются с их идеалами исламского общества… стал вести пропагандистскую идеологию радикального ислама». В 2015 году он создал в социальной сети «ВКонтакте» страницу «Бактыгали Калдыбеков», а 12 июля 2015 года «разместил в открытом доступе текст под названием "ULM-4iSTq9A", который он взял с Интернета», говорит сторона обвинения. Обвинение на основании заключений экспертов расценивает содержание этого текста как пропаганду терроризма.
Согласно материалам дела, текст из соцсети был случайно обнаружен несколькими свидетелями. В свою очередь, сторона защиты и подсудимый Калдыбеков подвергают это сомнению — они считают, что пост надо было целенаправленно выискивать. Вместе с тем они отвергают выводы экспертизы о том, что в тексте есть пропаганда терроризма.
Обвинение отмечает еще, что в файлах на жестком диске, который Бактыгали Калдыбеков в период военной службы приносил с собой на работу, а также в найденных в его ноутбуке файлах содержатся материалы с «пропагандой терроризма и экстремизма». В материалах дела описывается, что файлы были добыты под руководством спецслужб после того, как их владелец попал в поле зрения управления военной контрразведки.
«При проведении профилактических бесед с сослуживцами Калдыбекова было установлено, что последний скрытно от сослуживцев соблюдает религиозные обряды на службе (читает намаз в служебных кабинетах), и часто посещает Мечеть», — утверждается в материалах дела (орфография сохранена. — Ред.). При этом в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий совместно с сотрудниками ДКНБ по городу Алматы было «осуществлено визуальное наблюдение исполнения молитвы Калдыбековым в Мечети», в связи с чем «сотрудниками ДКНБ сказано, что метод чтения молитвы подсудимым относится к деструктивному», сообщил суду свидетель Токсангазин — офицер, в обязанности которого входило «контрразведывательное обеспечение» в трех войсковых частях Алматы.
Токсангазин сказал в суде, в 2016 году к нему обратился коллега, сообщивший, что Калдыбеков соблюдает религиозные обряды на службе и носит с собой жесткий диск. Далее Токсангазин описал, как под его руководством была проведена своего рода операция по «негласной добыче» жесткого диска из барсетки Калдыбекова, а также проверка содержимого его мобильного телефона — в его отсутствие.
Обвинение утверждает, что файлы жесткого диска и файлы в ноутбуке подсудимый хранил с целью их распространения.
ДОВОДЫ ПОДСУДИМОГО И ЕГО ЗАЩИТЫ
Подсудимый Бактыгали Калдыбеков и его адвокат Мурат Калымбетов, а также его мать — она же и его общественный защитник — называют предъявленные обвинения необоснованными и надуманными.
Сторона защиты считает незаконными способы добычи и оформления вещественных доказательств. По мнению защиты, противоречия в показаниях свидетелей и отказ допросить в суде ключевых свидетелей свидетельствуют о сфабрикованном характере дела.
Сторона защиты отмечает, что спецслужбы завели на Калдыбекова уголовное дело в 2018 году, тогда как текст в соцсети он разместил тремя годами ранее. Калдыбеков утверждает, что за ним следили еще в 2016 году и проводили специальные оперативно-разыскные мероприятия. Однако ни в 2015-м, ни в 2016 году против него не было возбуждено уголовного дела.
По версии защиты, в конце 2017 года спецслужбы затеяли провокацию по организации теракта — якобы с умыслом вовлечь в нее Калдыбекова, — во время которого могли погибнуть люди. Однако после того, как Калдыбеков, по его словам, раскрыл замыслы спецслужб, он оказался под следствием.
Как утверждает на суде Бактыгали Калдыбеков, когда он, находясь под арестом, заявил о несостоявшейся провокации спецслужб, то подвергся угрозам со стороны некоего сотрудника КНБ. Об этом Калдыбеков написал в разные инстанции, в том числе генеральному прокурору. Ему пришли официальные ответы, что сотрудник спецслужб по фамилии С. не посещал его, что автоматически исключает возможность оказания давления на него. Однако во время исследования материалов дела военный суд не стал отрицать, что С. посетил в следственной тюрьме Калдыбекова, однако вопрос о том, оказывал ли тот давление на Калдыбекова, остался без ответа.
КОММЕНТАРИЙ ПРАВОЗАЩИТНИКА
Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис говорит, что методы сбора материалов против бывшего военнослужащего Бактыгали Калдыбекова напоминают ловлю рыбы незаконным способом с использованием широкого бредня с мелкими ячейками.
— В результате всё это приобретает вот такие формы, как в деле этого бывшего военного. Когда комитет национальной безопасности пишет, что метод молитвы относится к деструктивным, то что тут комментировать? Что означает «метод молитвы»? Что означает «деструктивный метод молитвы»? В принципе, мы видим, что действующее законодательство позволяет ловить не только крупную рыбу, но и мелочь, которая ничего не замышляла, пытается найти какую-то религиозную идентификацию среди других течений в исламе, а не только в пропагандируемом официальной мечетью. Это и приводит к таким последствиям. У нас же другие течения в исламе практически зарегистрироваться не могут, оказываются под постоянным давлением, даже если они никакого насилия или терроризма не продвигают, — говорит Жовтис.
Правозащитник Жовтис обращает внимание на то, что бывший военнослужащий обвиняется в том, что хранил материалы, относительно которых эксперты сделали выводы о том, что они пропагандируют терроризм и содержат признаки экстремизма. Под «экстремизм» из-за размытости понятия можно подвести «всех, кто по-другому мыслит, распространяет иные взгляды или концепции», говорит правозащитник. Он отмечает, что силовые органы в Казахстане начали сильнее «закручивать гайки» в отношении религиозных меньшинств после вооруженных нападений летом 2016 года. Ответственность за кровопролитные атаки в Алматы и Актобе власти возложили на «религиозных радикалов».
КОММЕНТАРИИ