«ПОКА Я СЛИШКОМ БОЮСЬ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ И СВОБОДУ»
В историях россиян Антона и Марата, согласившихся обсуждать их спешный переезд в Казахстан, много общего. Оба призывного возраста, бежали от мобилизации в сентябре, осели в Уральске, административном центре Западно-Казахстанской области, о котором мало что знали.
Но в первую очередь их объединяет страх за свою безопасность, нежелание делиться любыми деталями, которые могут помочь установить их личности, и отсутствие намерения возвращаться на родину в ближайшее время.
25-летний бывший петербуржец Антон наотрез отказывается называть фамилию.
— Кто знает, что будет завтра и послезавтра, — говорит он.
Нехотя рассказывает Антон и о других аспектах своей биографии: женат, есть высшее образование, много лет работал не по профессии — в ресторанах, пытался перепрофилироваться на сферу информационных технологий. На родине помимо супруги остались друзья, близкие, работа и квартира.
Переезжать, признаётся Антон, он никуда не планировал: жизнь в России его полностью устраивала.
— Это было ровно до 24 февраля, — говорит он.
В этот день Россия начала полномасштабное вторжение в соседнюю Украину. Но и после него Антон оставался в родном Санкт-Петербурге. Там и услышал объявление о начале в стране «частичной» мобилизации на войну, озвученное 21 сентября президентом Владимиром Путиным.
— Мы до последнего не верили, хотя ходили всякие слухи. Услышали и не поняли вообще, что это значит для нас. Долго не могли понять. До 24-го «плавали» в своих мыслях, — говорит Антон.
Три дня спустя после начала мобилизационных мероприятий Антон выдвинулся в сторону Казахстана, где до этого ни разу не был и о котором, по его признанию, имел только «общие сведения».
Через Екатеринбург и Костанай без особых приключений добрался до пункта назначения — Уральска, города, откуда родом один из друзей. У его родителей Антон нашёл приют на первое время.
Три месяца спустя бывший петербуржец всё ещё не трудоустроился. Зарабатывает репетиторством — помогает детям по математике и физике. Берёт по две тысячи тенге за урок. Клиентов нашёл в чатах релокантов и помощи приехавшим. Появился пассивный доход: жена, сдав квартиру в Питере, тоже планирует переезд в Казахстан.
— До марта мы в любом случае в Уральске — другие города не рассматриваем, а потом будем принимать решение. Если будет работа за 150 тысяч тенге по моей специальности, я бы спокойно остался. Мне нравится, я тут уже привык, — говорит он.
20-летнему Марату, вчерашнему студенту, в родной Казани до сих пор приходят повестки — военкомат требует явиться для подтверждения личности.
— А когда пойдешь, могут и забрать [на войну] — все это знают, — говорит он.
О начале мобилизации Марат узнал на следующий день и тогда же принял решение уезжать.
—21-го я был на работе в ночную смену. На следующий день просыпаюсь и читаю новости. Сразу созвонился с матерью, мы обсудили. Съездил на работу, на учёбу: уволился, забрал диплом и в тот же день вечером поехал через Самару, — рассказывает Марат.
В Уральске молодой человек прежде был лишь однажды, но в этом городе живут его родственники. Только окончивший учёбу Марат в Казани работал тестировщиком компьютеров. В Казахстане на поиски работы ушло много времени. В результате пришлось сменить профессию: с системного администратора на консультанта 1С.
— Российские зарплаты, если сравнивать с казахстанскими, это, как говорится, земля и космос. Но и цены разные. Здесь дешевле. Сейчас зарплата у меня 100 тысяч тенге на руки. Половина уходит на аренду, второй половины мне хватает. Ем я немного, на бензин максимум 10 тысяч, — рассказывает Марат.
В ближайшее время он планирует забрать в Казахстан маму, бабушку и старшего брата.
— Они, в принципе, согласны. Потому что, если даже закончится война, всё равно останутся санкции, их никто не отменит. А здесь жить очень хорошо. Поэтому я агитирую всех родных переехать, — рассказывает Марат.
И Антон, и Марат пока будущего для себя в России не видят. Первый говорит, что готов вернуться «первым же автобусом», если на родине сложатся приемлемые для жизни политические условия.
— Если всё закончится. Не только война — это скорее следствие нашей политики. Если закончится этот курс, который идёт с 2012 года, — стагнация, нарушения прав, — я вернусь. Пока я слишком боюсь за свою жизнь и свободу, — говорит он.
Марат уезжать не планирует и в более долгосрочной перспективе.
— Для себя я уже решил остаться. Неприятных моментов нет. Я слышал, что казахи — самый гостеприимный народ, это так, — говорит он.
«КАЗАХСТАН БУДУТ ВЫБИРАТЬ ДЛЯ МИГРАЦИИ ВСЁ ЧАЩЕ»
По данным комитета по миграции Казахстана, с 21 сентября в Казахстан въехало 937 тысяч россиян. Более двух третей уже покинули страну. На казахстанской территории остаётся около 298 тысяч релокантов. Из них трудоустроиться смогли 30 тысяч человек.
Российский экономист Вадим Новиков — релокант первой, постфевральской волны. Он переехал в Казахстан вскоре после начала полномасштабной войны в Украине.
По мнению Новикова, сам конфликт, вызванные им волны миграции в меньшей степени отразятся на динамике в обществе, но существенно повлияют на экономику Казахстана, особенно в долгосрочной перспективе.
Азаттык: Как вы оказались в Казахстане? Чем занимаетесь здесь?
Вадим Новиков: Я принял решение о переезде 24 февраля, как только узнал о начале войны. Уже через неделю был в Алматы. Я и прежде хотел уехать, но война это ускорила. С самого начала выбрал Казахстан как страну, где смогу продолжить свою прежнюю карьеру. В России занимался подготовкой экономических заключений для крупных судебных споров. Это в первую очередь антимонопольные дела и дела об убытках.
В Казахстане продолжаю заниматься судебными экспертизами, договорился о партнёрстве с КазГЮУ. Также у меня есть постоянная колонка в деловой газете «Курсив». Учу казахский язык, в начале 2023 года буду сдавать экзамен на уровень А1. Ещё оказываю помощь переехавшим и переезжающим: советы, консультации. Это особенно было востребовано в период мобилизации.
Азаттык: По официальным данным, подавляющее большинство въехавших после 21 сентября россиян покинули Казахстан. Почему, по вашему мнению?
Вадим Новиков: В 2022 году всё авиасообщение с Россией было отрезано. Когда объявили мобилизацию, немногие оставшиеся направления, в том числе и в Казахстан, стали очень дорогими. Главным способом выехать было через сухопутные границы. В сторону Европы выехать было нельзя. Поэтому с одной стороны — грузинский Верхний Ларс, с другой — эти тысячи километров границы с Казахстаном.
Думаю, у многих людей изначально были какие-то планы, наиболее предпочитаемые места. Но для того, чтобы попасть в страну, в которую они стремились, надо было выбрать один из практически двух вариантов.
Если смотреть более широко и говорить не только про сентябрь, но и про весеннюю миграцию (после нападения России на Украину отмечалась первая волна массового отъезда россиян из родной страны. — Ред.), видно, что большинство выбрали Грузию, Армению и Турцию.
Можно по-разному это объяснять, но предположительно это попросту страны, которые они хорошо знали, правда, в качестве туристов. Казахстан для массовой России не очень знакомое место, он не был направлением туристических поездок. Мне кажется, по мере знакомства со страной её будут выбирать для миграции всё чаще. Тем более что разрушены сформировавшиеся при помощи официальной российской прессы стереотипы о притеснении русских в Казахстане. Было такое мнение, что к ним относятся плохо, есть проблемы. Люди вполне могли принимать это во внимание.
Если смотреть на миграцию бизнеса, то Казахстан однозначно является предпочтительным направлением. Потому что другие страны — Грузия, Армения — в разы более бедные государства. Многие типы бизнеса, которые в России возможны, в этих странах невозможны. Возникает также языковая проблема.
Как раньше это было? У компании офис в Москве, и он обслуживает какой-то большой регион: Россию, страны Центральной Азии, может быть, Кавказ. Сейчас, если компания в постсоветском регионе хочет присутствовать, не так много вариантов, куда она может переместиться. Из разговоров, из того, что я читаю, видимо, выбор в первую очередь между Казахстаном и Узбекистаном.
Азаттык: Как вы считаете, переехавшие в Казахстан россияне оказали какое-то существенное влияние на экономику страны? Например, в Армении приток релокантов из России считается фактором, повлекшим рост ВВП. Что можно сказать о Казахстане? Насколько долгосрочным будет это влияние, если оно имеет место быть?
Вадим Новиков: Казахстан — куда более крупная страна, чем Армения или Грузия, поэтому добавление российских капиталов так резко изменить экономику не может. Как мне видится, в случае с Казахстаном влияние, скорее всего, будет долгосрочным. Я бы смотрел на Казахстан как на место потенциальной релокации бизнесов из других стран со значительным русскоязычным населением — России, Беларуси, Украины.
Думаю, рывок будет за счёт перевода центральных офисов международных компаний из той же Москвы. Так что я бы не сводил всё к россиянам, в особенности к тем, которые массово пересекали границу. Вероятнее всего, это были не бизнесмены, а люди с другими мотивами.
Азаттык: По вашему мнению, можно ли считать отток россиян, бежавших из России через Казахстан, упущенной возможностью для страны — в экономическом плане, в плане притока человеческих ресурсов?
Вадим Новиков: Даже их краткосрочное пребывание что-то, без сомнения, Казахстану дало. Наверное, если бы люди остались, Казахстан мог бы получить ещё больше. Они оставляли деньги, снимали жильё, нередко дорого.
Но дело не только в транзите. Покинуть Казахстан могли по-разному. В этих отъездах есть люди с разным настроем, ожиданиями, мотивами. Те, кто уезжал весной, реагировали в большей мере на политическую ситуацию, мрачно смотрели на российское будущее и в обозримой перспективе возвращаться не собирались.
Если брать мобилизацию, то это реакция в первую очередь на конкретное событие. Когда мобилизация прекратилась, многие вернулись. Тут мотив «где-то отсидеться». Вероятно, в начале этого года им опять придётся Россию покинуть. Там широко распространены ожидания новой волны мобилизации.
Считается, что российская армия заполнила ряды приёма и транспортировки мобилизованных людей в тренировочные лагеря, поезда на фронт, и мобилизация была остановлена с исчерпанием этих возможностей. Потом некоторое время те же самые мощности будут заняты «перевариванием» осеннего призыва.
Но когда он будет завершён, можно предположить, что власти постараются сделать так, чтобы мощности по отправке военных в Украину не простаивали. В январе или феврале мобилизация может продолжиться, и тогда Казахстану снова придётся увидеть много людей.
Есть предположение, что российские власти и дальше будут свободно выпускать людей за границу. Это на самом деле совершенно не очевидно, потому что известно, что там ведут серьёзную работу по оцифровке баз данных военкоматов, будут интегрировать системы пограничного контроля с этими сведениями, и, вполне возможно, что выезд для подлежащих призыву людей будет сильно затруднён.
Азаттык: Вы, наверное, наблюдаете за тем, как адаптируются в Казахстане ваши соотечественники, которые приняли решение осесть здесь. По вашему мнению, насколько трудно или легко это происходит? С чем у них возникают сложности?
Вадим Новиков: Я могу судить по обстановке в Алматы, где нет монокультуры, в которую было бы сложно вписаться. Люди получают понятную культуру, понятный язык общения, довольно необременительную бюрократию. ЦОНы, миграционки и так далее — все это устроено несложно.
Понятно, что сам переезд сопряжен с громадным количеством переживаний, проблем. Как мне видится, страна не создаёт дополнительных затруднений по сравнению с самим фактом отъезда. Я вижу, чем люди делятся, вижу, что они тяжело переживают разного рода политические, географические расколы в семьях — кто как относится к войне, кто решил остаться, кто — вернуться. Большая сложность доступа к друзьям. Потеря в доходах. Есть много проблем, но они не очень связаны с тем местом, куда люди переехали.
Азаттык: В Казахстане распространены опасения, что приехавшие россияне несут риск эскалации межэтнических трений. Что основная причина их переезда не в том, что они не поддерживают войну, а в том, что они боятся быть убитыми на ней. Что в страну едут адепты «русского мира», которые, осев, будут жаловаться на притеснения и искать «защиты» у России. Что вы думаете по этому поводу?
Вадим Новиков: Никаких исследований политических взглядов приехавших не существует. Остаётся только гадать. Даже о взглядах на войну самих казахстанцев очень мало информации, опросов. За весь год одна служба два раза людей опросила. По поводу приехавших неизвестно даже этого.
Количество переехавших на постоянное место жительства в сравнении с населением Казахстана настолько невелико, что принципиально изменить какое-то соотношение взглядов они заведомо не могут.
Если брать сентябрь, то люди в осенней волне — без каких-либо однозначных взглядов. Российское население не очень политизировано. Я думаю, и в России сторонников войны найти достаточно сложно. Кто такие настоящие сторонники? У человека есть идея, он считает, что так надо. Настоящий сторонник — это тот, кто до 24 февраля говорил, считал, думал, что такая война необходима.
Средний россиянин всё-таки конформист. Он не говорит о том, что нужно воевать. Опросы нынешние это показывают: русские говорят, что нужно отвечать на войну, положительно отвечают на вопрос «Нужно ли продолжать войну?» Меняет социолог формулировку: «А если вот сейчас Путин решит прекратить войну, вы это поддерживаете?» Они говорят: «Поддерживаем».
Вырисовываются не национальные комплексы, не действительные желания завоёвывать, а конформизм, нежелание сталкиваться во мнениях с начальством. То есть большинство россиян поддержат всё что угодно — и начать войну, и закончить.
Так что, во-первых, людей переехало мало. Во-вторых, в переехавших в сентябре мало идейности любого толка, путинского или непутинского.
У нас есть ещё такое наблюдение. Скорее даже отсутствие наблюдения. Насколько я могу судить, за эти месяцы после мобилизации количество каких-то неприятных для принимающей стороны инцидентов было невелико. Есть умозрительная проблема, что приедут «путинцы» и как-то изменят среду, будут проявлять неуважение или демонстрировать военную символику. Но вроде бы такие случаи если и есть, то их, видимо, на пальцах одной руки можно посчитать. Опасения были не совсем беспочвенными, но они не оправдались.
Азаттык: Вы уже сказали, что есть прогнозы о второй волне мобилизации в начале года. Какие это может иметь последствия для Казахстана?
Вадим Новиков: Больше плюсов и больше сложностей. Мне кажется, что будет качественное изменение ситуации: намного больше людей будут уверены, что теперь их задача не отсидеться где-то и вернуться, а найти страну для постоянного места жительства. Результаты исхода будут более долгосрочные как для России, так и для принимающих стран.
Это, с одной стороны, означает перенос экономической активности — кого-то в роли бизнесмена, кого-то в роли наёмного сотрудника. Скорее всего, на экономике их переезд скажется более сильно, чем прежде.
Но, и это не зависит от качеств самих мигрантов, сам по себе рост количества приезжих вызывает опасения, трения и так далее. Я хорошо это знаю по прежнему опыту России. 10 лет назад там активно велись разговоры о введении виз для стран Центральной Азии. Я предполагаю, что здесь такие споры ещё впереди. Потому что некоторое время Россия выступала в качестве самой богатой, самой развитой страны региона, привлекала граждан из бывших советских республик, там стоял вопрос про отношение к миграции.
Сейчас, когда роль самой богатой страны региона принимает на себя Казахстан, сюда придут и споры, которые были в России. Больше мигрантов — больше споров, трений, опасений относительно их влияния на цены, арендное жилье, культуру, язык. Количество вопросов к мигрантам только увеличится.
КОММЕНТАРИИ