НОВОСТАРЫЙ КАЗАХСТАН
Азаттык: В своих предыдущих комментариях по поводу событий в Казахстане вы говорили, что страна движется в сторону ужесточения репрессий и усиления авторитаризма. Вы по-прежнему видите эти признаки?
Лука Анчески: Полагаю, моя оценка в 2019–2020 годах была верной, — по крайней мере, она верна до сих пор. Мы вступили в четвёртый год президентства [Касым-Жомарта] Токаева, после событий Кровавого января минуло 18 месяцев, прошёл референдум, президентские и парламентские выборы, и мы не видим существенных улучшений в управлении Казахстаном. Если и существует «новый Казахстан», — а я не думаю, что он есть, — то этот «новый Казахстан» по всем признакам очень похож на старый. Либерализации не произошло. На выборах победили Токаев и партии, поддерживающие режим. В Конституцию были внесены изменения, позволяющие Токаеву находиться у власти более длительное время — до ноября 2029 года. И это только институциональная сторона. С практической точки зрения, в повседневном управлении страной мы не видим либерализации СМИ, тенденций формирования плюрализма в Казахстане, какой-либо трансформации в динамике гражданского общества.
Азаттык: В своём недавнем «послании народу» Токаев не упомянул о Январских событиях. Большинство дел об убийствах тех дней остаются нераскрытыми, а правда, стоящая за ними, скрывается. По-вашему, сможет ли Токаев и его команда изменить общее восприятие Кровавого января?
Лука Анчески: Вопрос об ответственности за гибель людей в январе 2022 года очень важен. Мы знаем имена погибших, но мы не знаем имён виновных. Правосудие не свершилось, а это значит, что раны, которые были получены в январе, не затянулись. Справедливость не восстановлена. Правда скрыта, чтобы люди, в действительности участвовавшие в насилии, смогли избежать ответственности. Особенно те, кто в военной форме. [Их привлечение к ответу] могло бы стать хорошим примером перехода от «старого Казахстана» к «новому Казахстану».
Управление кризисом таким образом, чтобы народ видел, что государство несёт ответственность за все действия, могло бы сменить дискурс и положить начало построению новых, доверительных и прозрачных отношений с обществом. Но этого не произошло. Осталось слишком много непрозрачных, неясных вопросов, касающихся Январских событий. И для меня это сигнал о том, что ничего не меняется.
РЕОРГАНИЗАЦИИ И НАЗНАЧЕНИЯ В «КОЛЛЕКТИВНОМ» РЕЖИМЕ
Азаттык: Президент объявил о создании новых министерств (министерства водных ресурсов и ирригации и министерства транспорта) для решения проблем дефицита воды в Центрально-Азиатском регионе и использования транспортно-логистического потенциала страны. Может ли это помочь в стимулировании экономики страны?
Лука Анчески: В государствах Центральной Азии меняют структуру министерств по ряду причин. Несколько лет назад Туркменистан объединил несколько министерств, потому что у государства не хватало денег, при объединении министерств появилась возможность уволить несколько человек.
При разделении министерств, создании новых министерств или областей, как в случае с Казахстаном, даётся больше власти людям, которые хотят быть частью элиты. Это упражнение в управлении элитой, и именно так я объясняю создание новых министерств.
Водные ресурсы — это не то, с чем Казахстан может справиться самостоятельно. Вода — это региональная проблема. Реки в Центральной Азии протекают по разным странам через границы. Проблема требует трансграничного решения. Поэтому не факт, что, создав отдельное министерство по водным ресурсам, вы решите проблему центров политики в отношении воды. Это можно сделать, взаимодействуя с другими государствами региона, разрабатывая гибкие, успешные и точные меры по управлению отношениями между низовьями и верховьями, по определению объёмов, квот, чтобы убедиться, что связь между водой, энергией и продовольствием установлена таким образом, что она работает не только на Казахстан, не только на экономику, но и на людей, которые живут в долине реки, в регионе и за его пределами.
Азаттык: Некоторые из назначенных на ключевые государственные посты связаны с окружением Назарбаева. Как вы считаете, смог ли Токаев за период своего президентства создать свою команду? Есть ли шанс, что они будут работать более эффективно?
Лука Анчески: Один из моментов, представляющих особый интерес для меня как исследователя, — это то, как по-разному после Январских событий были перераспределены члены назарбаевской элиты и люди, которые стояли у власти в 2019–2022 годах. У меня даже есть исследовательский проект по этому вопросу с коллегами из Финляндии.
Возможно, такие люди, как я, то есть исследователи, а также журналисты, преувеличивают важность Январских событий для элит. Это был переломный момент, разделивший всё на «до» и «после». Однако изменения не столь масштабны, как мы могли бы предположить. Конечно, Масимов стал самым наглядным примером того, что были люди, которых посадили в тюрьму, маргинализировали, исключили из элиты. Но очень многие из тех, кто был у власти на нижнем и среднем уровнях, вернулись.
И сейчас мы видим (это становится все более очевидным), что в последних назначениях есть люди из назарбаевской элиты. Отвечая на ваш вопрос о том, удалось ли Токаеву создать свою элиту, я бы сказал, что токаевской элиты никогда не было. Токаев был частью системы Назарбаева, и даже его согласованное назначение на пост президента в марте 2019 года было результатом межэлитных дискуссий, которые проходили между теми, кто поддерживал Назарбаева, и теми, кто хотел, чтобы у власти был Токаев. Таким образом, президентство Токаева является в некоторой степени частью коллективных усилий по удержанию авторитарного режима в Казахстане. Это ещё не персонализм — Токаев не стал единственным человеком, который принимает решения. Так что в этом есть коллективные аспекты. И некоторые из коллективных элементов должны быть в той или иной форме связаны с той базой власти, которая существовала в Казахстане прежде. Поэтому я не удивлён, что происходит такая рециркуляция элиты, что некоторые сторонники Назарбаева теперь поддерживают Токаева. Мы видим, что этот режим более коллективный, но тем не менее авторитарный.
КАК МИНИСТРЫ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В СТАТИСТОВ
Азаттык: Некоторые из новых министров или акимов не имеют опыта работы в сфере, курировать которые их назначили. В некоторых случаях на смену новым специалистам пришли старые, как кажется, неэффективные. Одни эксперты видят здесь нехватку квалифицированных кадров, другие — элементы политического кризиса. Что вы думаете по этому поводу?
Лука Анчески: Проблема человеческого капитала характерна для всей Центральной Азии. Правительства не всегда обладают необходимым опытом для выполнения различных задач. И, на мой взгляд, это лишь часть проблемы.
Реальность такова, что большинство назначений проводится с учётом авторитарных, клановых и патронажных целей. Это означает, что на должность акима региона или министра назначается определённый человек не столько потому, что он хорош в своём деле и обладает нужным уровнем профессионализма и опыта, а потому, что он точно будет делать то, что ему скажут, что ему приказал президент. А это уже является проблемой, когда дело доходит до реализации политики.
Еще в эпоху Назарбаева мы очень много раз наблюдали во время кризисов — экономических, экологических, социальных, — как президент вмешивался в дела министров и говорил: «Хорошо, я сам решу эту проблему». Таким образом, министры становились статистами, которые просто поддерживают главного героя — президента. Поэтому я не удивлён кадровым дефицитом в казахстанской системе, ведь это ещё один элемент, связывающий то, что было до Январских событий, и то, что происходит сейчас. Это преемственность в способах управления элитами.
Кем будут управлять люди, у которых нет потенциала и профессионального опыта, а есть одна лишь обязанность — быть лояльными президенту, а не обеспечивать эффективность той политики, которую они проводят? К сожалению, расплачиваться за это будет население.
Мы видим, что в Казахстане не произошло преобразований, которые мы хотели увидеть. Мы не увидели той энергии, которая обычно проявляется в период после транзита. Мы не видели её в президентстве Токаева даже до Кровавого января. Первое, что мы помним о Токаеве, — это протесты перед выборами летом 2019 года. Так что проблема легитимности существует. Существует проблема реализации политики. А теперь ещё возможны проблемы с элитами. И экономика во всём этом не очень хорошо себя чувствует. На мой взгляд, это ещё не кризис. Но мы не видим, что казахстанская политика и общество в целом переживают позитивный момент.
«ХОЛОДНОЕ СОСЕДСТВО»
Азаттык: Война в Украине и агрессивная внешняя политика России влияют на национальное самосознание жителей Центральной Азии, в частности Казахстана. Меняет ли это общий ландшафт в регионе? Что будет с антиколониальными и антироссийскими настроениями? Как это может повлиять на идею евразийства, которую продвигает Россия?
Лука Анчески: На этот вопрос можно ответить по-разному. И я думаю, что, с одной стороны, конечно, вторжение в Украину сильно подпортило имидж России. Сейчас это страна-агрессор, которая всегда была имперской державой. И с Центральной Азией она всегда пыталась взаимодействовать в рамках некой колониальной идеи. Но это страна, которая является одним из важнейших партнёров Казахстана. Поэтому, как бы вы ни воспринимали этот колониальный дискурс, в настоящее время он остаётся в значительной степени внутри интеллектуальной элиты Казахстана. Вы ведёте все эти споры о том, каково место Казахстана в постимперской и имперской политике России, каково место казахского языка в государстве и в целом в Евразии. Всё это очень важные вопросы. Но то, как строится казахстанская политика, предполагает, что именно режим определяет, какие вопросы являются важными и имеют значение.
Мы не видели, чтобы Токаев и поддерживающая его элита реально отстранялись от России. Казахстан очень неоднозначно относится к войне. Он не выступает в поддержку России, но и не очень активно поддерживает Украину. У Казахстана нет той геополитической позиции, которая была у Украины до войны, где можно было бы с уверенностью сказать: «Мы идём с Западом» или «Мы работаем с Россией». У Казахстана холодное соседство: все его соседи являются сложными партнёрами: и центральноазиатские страны, и Китай, и Иран, и, конечно, Россия.
На мой взгляд, то, что делает Казахстан, представляет собой очень интересную политику поддержания правильной дистанции с Россией, попытку найти курс, который работал бы на режим, не ослаблял бы экономику, не создавал бы в то же время проблем в наиболее националистически настроенной части казахской элиты. Так что это очень сложная позиция по сохранению баланса. Возможно, она не является многосторонней в этом смысле, но, безусловно, есть проблема равноудалённости в условиях, когда геополитика Евразии поляризуется. В этом смысле ситуация непростая.
КОММЕНТАРИИ