Это заключение весьма логично. Тем не менее, если окинуть взглядом имеющиеся тенденции, то есть основания говорить, что изменения могут произойти раньше, чем они ожидаются.
Предпосылок для изменений, вероятнее всего, станет больше особенно в Узбекистане, поскольку некоторые силы работают против статус-кво. Часть из них находится вне контроля со стороны властей, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Первый очевидный фактор: российская экономика, по всей видимости, находится в долгосрочной рецессии и вряд ли сможет способствовать решению проблем с безработицей в Узбекистане. Около двух миллионов узбекских граждан работают в России и отправляют деньги домой. Тем самым они оказывают поддержку узбекской экономике. Учитывая, что количество рабочих мест и денежные переводы сокращаются, узбекское правительство может оказаться в непростом финансовом положении. Уже в прошлом году наблюдались сложности с выплатой зарплат сотрудникам милиции, чья лояльность имеет решающее значение. Кроме того, около полумиллиона молодых людей, выпускников средних и высших учебных заведений, тоже будут нуждаться в рабочих местах.
Другим фактором риска является потеря Узбекистаном своего сельскохозяйственного потенциала. А это имеет большое значение для аграрной экономики, так как половина населения живет в сельской местности и одна треть граждан страны занята в сельском хозяйстве. За одно только десятилетие с 1991 по 2001 год в ряде областей было потеряно 14–15 процентов пахотных земель из-за деградации почвы. Наверняка такое истощение почв происходит и по сей день, причем довольно быстрыми темпами, так как каких-либо заметных изменений в методах ведения сельского хозяйства не произошло. Поэтому есть все основания предполагать, что на сегодняшний день ситуация, вероятнее всего, лишь ухудшилась. Вдобавок к этому, похоже, засуха стала обычным явлением, а речные стоки перестали быть полноводными: местные ледники теряют около пяти гигатонн льда в год. (Для сравнения, Германия потребляет около 3,5 гигатонны питьевой воды в год.)
Последнее, но не менее важное: активисты гражданского общества становятся более эффективными. Организованная активистами «хлопковая» кампания возымела определенный успех, и теперь узбекские чиновники более не могут игнорировать призывы к прекращению принудительного труда. В Казахстане протесты вынудили правительство приостановить непопулярные земельные реформы. Даже в Туркменистане народ поднялся на протесты, осадив бюрократов и их абсурдные указы.
КУДА ДВИЖЕТСЯ УЗБЕКИСТАН
Учитывая имеющиеся экономические, демографические и экологические тенденции, Узбекистан, похоже, движется в сторону политического переворота. Такой поворот событий повлияет на все государства Центральной Азии.
Эксперты подметили, что, по всей видимости, большое количество молодых узбеков искренне скорбят по поводу кончины лидера и не выступают против режима.
Однако эта лояльность может оказаться переменчивой. Стоит только вспомнить опыт Египта. Там тоже большая часть населения (75 процентов) моложе 25 лет, и им был известен только правивший в течение почти 30 лет единственный лидер — Хосни Мубарак. Речи великого лидера прививали им инфантильность. Тем не менее это не помешало им выйти на площадь Тахрир в Каире, как только многие поняли, что режим не в состоянии обеспечить рабочие места или социальные лифты.
Власти знали об этих проблемах — и игнорировали их в течение многих лет, а в некоторых случаях в течение многих десятилетий, еще больше их усугубляя. Это привело к тому, что власть стала потенциально хрупкой: ситуация полностью под контролем, но лишь до поры до времени.
К счастью, время еще есть, и новое руководство, возможно, осознает, что присутствуют силы, которым они не могут диктовать, и, таким образом, отдаст предпочтение прагматичности.
Например, Узбекистан может повторить успех других диктатур в сельскохозяйственных реформах. Еще в 1980-е годы Вьетнам и Китай сумели решить насущные проблемы в одночасье, просто дав своим фермерам посвободнее вздохнуть. В результате были созданы рабочие места, доходы выросли и люди почувствовали себя более удовлетворенно — всё это положительно повлияло на политическую стабильность. Эта концепция привлекательна для правительств стран Центральной Азии.
При отсутствии такого прагматизма изменения могут пойти по нелинейной траектории. Это не обязательно должно сопровождаться кровопролитием, как кое-кто может опасаться. Режим и его противники могут воспользоваться накопленными миром знаниями.
Опыт других стран — такой как революция в 1989 году в Восточной Европе — учит тому, как можно добиться изменений ненасильственным путем, что улучшит жизнь большинства людей, в том числе правящей элиты. Даже такие примеры транзита, как «Арабская весна» или украинский Майдан, где цена успеха оказалась высока, тоже могут послужить уроком.
В то же время правозащитники, активисты гражданского общества, а также независимые журналисты могут рассчитывать на мудрость предыдущего поколения. К 1982 году движение советских диссидентов было подавлено, и его перспективы выглядели мрачно. Андрей Сахаров в письме из ссылки в Горьком писал: «К счастью, будущее непредсказуемо, а также (в силу квантовых эффектов) — и не определено…»
Шесть лет спустя он детализировал сказанное в интервью:
— Я считаю, что будущее непредсказуемо и не определено, оно творится всеми нами — шаг за шагом в нашем бесконечно сложном взаимодействии…
Т. Камилев — псевдоним центральноазиатского блогера. Мнения, выраженные в этом комментарии, могут не отражать точку зрения Азаттыка.
Перевела с английского языка Алиса Вальсамаки.
