После объявления о мобилизации Россию покинули сотни тысяч людей. Это было бегство — самолетами, поездами, автобусами, машинами. На границах стояли многокилометровые, на несколько дней, пробки, и кто-то добирался до пунктов пограничного контроля пешком.
В Казахстан, по данным властей страны, с 21 сентября въехали 200 тысяч граждан России.
У КПП «Маштаково» на дороге между Самарой и Уральском, ближайшим к России крупным казахстанским городом, пробка начиналась за 40 километров до границы. Водители фур и легковых машин стояли в очереди по несколько дней и никого не пропускали, возникали конфликты. Люди ночевали в поле. Некоторые таксисты объезжали очередь по степи. Рейсовые автобусы через пробку проводили сотрудники ГИБДД и пограничники.
В Уральске хозяйка кинотеатра Сinema Park организовала бесплатный ночлег для бежавших от мобилизации россиян. В кинотеатр пускали после 23 часов, когда заканчивались последние сеансы, утром нужно было покинуть залы. Ночью в залы приходили волонтёры — продавали дешёвые сим-карты, меняли валюту, угощали едой. В Центральной мечети Уральска беженцам также предоставляли ночлег и душ. На улицах к россиянам подходили местные жители и спрашивали, чем могут помочь, предлагали жильё.
Среди тех, кто бежал из России, был молодой московский поэт Никита Левитский. Его задержали во время антивоенного митинга, и в ОВД вручили повестку в военкомат. Через несколько дней он собрал вещи и отправился вместе с подругой Дарьей в Казахстан. В Уральске они встретили парня, с которым познакомились в автозаке в Москве. Вместе перебрались южнее, в другой казахстанский город, Атырау, и сняли там жилье — на недолгое время, поскольку деньги подходят к концу, а Левитский не может найти работу в Казахстане и думает подать на гуманитарную визу в Германии.
Российские беженцы в Казахстане — в фильме документального проекта «Признаки жизни».
Монологи беженцев
— Я говорю, Даша, мы едем, мы, может быть, никогда не вернемся сюда. Она: как, никогда не вернемся? Я говорю, ну это входит в понятие эмиграции.
Мы спали не одну ночь на улице, в поле.
— Мы доехали до Палласовки (город в Волгоградской области. — Прим.), а там такси — и до границы. Там очередь. В Жанибеке (казахстанский поселок на границе с Россией. — Прим.) довольно комфортно всё сделано волонтерами из местных, из людей, которые также пересекают границу, — организована очередность, ведутся списки, журналы, всё это транслируется в телеграм-каналах. Очередь большая, мы спали не одну ночь на улице, в поле. На погранпосту не было никаких вопросов. Я человек не служивший, ничего, что могло бы их заинтересовать, никаких таких вопросов они не задавали. Направляюсь в «Леруа Мерлен» в Алматы. Я был сотрудником «Леруа Мерлен» в Москве более четырех лет, поэтому хочу попробовать передать опыт нашим друзьям из Казахстана.
От Минвод до КПП 60 тысяч с каждого, плюс 100 тысяч на взятки.
— Два дня назад я читаю «Твиттер» и говорю: едем, не знаю, эмоциональное это решение или нет. Решили сначала через «Верхний Ларс» (КПП на границе с Грузией. — Прим.), уже взяли билеты на Минводы, но там просто какая-то жесть, реально невозможно. Нам сказали, что доехать от Минвод до КПП стоит 60 тысяч с каждого, плюс надо заготовить 100 тысяч на взятки. Мы бы даже поехали, но они не гарантировали стопроцентно, что доедем: там очень много народу. Мы испугались, решили через Казахстан. Вчера вечером, ровно 24 часа назад, сели в машину, в 8 утра мы доехали до КПП «Теплое». Нас высадили, мы пешим ходом прошли [через границу]. [В Уральск] приехали где-то в 8 вечера.
Незаслуженно круто они к нам относятся.
В «Твиттере» я увидела, что есть кинотеатр, где помогают тем, кто убежал. В России читали, что тут такой оверпрайс [за жилье], и решили сразу в кинотеатр поехать.
[Отношение казахстанцев] — просто огромное спасибо, очень неожиданно, незаслуженно круто они к нам относятся. Сейчас к нам подошли, сказали: мы сейчас откроем еще один зал, вы там с комфортом ляжете. Если бы, не дай бог, у них какая-то такая ситуация произошла бы, я, надеюсь, что мы тоже так бы отреагировали, я была бы готова быть волонтером.
Что я делаю, зачем, куда я еду?
Я вообще ничего не чувствую пока, до сих пор не осознаю, что произошло. Когда за нами [дома] приехало такси, мы с мамой сидели, и я реально думала: может, остаться? Что я делаю, зачем, куда я еду? Мама сказала: «Если хочешь, оставайся». Я в итоге думаю: по фигу, поедем.
Честно, у нас был план просто приехать, просто перейти границу. Сейчас будем сидеть, думать, что дальше делать. Не знаем, возможно, в Грузию поедем, либо тут в другой город. Наш офис — я из Казани — открыл в Алматы другой офис, возможно, туда, а возможно, в Грузию.
