Азаттык: Западные наблюдатели раскритиковали прошлогодние президентские выборы за отсутствие конкуренции. Перед парламентскими выборами в этом году Астана заявляла, что кампания будет конкурентной. Этот нарратив также широко транслировался в западной прессе в интервью казахстанских чиновников. Можно ли назвать эти выборы по-настоящему конкурентными?
Уильям Кортни: Эти выборы были не намного более конкурентными, чем предыдущие. Было лишь одно изменение — внесли голосование по одномандатным округам. Но и здесь оппозиционеров, похоже, было немного, за исключением некоторых независимых кандидатов.
Правительство приложило серьёзные усилия, чтобы не допустить участия оппозиции в выборах. Есть политические лидеры, такие как Жанболат Мамай, которые привлечены к уголовной ответственности. Другие подверглись преследованию накануне, а некоторые — даже в день выборов. Правительство арестовывало активистов.
Независимые политические партии не могли участвовать в голосовании по партийным спискам. Им было отказано в регистрации. Так что в целом это были не конкурентные выборы. Это скорее продолжение традиции выборов в назарбаевском стиле.
Азаттык: Аналитики говорят, что в бюллетенях для голосования не было настоящих оппозиционных партий. Предварительные результаты показали, что правящая партия «Аманат» набрала почти 54% голосов, чего достаточно, чтобы сохранить комфортное большинство в парламенте. Будут ли результаты этих выборов соответствовать общественному требованию, сложившемуся в ходе затянувшейся смены руководства?
Уильям Кортни: В социальных сетях было много видеороликов, в которых можно было увидеть, как люди голосуют по несколько раз. Это говорит о том, что фактическая явка была намного ниже официально заявленной. Будет ли результат достаточным, чтобы удовлетворить избирателей? Больше всего избирателей беспокоят социально-экономические условия, неравенство.
Именно они сыграли ключевую роль в народных демонстрациях в январе 2022 года. И эти проблемы до сих пор остаются нерешёнными, потому что с тех пор ничего не было сделано, чтобы существенно изменить социально-экономические условия в лучшую сторону.
Итак, вопрос, который следует задать себе после этих выборов: изменился ли потенциал общественных волнений? И этот потенциал, возможно, даже стал больше, поскольку и президентские, и парламентские выборы обещали перемены, но на самом деле власти не решились дать народу другие, более конкурентные выборы, свободные и справедливые.
Увеличивается ли перспектива потенциальной цветной революции сейчас, после выборов, которые не были свободными и справедливыми? Это вопросы, на которые нет ответов. Однако есть вероятность того, что они вызывают озабоченность казахстанских властей тем, что и эти, и предыдущие выборы не удовлетворили избирателей и не повысили воспринимаемую народом легитимность правительства.
Правительство, вероятно, попытается найти другие способы повысить легитимность. Улучшение социально-экономических условий было бы логичным шагом, но неясно, имеет ли это правительство достаточно полномочий на подобные изменения.
«ЛЮДИ УЖЕ НЕ БУДУТ ЛЕГКО МИРИТЬСЯ С ТАКОГО РОДА НЕЧЕСТНОСТЬЮ»
Азаттык: Будет сформирован лояльный парламент с несколькими депутатами-самовыдвиженцами. Акорда устно заявила, что теперь в парламенте имеется широкое представительство. Означает ли это, что риски социальных потрясений и волнений снижаются?
Уильям Кортни: Президентские или парламентские выборы, которые были не свободными и справедливыми, а скорее принципиально нечестными, не предполагают улучшение условий, что, в свою очередь, могло бы уменьшить имеющиеся или потенциальные социальные волнения. Так что потенциал этих волнений может быть даже еще большим из-за выборов, которые наверняка разочаровали многих простых казахстанцев.
Азаттык: 23 из 29 мест в одномандатном голосовании достанутся кандидатам от «Аманата». В какой степени это соотносится с заявлениями Токаева о политической перезагрузке и политических реформах?
Уильям Кортни: Пока нет никаких признаков подлинной политической реформы. Имеется лишь шесть депутатов-самовыдвиженцев, не принадлежащих к партии «Аманат». Некоторые из них могут быть настоящими оппозиционерами, а может быть, никто из них не является таковым. Но мы думаем, что все в Казахстане и, конечно же, на Западе будут очень внимательно следить за тем, идут ли настоящие политические дебаты и обсуждаются ли идеи оппозиции или они в основном будут так же лояльны к правительству, как и в прошлый раз.
Азаттык: Состав парламента будет изменён. Теперь у нас шесть партий вместо трёх. Считаете ли вы это реальным изменением?
Уильям Кортни: Слишком рано говорить о том, что наличие шести, а не трёх партий представляет собой изменение. Пока получается, что все партии на политической арене являются сторонниками правительства.
Правительство, похоже, хотело иметь больше партий в парламенте. Однако нет никаких признаков того, что существует какая-либо независимая партия, которая могла бы иметь какое-либо представительство в парламенте через одномандатные места или другие механизмы.
Азаттык: Независимые наблюдатели за выборами и представители кандидатов от оппозиции заявили, что в день выборов они зафиксировали многочисленные нарушения. К их числу относятся необоснованное отстранение наблюдателей, манипулирование студентами колледжей и государственными служащими для увеличения явки, сокрытие урн для голосования от наблюдателей. Подобные методы применялись и на выборах при Назарбаеве. Почему нынешний режим полагается на те же методы? Что это значит?
Уильям Кортни: Нынешний режим может полагаться на те же методы, поскольку у него нет большей фундаментальной легитимности в глазах казахстанцев, чем у предыдущего назарбаевского режима. Так что, не имея представления о легитимности, не имея популярности у народа, правительству приходится полагаться на нечестные механизмы проведения выборов.
Например, в социальных сетях появилось много видеороликов, на которых показано так называемое карусельное голосование: люди сначала голосуют на одном избирательном участке, затем на другом. В социальных сетях распространились видео, на которых избиратели бросали в урны по несколько бюллетеней. Это типичный механизм в авторитарном обществе, где правительству не хватает легитимности в глазах народа и где оно боится подчиниться результатам честного народного голосования.
Так что, да, это разочарование. Думаю, власти не понимают, что гражданское общество уже отошло от подобных практик. Гражданское общество в Казахстане растёт и крепнет, и люди уже не будут легко мириться с такого рода нечестностью, как в прошлые годы.
Казахстан — страна, в которой гражданское общество уже выросло из этого, как и в некоторых соседних государствах. Власти сейчас рискуют тем, что всё ещё используют авторитарные методы в обществе, которое больше не доверяет этим методам или правительству. Это может увеличить риск социальных политических волнений.
«МЕЖДУ ЭЛИТАМИ ВСЁ ЕЩЁ СУЩЕСТВУЕТ ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ ЗА БОГАТСТВО, ВЛАСТЬ И КОНТРОЛЬ»
Азаттык: Говорят, что эти выборы, как ожидается, укрепят власть президента Касым-Жомарта Токаева. Вы упомянули, что существуют определённые риски социальных и политических волнений. Так как же это повлияет на его усилия по консолидации и укреплению своей власти?
Уильям Кортни: Что мы видели в поздние годы правления Назарбаева? Каждый раз, когда происходили выборы, они были нечестными, в результате чего после них Назарбаев становился всё менее популярным. Вместо того чтобы укрепить свою власть, он её ослабил. Наконец, в прошлом году это привело к политическому и социальному взрыву.
Поэтому, когда речь заходит о президентских и парламентских выборах, можно ожидать, что правительство станет скорее более слабым, чем сильным с точки зрения его легитимности в глазах народа Казахстана. Токаев, конечно, может продолжать оттеснять некоторых назарбаевских назначенцев и членов правительства. Но это не означает, что правительство становится более демократичным или более реформистским.
Азаттык: Токаев и его команда говорят, что проводят реформы, направленные на демонополизацию политики. Вы видите эту тенденцию или система по-прежнему является монополией?
Уильям Кортни: В настоящее время правительство может меньше полагаться на одного человека, чем при президенте Назарбаеве. Он имел реальную единоличную политическую власть в течение длительного периода времени. Но нынешнее правительство опирается на политический истеблишмент, который очень многое унаследовал от эпохи Назарбаева и мало изменился с тех пор, за исключением устранения некоторых членов семьи Назарбаева.
Азаттык: Вы сказали, что также должен решаться вопрос социально-экономической ситуации, но пока мы не видим какой-то политической воли, политических реформ. Есть такие игроки, как члены семьи Назарбаева, которые, наверное, хотят всё вернуть. Как все это повлияет на президентство Токаева?
Уильям Кортни: Распри элит, имевшие место в прошлом году во время общественных волнений, показали, что между некоторыми элитами всё ещё существует очень сильная конкуренция за богатство и ресурсы, власть и контроль. Нет никаких оснований полагать, что междоусобицы ослабли. Так что, если произойдут социальные или политические потрясения, борьба элит снова может сыграть ключевую роль.
Для прекращения междоусобиц на самом деле необходимо, чтобы правительство стало более открытым, более честным, более конкурентоспособным, в большей степени допускало политическое выражение. Но если этого не произойдёт, то, скорее всего, мы увидим дальнейшее укрепление гражданского общества.
Увеличивающийся разрыв между социально-экономической реальностью рядовых казахстанцев и их ожиданиями как гражданского общества усиливается. Если правительство не отреагирует на укрепление гражданского общества, позволив людям иметь больше политического самовыражения, риск беспорядков может возрасти.
«ПРОДОЛЖИТСЯ ПРОЦЕСС РАЗВЕНЧАНИЯ КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ»
Азаттык: Видите ли вы признаки подковёрных игр, межэлитных столкновений между людьми Токаева и окружением Назарбаева?
Уильям Кортни: Если посмотреть со стороны, то кажется, что политический истеблишмент в основном остался таким же, как при Назарбаеве. Так что эта борьба элит, которой, возможно, Назарбаев был в состоянии управлять, на самом деле не изменилась.
Но сейчас власть Назарбаева пошла на убыль, и межэлитные распри активизировались. Однако неясно, есть ли отдельная группа людей Токаева и группа людей Назарбаева — политический истеблишмент кажется в основном всё тем же, что и в эпоху Назарбаева, с некоторыми изменениями, но не со многими.
Азаттык: Видите ли вы признаки закулисных переговоров и торга между действующим и бывшим президентами?
Уильям Кортни: Общедоступной информации об этом недостаточно. Но когда вы смотрите на ключевые секторы индустриальной экономики, аграрной экономики, энергетики, товарооборота — там есть изменения, что говорит о том, что люди Токаева конкурируют с людьми Назарбаева за контроль над этими секторами. Так что в целом кажется, что политический и экономический истеблишмент эпохи Назарбаева постоянны.
Азаттык: На ваш взгляд, что будет с наследием Назарбаева? Увидим ли мы развенчание культа личности, когда Токаев окончательно консолидирует власть в своих руках?
Уильям Кортни: У Назарбаева есть положительное наследие в ряде областей — это, конечно же, политика нераспространения ядерного оружия; энергетическое сотрудничество, которое позволило продуктивно разрабатывать ресурсы Казахстана и добывать нефть; политика толерантности внутри Казахстана, которая была так важна, ведь в стране проживает так много национальностей; политика хороших отношений с соседями, которая также была очень важна для Казахстана, защищала свою независимость и суверенитет, а также позволяла поддерживать хорошие отношения с Западом; успешная многовекторная внешняя политика.
Область, в которой наследие президента Назарбаева будет сильно раскритиковано, — это усиление политических репрессий с течением времени и неспособность открыть политическую систему. Будет обеспокоенность по поводу политических репрессий и очень высокого уровня семейной коррупции.
Часть культа личности развенчивается уже сейчас: например, переименование столицы из Нур-Султана обратно в Астану и аннулирование титула бывшего президента «елбасы». Скорее всего, этот процесс продолжится.
«ПРОШЛОГОДНИЕ ВОЛНЕНИЯ НАВОДЯТ НА МЫСЛЬ, ЧТО ВРЕМЯ У ПРАВИТЕЛЬСТВА НА ИСХОДЕ»
Азаттык: Соседний Узбекистан готовится пересмотреть Конституцию, обнулить сроки Мирзиёева. В Кыргызстане мы видим подавление инакомыслия, затронувшее СМИ и гражданские инициативы. Свидетельствуют ли эти тенденции об усилении авторитаризма в регионе в целом?
Уильям Кортни: Пока нет признаков ослабления авторитаризма в Казахстане. Хотя ситуация с некоторыми авторитарными практиками в Узбекистане, такими как принудительный труд при сборе хлопка, улучшилась, фундаментальные изменения, фундаментальные реформы в Узбекистане, по-видимому, проводятся там не больше, чем в Казахстане. Несмотря на некоторое ослабление давления в Узбекистане и в Казахстане в каких-то аспектах, например появление мест в парламенте для депутатов-одномандатников, доминирующей политической линией в обеих странах по-прежнему остаётся авторитарный режим.
Азаттык: Подавление оппозиции и усиление абсолютного авторитаризма в регионе — это независимая от геополитики тенденция или вы видите какое-то влияние геополитики?
Уильям Кортни: То, что мы наблюдаем в России и Китае, — это рост авторитаризма. В России за последние 30 лет режим никогда не был более репрессивным, чем сейчас. В Китае власть также становится всё более репрессивной. Это стало очевидным после драматичных событий в Синьцзяне, где подвергались преследованию уйгуры, казахи, кыргызы.
Казахстан сейчас живёт в соседстве с двумя крупнейшими державами, политика которых становится всё более репрессивной. В целом надо сказать, что геополитическая ситуация в смысле авторитарного режима в соседних с Казахстаном странах, вероятно, в конечном итоге станет ещё хуже.
Азаттык: Мы видим, что западные официальные лица, посещающие Астану, выражают свою поддержку объявленному Токаевым плану реформ. При этом они, по крайней мере публично, не акцентируют внимание на кровавых событиях января. Почему?
Уильям Кортни: Запад имеет давнюю традицию хороших отношений с Казахстаном. Этому есть множество причин, в том числе нераспространение ядерного оружия, энергетическое сотрудничество, политика толерантности Казахстана, которая является частью политической культуры страны с момента обретения независимости 30 лет назад.
Я думаю, что, когда приезжают западные лидеры, такие как, например, госсекретарь Блинкен, лидеры Европейского союза, они принимают во внимание более широкие интересы своих стран в отношении Казахстана. Иногда в своих публичных заявлениях они отражают более широкие интересы, а не конкретную критику.
Однако, когда придёт время для такого события, как выборы, я думаю, мы увидим более критические комментарии со стороны Запада. Я полагаю, что большинство лидеров на Западе считают, что Токаев действительно выступает за реформы.
Я наблюдаю за Токаевым уже 30 лет, кажется, он искренне хочет реформ, но политическое устройство Казахстана при этом не позволяет эти реформы осуществить. Этот политический истеблишмент в основном унаследован от эпохи Назарбаева.
Поэтому поддержки реформ со стороны президента Токаева может оказаться недостаточно для их осуществления. Таким образом, сейчас мы видим проверку того, достаточно ли сил и полномочий у Токаева и у его правительства для проведения реформ, и пока ещё слишком рано говорить, может ли это произойти. До сих пор мы можем сказать, что за последние два года мы не видели никаких фундаментальных реформ.
Думаю, прошлогодние волнения наводят на мысль, что время на исходе. В Казахстане крепнет гражданское общество. Растёт стремление к подлинному политическому самовыражению.
Поэтому я не уверен, что нынешнее правительство может позволить себе «конфетно-букетный период», думая, что у него есть много времени для проведения реформ. Если правительство хочет повысить свою легитимность, оно должно реально быстро проводить реформы, которые могут улучшить социально-экономические условия простых людей.
КОММЕНТАРИИ