«СПАСИБО, ЧТО СОХРАНИЛИ ПОЧКУ»
31 декабря 2021 года, сидя за новогодним семейным столом, видеограф Саят Адилбекулы намечал себе планы на предстоящие 12 месяцев. Изучал алгоритмы Reels — новой функции в Instagram’е, позволяющей добавлять короткие видео, — и понял, что хочет делать ролики по новым стандартам. Тогда у него в социальной сети было немногим более сто фолловеров. «Набрать 10 000 подписчиков», — записал он себе цель в блокнот.
Саят ранее занимался только фото, но позже его всё больше увлекало создание видео. Особенно рекламных — коротких, красочных и захватывающих.
С началом года Саят принялся исполнять задуманное. 3 января он поехал в родной Талгар, чтобы снять зимние пейзажи в горах. Тогда 29-летний Саят, воспитывающий вместе с женой годовалую дочь, не знал, что через два дня его жизнь превратится в ад.
У Саята Адилбекулы большая семья. В одной квартире в Наурызбайском районе Алматы живут мама, средний сын с семьей и Саят с женой и дочерью. Живут дружно, всячески поддерживая друг друга.
В ночь на 5 января семья Адилбекулы не спала. У дочери Саята резались зубы, малышка температурила и беспокоилась. Саят решил, что поедет в аптеку за новым лекарством, так как прежнее уже не помогало.
— Интернет тогда уже был заблокирован, телевизор не работал. Я понятия не имел, что там в центре происходит. Мы же живем тут тихо, в своем спальном районе, — рассказывает Саят.
Всё, что произошло с ним 5 января, Саят выложил в соцсети. Обстоятельства того дня были расписаны с его слов в постановлении от 1 августа о прекращении уголовного дела, по которому Саяту вменяли «участие в массовых беспорядках».
В тот день он выехал из дома около 13 часов. Все аптеки в районе были закрыты. Тогда Саят решил ехать в сторону 7-й больницы, где, как он думал, должна работать аптека, но попал в эпицентр беспорядков. На пересечении улиц Ашимова и Раимбека его машину окружила толпа. Один из мужчин, которого следствие не установило, требовал отвезти людей на площадь Республики. Саят сумел увернуться от этой толпы, но возвращаться домой без лекарства не хотел. Он оставил автомобиль и пошел пешком, в итоге попал в руки другой толпы, которая со словами «Қазақсың ба? Жүр бізбен бірге, масса керек» (Ты казах? Пойдем с нами, нам нужна масса) заставила его пойти в центр города. Недалеко от центральной площади он ощутил «сильный удар» в правый бок и, наконец вырвавшись, на попутках доехал домой. Там он понял, что это был не удар. В него стреляли. Домашние вызвали скорую, и Саята срочно забрали в 7-ю больницу. Ему требовалась хирургическая операция.
— Я не знал тогда, кто меня лечил, но благодарен врачам. В моей выписке написано, что это был хирург Ергеш Ерсултан и анестезиолог Артыков Ахихат. У меня был разрыв правой почки. Спасибо, что сохранили ее мне, они ее ушили.
Саяту поставили катетер в почку, через него в специальный пакет набирались кровь и жидкость после операции. Спустя три дня в больницу ворвался полицейский спецназ и с применением силы забрал всех, кто поступил с ранениями.
— Катетер должны были менять каждые три часа, а он у меня стоял вплоть до 17 января, до того момента, когда в изолятор пришли врачи из 4-й больницы. Нам тогда сказали, что тяжело раненных посмотрят. В моем случае катетер просто вырвали. Такое к нам было отношение, мол, мы преступники. Замазали йодом — и всё лечение, — вспоминает Саят те дни.
«МАМА, Я ЖИВ, Я В СИЗО. ЛЮБЛЮ ВАС ВСЕХ»
Саята забрали из больницы 8 января, а 12-го — от него потребовали подписать протокол о задержании.
— Я спросил, почему протокол от 12 января, тогда как я в СИЗО с 8-го, меня тогда обматерили и потребовали подписать немедленно. Пришлось сделать. Им нужно было всё подогнать, чтобы даты сошлись со сроками задержания, пребывания и прочее, — полагает Саят.
Раненых в СИЗО пытали. Избивавшие его люди в масках, говорит Саят, требовали от него признания — в «изнасиловании медсестер», «обезглавливании курсанта» и «захвате государственных зданий».
— Нас заставили подписать документы, с которыми не давали ознакомиться. Я «подписал» два таких. Что там было написано, не знаю. Потом, когда у меня появился настоящий адвокат, он добился того, чтобы все эти документы признали недействительными, — вспоминает Саят.
14 января Саята повезли в суд, где решался вопрос о мере пресечения. Тогда ему удалось передать записку матери через адвоката. Там было написано: «Мама, я жив, в СИЗО, со мной всё хорошо. Люблю вас всех».
— Там же я просил маму переоформить мою машину на жену, — сегодня Саят вспоминает содержание записки, смеясь. — Я был уверен, что живым оттуда не выйду.
25 января Саята выпустили под подписку о невыезде. В суде прокурор заявил, что с вечера 5 января находившийся в реанимации Саят Адилбекулы «6 января участвовал в беспорядках…». Мама Саята Алтын Тузелбаева считает, что сын вышел из тюрьмы только благодаря справке, подтверждающей, что во время беспорядков, участие в которых ему инкриминировали, он находился в больнице.
— Я когда показала справку, они там все удивились. И у нас еще был рецепт от педиатра, где было написано, что ребенку надо давать такие-то лекарства в случае обострения. Что доказывало, что Саят не придумал про аптеку, — говорит мать Саята.
Дома Саят увидел, что рана нагноилась. 26 января он вновь пришел в 7-ю больницу, где ему… отказали в лечении.
— Доктор в приемном покое сообщила, что есть приказ не обслуживать «кантаровцев». 28-го я вернулся туда и потребовал письменного заключения, после чего мне все-таки обработали рану. Потом я уже лечился в частных клиниках.
1 августа с Саята сняли все обвинения — за недоказанностью. Дело о пытках, заведенное по его жалобе, закрыли тоже — за отсутствием состава преступления. Постановление о прекращении дела о пытках вышло 13 июня. Адвокат Саята узнал об этом только 9 ноября. В документе говорится, что телесные повреждения Адилбекулы «мог получить во время нахождения среди митингующих».
«ТЕПЕРЬ Я СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ СМОТРЮ НА МИР»
Саят Адилбекулы — один из тех, кого называют «детьми независимости». Он родился в городе Талгаре Алматинской области в августе 1992 года, через год после того, как Казахстан объявил о суверенитете. Четвертый ребенок в семье, не самый младший. Образование получил на русском языке, но отлично владеет и казахским тоже.
— Когда я еще учился в девятом классе, отец, тогда он еще был жив, всё советовал идти на технические специальности. Помню, он слушал послание президента Назарбаева, где он говорил про запуск Мойнакской ГЭС. И я решил стать электриком. Пошел в колледж, — рассказывает Саят.
На третьем курсе на Саята напали возле дома. По воспоминаниям, это была группа пьяных людей, один из них — сосед. Удары по голове привели к тому, что Саяту повредили один глаз — отслоилась сетчатка.
— Два раза оперировали, первая операция была неудачной. В итоге я не смог работать электриком, потом отучился на массажиста, но эта работа тоже давала давление на глаз. Так мое хобби — фотографировать — превратилось в мою работу. Мне нравится снимать рекламу из-за красоты кадров, животных — за искренность эмоций, - говорит Саят.
Саят признаётся, что до января 2022 года был аполитичен. Новости читал раз в неделю, смотрел YouTube. Знал, кто президент, но как всё устроено в Казахстане, его не интересовало.
— Январь меня сильно изменил. Я совсем по-другому смотрю на мир. Я стал больше смотреть и читать про политику, политиков, потому что понял, что они влияют на мою жизнь в том числе. Вообще изменилось всё: я сам, мое отношение к окружающим, семье, работе, даже еде. Сильнее стал ценить семью, родных, это они начали бить в тревогу, звонить и искать везде, когда меня заперли в СИЗО и пытали. Раньше крошки от хлеба падали на пол и меня это не волновало, а теперь это ценность для меня: в СИЗО на 12 человек в камере нам давали два «Роллтона» на день, — вспоминает голод в тюрьме Саят.
«ЛЮДИ, КОТОРЫЕ СТРЕЛЯЛИ И ПЫТАЛИ В ЯНВАРЕ, ДО СИХ ПОР ПРИ ВЛАСТИ»
С тех пор как Саяту исполнилось 18 лет, в Казахстане трижды проводили президентские выборы — в 2011, в 2015 и 2019 годах. На первых двух выборах победил Нурсултан Назарбаев, в 2019 году президентский пост получил его ставленник Касым-Жомарт Токаев. Саят на эти выборы не ходил, потому что не считал нужным. Выборы 20 ноября Саят пропустил тоже. Но теперь он так проявляет свою гражданскую позицию.
— Я принял решение бойкотировать эти выборы, чтобы не обеспечивать им явку. Кампании в целом, кандидатам в частности я не верю, — заявил Саят.
Спустя месяцы после пережитого Саят приходит к выводу, что Январские события устроили сами власть имущие.
— 5 января я видел много провокаторов, это были уже не мирные протестующие. Они явно были подготовлены, работали скоординированно. Токаев 7 января сказал, что дал приказ стрелять на поражение, хотя 5-го уже вовсю стреляли по людям. Считаю, что были какие-то закулисные игры, в итоге народ сделали крайним. Мне непонятна еще блокировка интернета, которую объяснили тем, что не хотели давать связь «террористам». Как будто бы они, если бы это были настоящие террористы, зависели бы от обычной связи. Если бы работала связь, люди бы узнали, что происходит в городе, и не выходили бы на улицу. Была бы жива маленькая Айкоркем, был бы жив маленький Султан, который мечтал стать футболистом, была бы жива супружеская пара желтоксановцев — все они были бы живы, будь связь.
Саят не питает надежд относительно «нового Казахстана» после очередных досрочных выборов. Он считает, что изменения в стране начнутся, когда народ поймет, что именно он является источником власти.
— Во власти до сих пор сидят «старперы». Пытки арестованных и выбивание нужных показаний — это ведь тоже старые методы. Но я понял одно: если ты в беде, нельзя молчать. Именно благодаря тому, что я написал о своем положении в соцсетях, рассказал Динаре Егеубаевой, Азаттыку и правозащитникам, мне удалось выйти живым, — считает Саят. — Я считаю, они делают большое дело. Я до сих пор не сижу в тюрьме только благодаря тому, что мою историю предали огласке.
После пережитого Саят долго не мог вернуться к работе. Он уверен, что все жертвы января и их родственники получили не только физическую, но и тяжелейшую психологическую травму. Сам Саят по совету друзей обращался к психологу, которая ему «очень помогла» пережить стресс. Но страхи у Саята остались, в первую очередь за будущее своего ребенка.
— Люди, которые стреляли, пытали и убивали в январе, до сих пор при власти. Они до сих пор вершат чьи-то судьбы. Они не понесли наказания. А это значит, что можно еще. Что трагедия января может повториться. Когда нам родители рассказывали о Желтоксане, мы не верили: казалось, что с нами такого произойти не может. Но вот произошло. А кто при нынешней власти даст гарантию, что Қаңтар не повторится вновь? Я бы хотел, чтобы моя дочь, вообще все казахстанские дети росли в свободной стране, чтобы не боялись высказывать свое мнение, чтобы умели отстаивать свою позицию. Чтобы полиция их защищала, а не избивала в тюрьмах. Часто говорят, что надо уехать из этой страны. Но почему я должен уезжать?! Это моя страна. Она не изменится, если мы все уедем.
КОММЕНТАРИИ