БАТАЛИИ В ИНТЕРНЕТЕ
«С наступающим новым годом без нацистов!!! Годом России в Украине!!!» — такое «поздравление» оставил на своей странице в соцсети помощник режиссера Русского театра драмы имени Лермонтова в Алматы Артем Щуров 20 марта.
Казахстан, который не без опаски наблюдает за российским военным вторжением в Украину и не поддерживает риторику Кремля о «нацистах» в Киеве, готовился в это время отмечать Наурыз, праздник весны и обновления, или Новый год по персидскому календарю. Несмотря на выходной, пресс-секретарь театра Алексей Гостев в тот же вечер отреагировал на публикацию коллеги. Он написал в Facebook’е, что разместивший «резонансный» пост сотрудник «отстранен от выполнения служебных обязанностей, контракт с ним будет расторгнут», поскольку «театр категорически дистанцируется от любых попыток посеять межнациональную и социальную рознь».
Но неделю спустя директор театра Юрий Якушев разместил видеообращение, в котором обвинил пользователей в нападках на коллектив и заявил, что его подчиненные имеют право на политические убеждения, а он сам не допустит преследований сотрудников. Каких-либо слов осуждения в адрес помощника режиссера он не произнес.
Вскоре из соцсетей пропали и пост Щурова, и комментарий Гостева, и видеообращение Якушева. Финансируемый государством театр, похоже, предпочел — самостоятельно или по указанию сверху — перелистнуть эту страницу.
Однако баталии в Сети на тему вторжения России в Украину никуда не делись.
Ведущая новостей радио «Европа плюс Казахстан» Любовь Панова в конце марта грубо высказалась в адрес несогласных с российской агрессией в отношении Украины и написала в комментариях к посту единомышленника: «Будете *** много, дядю Вову на помощь позовем».
Работодатель заявил, что высказывание Пановой «не имеет ничего общего с политикой радиостанции», и сообщил, что трудовые отношения с ней прекращены. Затем заместитель начальника департамента полиции Алматы Рустам Абдрахманов сообщил в Facebook’е о регистрации уголовного дела «по признакам состава уголовного правонарушения, предусмотренного статьей 174 "Разжигание национальной розни"».
Пост со страницы Абдрахманова исчез, как и публикация, под которой писала комментарий Любовь Панова.
Прокуратура Казахстана в это же время выступила со специальным заявлением, напомнив об уголовной ответственности за «действия, направленные на разжигание национальной розни, публичные призывы к нарушению целостности Казахстана, неприкосновенности и неотчуждаемости ее территории».
Сообщения о том, что полиция расследует дела по статье о «разжигании розни», возбужденные из-за высказываний в соцсетях на тему вторжения в Украину, уже были. О возбуждении дел по статье «Сепаратистская деятельность» — ее добавили в уголовный кодекс в 2014 году, после того как Москва аннексировала Крым и разожгла конфликт в Донбассе, поддержав там сепаратистов, — не сообщалось.
Журналист Лукпан Ахмедьяров из Уральска после начала войны России в Украине пишет в Instagram’е только на украинскую тематику и сталкивается порой с хейтом в комментариях. 29 марта Ахмедьяров разместил присланный ему скрин обсуждения с комментарием «Пусть Путин Уральск заберет». Автор призыва «забрать Уральск» указывает в профайле, что живет в административном центре Западно-Казахстанской области.
— Это уже явный сепаратизм, — считает журналист. — Есть люди, которые буквально по краю идут, когда комментируют мои посты. Очень прозрачно читалось у них, что они жаждут, чтоб Уральск стал российским городом, чтобы пришел «дядя Путин» и навел порядок.
Позже Ахмедьяров опубликовал письмо из полиции, которая отреагировала на пост. В нем говорится: аккаунт, с которого был написан призыв, «в настоящее время удалён и установить личность пользователя не представилось возможным».
СЕПАРАТИСТСКИЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ В КАЗАХСТАНЕ: ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ
Почва для сепаратистских настроений в стране в последние годы усиленно удобрялась: российские политики заявляли, что Северный Казахстан — «подарок русского народа», а некоторые даже требовали вернуть территории. На первый такой выпад, депутата Госдумы Вячеслава Никонова, Нур-Султан отреагировал, направив в Москву ноту протеста. Она осталась без ответа.
Последующие заявления с территориальными претензиями в адрес Казахстана министерство иностранных дел и политический истеблишмент «не замечали». Возможно, сказалось отсутствие соответствующего дипломатического опыта: государство, заявившее о дружественных связях с соседями, впервые столкнулось с таким массированным информационным наступлением.
Сепаратистские выступления внутри Казахстана вообще-то были, но это происходило в 1990-х, после распада СССР. Конфликты возникали преимущественно на приграничных с Россией территориях — в Усть-Каменогорске на востоке Казахстана и в Уральске на западе.
22 года назад в Уральске местные казаки устроили митинг с требованием передать России территорию бывшей Уральской области — за 70 лет до этого она принадлежала Российской империи. В 1991-м ситуация вылилась в масштабный конфликт между казаками и казахскими националистами, сорвавшими праздник, приуроченный к «400-летию служения Уральского казачества Российскому государству».
В Усть-Каменогорске в 1994 году на организованный обществом славянской культуры митинг вышло около 10 тысяч человек — митингующие требовали создать русскую автономию, ввести двойное гражданство и придать русскому языку статус государственного. В 1999 году ДКНБ Восточно-Казахстанской области заявил, что группа людей «готовила захват местной администрации», восстание и создание республики «Русская земля». Лидером назвали гражданина России Виктора Казимирчука и приговорили к семи годам лишения свободы. После освобождения он дал интервью, в котором сообщил, что он «не думал о захвате», и назвал произошедшее «инсценировкой казахстанских спецслужб». Свой приезд он объяснял тем, что его позвали активисты, потому что думали, что «новый состав маслихата официально потребует провести референдум по вопросу о создании русской автономии на севере Казахстана по аналогу с автономией Крыма».
В нулевых ситуация внутри Казахстана была относительно спокойной. Республика объявила курс на многовекторность, привлекла иностранные инвестиции, в бюджет потекли доходы от добычи нефти. Россия в то время была занята в основном внутренними проблемами и не вступала в конфронтацию с Западом. Напротив, выстраивала деловые связи, в страну заходили западные компании. Россия заявила о «перезагрузке» в отношениях с США, соперником времен Холодной войны.
После 2014 года ситуация изменилась. Запад ввел санкции против России в ответ на аннексию, риторика Кремля становилась всё более жесткой.
В Казахстане, который находится под влиянием информационного поля Москвы, росло напряжение. В 2015 году разгорелся скандал вокруг созданной в соцсети «ВКонтакте» группы под названием «Северный Казахстан — это русская земля». Многие пользователи предположили, что к группе имеет отношение Россия. Помимо этой группы, в тот период были заблокированы еще несколько групп — одна из них носит название «Русская Автономия Казахстана». После блокировки создатели группы назвали всех противников создания русской автономии в Казахстане «фашистами».
В том же году к пяти годам лишения свободы был приговорен блогер из города Риддер Восточно-Казахстанской области Игорь Сычев. Он был администратором сообщества «Подслушано в Риддере». Тогда он одобрил публикацию опроса, в котором предлагалось проголосовать «за» вступление Риддера в состав России или «против». Создавшего опрос пользователя так и не нашли.
2022-Й: ОТСУТСТВИЕ ОБЩЕЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Военное вторжение России в Украину в феврале 2022 года, похоже, застигло политическое руководство Казахстана врасплох. В первые дни официальный Нур-Султан хранил молчание. Через неделю президент Касым-Жомарт Токаев призвал Москву и Киев к «поиску компромиссов».
Месяц спустя, когда Москва после неудачных попыток наступления на Киев отвела войска от украинской столицы, чтобы, по мнению военных экспертов, сосредоточиться на Донбассе, Акорда заявила об «уважении территориальной целостности» Украины. О непризнании сепаратистских образований «ДНР» и «ЛНР» и аннексии Крыма сначала сказал первый заместитель токаевской администрации Тимур Сулейменов. Следом ряд российских СМИ выплеснули негатив в адрес Казахстана: мол, высказывание Сулейменова «показывает двуличную природу казахского руководства», в котором сидят «русофобы» и которое Москве не союзник.
Зачем российские политики ищут в Казахстане «русофобию» и призывают к «денацификации»?
Через несколько дней Токаев в статье для американского издания написал, что Казахстан с уважением относится к целостности Украины, «как и подавляющее большинство стран мира», а с Россией «поддерживает особые отношения двустороннего сотрудничества». Нападок на Токаева в тех же российских СМИ не последовало.
Казахстан хоть и стремился на протяжении десятилетий балансировать во внешней политике, выстраивая отношения с Россией, Китаем и Западом, в последние годы всё же активнее сближался с Москвой. В 2014 году страна стала членом возглавляемого Москвой Евразийского экономического союза. Львиная доля идущей на экспорт нефти транспортируется через территорию России. Казахстан входит в околовоенный альянс ОДКБ (Организации Договора о коллективной безопасности), войска которого по просьбе руководства страны были введены на две недели в Казахстан в смутные дни января (решение Токаева обратиться за помощью в эту организацию было раскритиковано в казахстанском обществе).
Зависит от России и информационное поле страны: российские телеканалы вещают едва ли не в каждом доме, в стране доступны российские информационные сайты. Поэтому неудивительно, что с началом военной агрессии России линии разлома внутри общества проступают всё явственнее.
Недавно бюро экспресс-мониторинга общественного мнения Demoscope опубликовало результаты опроса 1100 человек по стационарному телефону. 39 процентов респондентов поддержали действия России, 10— Украину. Исследователи обнаружили, что среди отвечавших на казахском языке сторонников Украины больше, чем среди тех, кто предпочел давать ответ на русском.
«Среди казахскоязычных респондентов вариант "Поддерживаю Украину" выбрали 20 %, а среди русскоязычных в три раза меньше — 6 %. Аналогичный разрыв среди сторонников России — 20 % и 45 %, соответственно», — пишет Demoscope (отметим, что некоторые пользователи усомнились в достоверности результатов опроса из-за выбора только людей со стационарными телефонами).
Социолог Серик Джаксылыков, который в 2016 году проводил исследование «Отношение жителей северных регионов Казахстана к перспективе глубокой интеграции в Евразийский экономический союз: фактор гражданской и этнокультурной идентичности», говорит, что при проведении опроса он видел похожую картину.
— Четко прослеживалось, что казахстанские русские больше патриоты России, чем патриоты Казахстана. Сейчас можно говорить о том, что конфликт в Украине опять обнажил вот этот диссонанс — то, что русские и казахи по-разному видят будущее Казахстана, по-разному видят вектор развития, интеграционные процессы, они продолжают быть скорее патриотами России, чем патриотами Казахстана.
Социолог подчеркивает, что Россию поддерживают не только часть русских, но и часть казахов:
— Это люди, которые верят российской пропаганде. Возможно, они против войны, против всех ужасных последствий, но они всё же считают, что Россию вынудили это сделать, что она делает это, чтобы защитить свои интересы. Не думаю, что это чисто пропаганда, это чуть более глубокие вещи. На протяжении больше ста лет Казахстан был колонией, потом был союзной республикой, даже в постсоветское время наша власть постоянно говорила, что это «наши соседи, наши друзья, наши братья» и тому подобное.
Джаксылыков говорит, что ситуация связана и с поведением современной политической верхушки, которая пытается дипломатично лавировать. Он напоминает, что в прошлом году во время информационной атаки на Казахстан, предшествовавшей нападению на Украину, когда в Москве заявляли территориальные претензии и говорили, что у казахов не было государственности, Нур-Султан не отреагировал на эти выпады: «Наша власть повела себя трусливо, они не осудили, не призвали к ответственности».
Историк и правозащитник Галым Агелеуов отмечает, что пророссийские взгляды в Казахстане получили широкое распространение из-за целого комплекса факторов. Важную роль, конечно же, имеет влияние России на информационное поле Казахстана, но главное, как подчеркивает Агелеуов, — это отсутствие того, что может объединить всех казахстанцев.
— Ничего не было в независимом Казахстане, никаких ценностей — именно гражданских, общеобъединяющих. Пустые символы. Знамя, столица — Астана, какой-то набор, который в школе дают. Но если посмотреть, что нас объединяет дальше? Ничего нет, — рассуждает Агелеуов. — В результате, в условиях российской пропаганды, конечно, они за Путина. Единственное, что нас может объединить, — это гражданские ценности, это когда мы объединяемся для того, чтобы создать процветающую развитую страну Казахстан, которая для всех. Нужно продвигать единую гражданскую нацию и говорить, что мы все равны.
Пока же в условиях авторитарного правительства и общества, в котором нет общей гражданской идентичности, прорастание ростков сепаратизма не выглядит удивительным.
— Нет общей идентичности, опора делается на этническую идентичность, а не на гражданскую. Нет единого общего пути. Это всё следствие того, как представляет себе наша власть национальную идентичность. Им непонятна идентичность гражданская, которая не связана с этнической принадлежностью, — говорит социолог Джаксылыков. — Получается замкнутый круг: власть черпает ресурс в этнической группе и пытается делать политику такую, что есть идентичность «казах» и есть наднациональная идентичность «казахстанцы», которая под зонтиком объединяет эти отдельные группы. Но проблема остается, не решается.
Журналист Лукпан Ахмедьяров, наблюдая за ситуацией в Уральске, приходит к выводу, что нынешние дискуссии были неизбежны. Он называет эту ситуацию «отложенной детской болезнью».
— Мы ее вовремя не пережили, не переболели и иммунитета не выработали. Неважно — сейчас мы это проживаем либо тогда бы это пережили, в любом случае будет потряхивать. Это естественный процесс для того, чтобы общество начало консолидироваться, чтобы выработалось наконец-таки понятие «казахстанская нация». Если мы едины, то каковы наши ценности по отношению к таким понятиям, как «соотечественники», «родина» и так далее. Мы видим пока что редкие, но мы видим примеры, когда люди неказахской этничности демонстративно создают паблики, блоги и говорят «мен қазақпын, осы жерде өстім». Я надеюсь, что будет результат всего этого, что мы наконец-то сформируемся как некая общность, нация казахстанцев, которая воспринимает себя как единый организм, общность.
КОММЕНТАРИИ