2019 год — практически с первых его дней и до завершения — отмечен в Казахстане протестными выступлениями. Среди них были как массовые акции, так и малочисленные, стихийные и организованные, на которых звучали самые разные требования: от решения социальных проблем до политических призывов. Протесты охватили не только крупные города, но и регионы.
ХРОНИКА ПРОТЕСТОВ
После убийства молодого человека в массовой драке в карагандинском ресторане в новогоднюю ночь сотни людей в этом городе вышли на улицу, настаивая на справедливом расследовании. Это произошло на фоне слухов о побеге за границу ключевого подозреваемого. Власти отвергли утверждения о межэтническом характере драки, заявив о бытовой природе конфликта.
В Жанаозене, нефтедобывающем моногороде в Мангистауской области, в феврале — марте сотни жителей требовали от властей трудоустройства.
В феврале после ночного пожара в столице, когда во времянке погибли пять девочек из одной семьи, сотни многодетных матерей в разных городах выступили с требованиями усилить социальную поддержку, повысить пособия, решить жилищный вопрос. Впоследствии власти пошли на некоторые уступки, пересмотрев критерии предоставления социальной помощи.
Переименование столицы из Астаны в Нур-Султан — в честь ушедшего в марте в отставку (но сохранившего широкие полномочия) экс-президента Нурсултана Назарбаева — сопровождалось протестами; они завершились задержаниями.
Массовые антиправительственные демонстрации с призывом бойкотировать досрочные президентские выборы, назначенные ставленником Назарбаева Касым-Жомартом Токаевым, прошли 1 и 9 мая в двух крупнейших городах — Алматы и столице. К их проведению призывали живущий за рубежом критик казахстанских властей и экс-банкир Мухтар Аблязов и его движение «Демократический выбор Казахстана», запрещенное в стране (власти считают ДВК «экстремистским», тогда как в резолюции Европарламента движение названо «мирным оппозиционным»).
Самые массовые акции в 2019 году прошли в день голосования 9 июня и последующие дни, когда протестующие заявили о несогласии с ходом выборов и их итогами (победителем предсказуемо был объявлен Токаев). По данным МВД, задержаниям в Алматы и Нур-Султане подверглись около четырех тысяч человек, свыше тысячи привлечены к административной ответственности. Наблюдатели ОБСЕ назвали выборы в Казахстане несвободными, заявив, что они были омрачены множеством нарушений и массовыми задержаниями демонстрантов.
6 июля, в День столицы, который совпадает с днем рождения экс-президента Нурсултана Назарбаева, при попытке проведения анонсированного движением ДВК митинга в ряде городов задержали сотни людей. Аналогичная картина, когда людей задерживали в местах, указанных ДВК в качестве точек сбора на митинги, повторилась 21 сентября и 26 октября.
В День Конституции и 9 ноября марши за политические реформы провело гражданское движение «Oyan, Qazaqstan», созданное в этом году и объединившее молодых активистов.
В сентябре, в канун визита Токаева в Китай, в нескольких городах прошли митинги против «китайской экспансии», участники которых требовали не допустить запуска в Казахстане совместных с Пекином проектов, обнародовать условия соглашения с Поднебесной.
16 декабря, в День независимости Казахстана, в Алматы и Нур-Султане акции памяти жертв Декабрьских событий 1986 года (когда казахская молодежь выступила против назначения Кремлем Геннадия Колбина на пост руководителя республики) и Жанаозенских событий 2011 года (силового подавления многомесячной забастовки нефтяников, в результате которого, по официальным данным, погибли 17 человек) обернулись задержаниями десятков людей. Они призывали провести политические реформы, освободить политзаключенных и не выдавать Китаю казахов, заявивших о бегстве из-за проводимой в Синьцзяне политики по отношению к этническим меньшинствам.
Серию акций в 2019 году провела группа людей, не согласных с решениями судов, затрагивающими их интересы. В разных городах прошли десятки одиночных пикетов, в том числе с политическими требованиями.
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ
Директор Группы оценки рисков политолог Досым Сатпаев, анализируя причины роста проявлений протестности в 2019 году, говорит об «эффекте парового котла».
— В течение долгих лет в Казахстане наблюдалось социальное недовольство, которое копилось в закрытой ёмкости. Сейчас котёл дал трещины, через которые вырываются всплески социальных протестов по разным поводам с разным составом участников, — рассуждает Досым Сатпаев, добавляя, что протесты подпитывались в том числе неоправдавшимися надеждами на политические и социальные реформы после ухода Нурсултана Назарбаева с поста президента Казахстана. — Люди устали от постоянных обещаний. Возникла тревога, что если сейчас публично не высказаться, то система останется прежней. Думаю, все эти факторы повлияли на то, что протесты стали массовыми и частыми.
Директор Центральноазиатского фонда развития демократии кандидат политических наук Толганай Умбеталиева считает, что высокий уровень недовольства ситуацией в стране вызван социальным неравенством, снижением доходов населения. Она полагает, что протестность выплеснулась бы независимо от того, произошел бы или нет «транзит власти», который, по мнению многих наблюдателей, носит формальный характер.
— В любом случае протесты в этом году были бы, и они нарастали бы. Смена власти несколько снизила их число. Без «преемника», не исключаю, протестов было бы больше, — считает Умбеталиева.
Директор Казахстанского международного бюро по правам человека правозащитник Евгений Жовтис подчеркивает, что движущей силой протестов стали в основном 30–40-летние люди. Как правило, это городские жители с хорошим образованием.
— Они не являются продуктом советского прошлого, их не устраивает авторитарное коррумпированное настоящее, — характеризует Евгений Жовтис, отмечая, что к протестам «потихоньку» присоединяется молодежь. — [Молодые казахстанцы] побывали на Западе и хорошо понимают разницу. И если они не приняли решение уезжать, то будут пытаться что-то менять. Конечно, есть еще конфликт поколений. Они устали, что ими правят старики.
Эксперты отмечают и внешние факторы, повлиявшие на протестные выступления внутри Казахстана.
— В Украине прошли выборы, где президентом стал абсолютно новый человек. До этого в Армении проходили политические процессы на волне народной поддержки. Многим захотелось как в Украине или Армении, где к власти пришли люди, которые решили бороться с коррупцией на деле. Всё это совпало с политическими процессами в нашей стране, которые происходили на фоне растущего социального напряжения, — комментирует Досым Сатпаев.
КАК РЕАГИРОВАЛИ ВЛАСТИ?
В первой половине года протесты завершались задержаниями, причем в числе людей, которых с применением спецназа заталкивали в автозаки, оказывались и случайные прохожие. Затем картина отчасти изменилась: одни акции подавлялись, на других давали возможность беспрепятственно выступать. Но жестких задержаний, которыми сопровождались митинги в марте, мае и летом, начиная с осени, стало меньше. Однако превентивные задержания и аресты активистов, участников предыдущих митингов, в преддверии анонсированных ДВК протестов продолжились и во второй половине года.
Казахстанский журналист Сергей Дуванов подчеркивает, что полиция задерживает «тех граждан, которые вышли по призыву Аблязова»:
— Есть разница в восприятии властью всех оппозиционных движений, которые в этом году одно за другим появились как грибы после дождя. Власти боятся Аблязова, потому что он намерен свергнуть власть радикальным методом по примеру Майдана. Это их напрягает. Другие оппозиционеры, открыто провозглашая [курс на] смену власти, формально намерены провести эту работу в легитимных рамках.
Толганай Умбеталиева не исключает, что за разностью подходов властей к разным группам протестующих может стоять принцип «разделяй и властвуй».
— Власти пытаются использовать разные стратегии. Такая апробация методов работы с протестными группами. Поэтому идет комбинирование мягких и жестких методов. И другой вариант: они реально не знают, как работать, и всё зависит от руководства, принимающего решения. В то же время это создает неопределенность среди протестующих. Разная реакция властей вызывает разные интерпретации и разное отношение к протестующим. Ведь власть порой использовала разные провокации, и внутри протестующих начались внутренние конфликты, [деление] на «свой» и «чужой». С точки зрения власти, такая методика приносила определенные плоды, — делится наблюдениями Толганай Умбеталиева.
ЧТО БУДЕТ С ПРОТЕСТНЫМ ПОЛЕМ?
Правозащитник Ерлан Калиев отмечает, что многочисленные протесты вынудили чиновников пойти на определенные уступки.
— Неадекватная реакция полиции на мирные акции продемонстрировала полное отсутствие уважения государственных органов к правам человека в нашей стране, вызвав тем самым вполне естественную обратную реакцию. Как со стороны Запада — в виде нарастающей критики по поводу очевидности несоблюдения страной международных договоренностей, напрямую связанных с правами человека, — так и со стороны власти, которая устами Токаева под шквалом этой критики вынуждена была признать необходимость принятия нового закона о митингах. Это не говоря уже о реакции гражданского общества, большая часть которого понимает необходимость скорейшего проведения демократических реформ в стране, — говорит Ерлан Калиев.
В конце декабря Касым-Жомарт Токаев на встрече «совета общественного доверия» — консультативно-совещательного органа при президенте, созданного по его же инициативе после спорных выборов, — пообещал пересмотреть законодательство о мирных собраниях (такое же обещание он давал после инаугурации в июне), чтобы в нем был прописан не разрешительный, а уведомительный порядок организации митингов. Пункт о проведении демонстраций в специально отведенных властями местах — как правило, это окраины городов, — вероятно, сохранится.
— Для действующей власти кардинально менять законодательство о митингах, которое все эти годы помогало ей контролировать политическую систему, невыгодно. И первому президенту, и второму невыгодно упускать полностью ситуацию из-под контроля, — полагает Досым Сатпаев.
Правозащитник Евгений Жовтис отмечает, что события 2019 года в Казахстане имеют некоторое сходство с началом «арабской весны», где протесты, обернувшиеся в итоге сменой режима, стартовали с активизации городской образованной молодежи и людей среднего возраста, недовольных отсутствием социальных лифтов, коррупцией, авторитаризмом. Однако Казахстану, как считает Евгений Жовтис, сценарий североафриканских стран не грозит, поскольку, по его мнению, «в силу огромной территории и неравномерно распределенного населения достаточная мобилизация для какого-то эффективного давления невозможна».
Эксперты полагают, что протестные выступления со временем могут либо усилиться, либо пойти на спад.
— Я помню, рост протестности был в конце 1980-х и в начале 1990-х годов — тогда появлялись разные оппозиционные группы, которые пытались вывести страну на уровень парламентаризма, путь демократического развития. Сейчас те же самые требования. Но тогда всё потухло, потому что многие побоялись хаоса и захотели, чтобы был единый центр власти, жесткая рука. А в последующие годы власть вычистила оппозиционное поле, и уровень протестности снизился. Но теперь люди поняли, этот период ничего хорошего не принес. И сейчас формируются протестное поле и протестные группы, и между ними будут расколы или, наоборот, коалиция, — резюмирует Досым Сатпаев.
Политолог Талгат Исмагамбетов выражает уверенность в том, что требования перемен будут звучать и дальше. Но в то же время он сомневается в скорейшем наступлении реформ.
— Очень много элитных групп в нашей системе, завязанных в распределении бюджетных средств, заинтересованы в сохранении нынешнего политического статус-кво и распределении бюджетных потоков. Бизнес живет за счет бюджета. Что касается протестных групп, то они пока не нашли точки соприкосновения. Сейчас нет моральных ресурсов у оппозиции, и у власти тоже — прежние идеологии себя исчерпали. Населению нужны конкретные, практические лозунги, которые были бы доходчивыми и касались бы кошелька каждого, но такого пока нет, — заключает Талгат Исмагамбетов.
Журналист Сергей Дуванов говорит, что протестным группам не удается присоединить к себе пассивную часть общества в силу ментальных привычек этого общества, жестких мер и разобщенности самих протестных групп.
КОММЕНТАРИИ