Есть старый замечательный анекдот. Расценки в парижском публичном доме: половой акт – 5 франков, наблюдение за половым актом – 10 франков, наблюдение за наблюдающим – 15 франков…
Как во всех хороших анекдотах, в нем отражена социальная структура общества.
Ну очевидно, что непосредственное действие осуществляет все-таки власть. Именно она провозглашает стратегии и концепции, распределяет бюджет, который на сегодняшний день превратился едва ли не в единственный, пусть даже опосредованный, источник финансирования, развлекает нас грандиозными разоблачениями (стрип-шоу) самой себя.
Правда, есть ощущение, что государство не подозревает о том, что за ним наблюдают. Иначе нельзя объяснить те досадные жесты, которые непозволительны с точки зрения общественной морали: то, простите, газы, то вульгарный макияж. Более того, сами действия больше напоминают имитацию…
За всем этим с затаенным страхом и любопытством наблюдает общество. При этом у него самая уязвимая позиция – общество не понимает, что оно тоже является частью экспозиции. Его некоторая часть, в просторечии именуемая оппозицией, даже пытается, используя все богатство собственного воображения, подражать власти, прибегая для этого к довольно нехитрым приемам.
Но есть некто, достигший еще большей изощренности. И если две первые категории более или менее понятны: есть Я и Ты, то некто третий чужой – Он, который наблюдает за всеми нами.
Возможно, это самый странный и малопонятный персонаж, который наблюдает за наблюдающими, потому что он совсем недавно был среди тех, за кем наблюдает. И делает это не столько из любопытства, сколько от бессилия. Этой категории уже не интересны как само действо, так и эффект, им произведенный.
«Стремящиеся к ней безумны, а достигшие – поражены тоскою…» – писал поэт о чувстве, которое чем-то сродни этому самому параноидальному виду вуайеризма.
Это люди, которые со всей искренностью когда-то были частью общей экспозиции, не чувствуя подвоха.
Они видят всю картину целиком, и им уже не нужны зеркала. Это попытка отойти в сторону, выключить собственные амбиции и посмотреть на все происходящее с точки зрения его Величества Времени. Это попытка с детской непредвзятостью, без ярлыков и комплексов, собственных и чужих, понять, как устроить правильно жизнь в публичном доме. Ведь по существу это заведения весьма полезные.
И конечно же, не случайно это самое дорогое удовольствие – ведь за него платят самым оскорбительным ощущением собственного бессилия. Иногда напоминающего осознанное бессилие Бога.