«Мрачные тени» Астаны, и «глушь» Хоргоса как центр мировой экономики

КНИГА О КАЗАХСТАНЕ

В британском журнале Spectator в статье «Казахстан – размером с Европу, но мы почти ничего о нем не знаем» вышел отзыв на книгу специализирующейся на Центральной Азии журналистки Джоанны Лиллис о казахстанской политике. «Мрачные тени» (Dark Shadows) называют «мудрой, освежающей и разоблачительной, а также удивительно нежной» по отношению к Казахстану книгой.

В ней есть герои, которых, по мнению Spectator, «невозможно придумать». Как пишет издание, она рассказывает и о страданиях, причиненных ядерными испытаниями, и о детях, зараженных ВИЧ-инфекцией через переливания крови, и о Мухтаре Аблязове, «магнате, разворовавшем миллиарды прежде, чем пуститься в бега. Он на один шаг опередил своего бывшего делового партнера (Ержана Татишева. – Ред.), чью смерть на охоте американские дипломаты в переписке, обнародованной WikiLeaks, называли "практически непостижимой"». Как заключает Spectator, это «действительно мрачные тени».

Но, согласно изданию, «звездой шоу является лидер страны Нурсултан Назарбаев – человек, который прожил столько, что помнит всех лидеров Советского Союза и России, кроме Ленина». «Назарбаев – всепобеждающая фигура в Казахстане, человек, за которого на президентских выборах голосуют даже его противники (как и более 95 процентов населения)», – пишет Spectator, цитируя Лиллис.

Назарбаев – «определенно человек со здравым смыслом, который c середины 1980-х говорит нужные вещи в нужное время», пишет журналистка в своей книге, задаваясь «вопросом на миллион долларов» – кто же сменит его на посту? Сложность, считает автор, «не в выборе преемника, а в обеспечении транзита власти».

«Это не оправдывает, но может объяснить, почему власти так часто идут на "крайние, иногда до смехотворности", меры, чтобы подавить инакомыслие, любую оппозицию, а газетам не оставляют другого выбора, кроме как постоянно менять названия, чтобы избежать запрета на работу», – пишет Лиллис.

Затрагивает автор книги и отношения с Россией, заявляя: «Трудно преувеличить размах страданий, которым подверглись казахи в период советской власти. Ни одна другая страна, перешедшая в подчинение Москвы, кроме Казахстана, где целая треть населения до сих пор не говорит по-казахски, не пережила такой "демографический и лингвистический переворот"».

«Нелегко заглянуть под поверхность и понять страну, которой присущи такие контрасты и сложности, особенно в переходный период. Вам не нужна книга о Казахстане, чтобы понять, что мир меняется; но чтение «Мрачных теней» – отличное занятие для тех, кто хочет узнать, почему Центральная Азия важна в 21-м веке», – утверждает Spectator.

«НЕУТЕШИТЕЛЬНОЕ БУДУЩЕЕ» ЕАЭС

В британской газете Financial Times в статье «Евразийский экономический (не)союз» в канун его четырехлетнего юбилея комментируют состояние этого экономического объединения России, Казахстана, Беларуси, Армении и Кыргызстана.

«Популярно мнение, что ЕАЭС – попытка России вновь советизировать регион если не как политическую силу, то, как минимум, как экономическую. Действительно, некоторые западные наблюдатели считают ЕАЭС хорошим средством для продвижения Россией ее интересов: всего через четыре года после создания союз добился впечатляющих успехов в экономической интеграции, достигнув свободного перемещения товаров, капитала и людей быстрее, чем его модель и конкурент – Европейский союз», – пишет Financial Times.

Несмотря на эти успехи, обозреватели не считают, что ЕАЭС может превратиться в нео-СССР – не только в связи с внутренними проблемами в России, но и потому, что входящие в него страны «имеют мало общего», говорится в статье.

Когда речь заходит о Казахстане – «втором по значимости члене группы», авторы упоминают публичные разногласия Назарбаева с Москвой в связи с веденными ею санкциями в отношении Запада и применением российской правовой модели для ЕАЭС. «Кроме того, Казахстан обеспокоен публичными угрозами России относительно Северного Казахстана, где проживают преимущественно этнические русские. Кроме того, внутренние экономические проблемы Казахстана, связанные со снижением цен на нефть, усугубляет иностранный авантюризм России», что привело к девальвации тенге, утверждает FT.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (слева) и президент России Владимир Путин. Иллюстративное фото.

В качестве «внешней причины для разногласий» издание упоминает Китай. «Казахстан стал наиболее привлекательным местом для китайского капитала и крупнейшим бенефициаром [инициативы «Один пояс – один путь»]. Страна также воспринимает [этот проект Пекина] как источник иностранного капитала для своей амбициозной программы экономического развития «Нурлы жол». <…> Россия не может рассчитывать, что сравняется [с Китаем] по объемам инвестиций», – говорится в статье.

РИСК ЗАГРЯЗНЕНИЯ?

На сайте британского новостного агентства Рейтер комментируют открытие нового цементного завода вблизи поселка Шиели в Кызылординской области.

Многие приветствовали этот проект из-за создаваемых им рабочих мест, а также потому, что он будет обеспечивать необходимым материалом нефтяной и урановый секторы. Но в статье высказывается и критическое мнение, согласно которому Китай экспортирует избыточные производственные мощности «в отраслях, сильно загрязняющих окружающую среду».

«Согласно публикациям в китайской государственной прессе, власти закрыли сотни цементных заводов в рамках борьбы с загрязнением. Китайская цементная ассоциация заявляет, что к 2020 году будет ликвидировано около 400 миллионов тонн мощностей – около одной десятой от общего количества», – отмечают в статье.

«Китайские компании утверждают, что заводы, которые они строят за рубежом, используют новейшие технологии, что они оснащены необходимыми фильтрами и соответствуют местным нормам охраны окружающей среды. Но экологические группы обеспокоены экспортом проблем загрязнения, порожденных быстрой индустриализацией Китая», – пишет Рейтер.

Местные жители возле угольной электростанции в провинции Шаньси, Китай. Иллюстративное фото.

Со ссылкой на казахстанскую группу «Ассоциация практикующих экологов» Рейтер отмечает, что «Казахстан не имеет единых национальных стандартов загрязнения, подобных тем, которые существуют в Европейском союзе и Китае, и не отслеживает выбросы ртути из цементных печей».

«Учитывая эти различия… Китаю может быть выгодно в рамках проекта «Один пояс – один путь» перенести цементные заводы в Казахстан, где расположены обширные залежи карбонатов и кремнезема – исходного сырья для цемента», – говорится в письме «Ассоциации практикующих экологов», полученном Рейтер.

«СУХОЙ ПОРТ В ГЛУШИ»

Масштабный материал New York Times «Сможет ли Китай превратить глушь в центр мировой экономики» – результат путешествия корреспондента Бена Мока в район сухого порта Хоргос на границе Казахстана и Китая, где, по словам автора, «разрастается один из крупнейших инфраструктурных проектов в мире»: китайская мегаинициатива «Один пояс – один путь». Во время поездки на этот «новаторский аванпост» Мок попытался «максимально приблизиться к [ОПОП]» и оценить, в каком контексте реализуется проект.

По данным NYT, к настоящему моменту Китай потратил на ОПОП около 200 миллиардов долларов. Как пишет издание, Пекин «намекал, что в общей сложности намерен выделить триллион долларов на сотни проектов по всему миру, этим размахом превратив в ничто "план Маршалла"», утверждает NYT.

Как пишет издание, Китай и его лидер Си Цзиньпин представляют этот проект как символ глобализации и вариант мирового развития, при котором «все остаются в выигрыше». Между тем «критики называют инициативу "Один пояс – один путь" новым видом колониализма или даже дипломатической стратегией "для вовлечения [партнеров] в долговую яму". Делается это путем соблазнения страдающих от нехватки ликвидности стран проектами инфраструктуры, которые, скорее всего, никогда не будут приносить доход, достаточный для уплаты долгов по выданным на них [Китаем] кредитам», пишет NYT.

Казахстан же, считает издание, призван играть центральную роль в плане Пекина. Но, как пишет NYT, критики инициативы считают, что она скорее ведет страну ко все более глубокому «экономическому порабощению».

«Некоторые полагают, что Китай слишком велик. Казахстанцы хотят от проекта двухсторонней выгоды, но в таких ситуациях чаще выигрывает Пекин», – цитирует издание профессора КИМЭПа Нигмета Ибадилдина.

Вид на сухой порт Хоргос на границе Казахстана с Китаем. Иллюстративное фото.

Представляет издание и альтернативную точку зрения, в том числе озвученную главой сухого порта Хоргос Жасланом Хамзиным. По его мнению, участие Китая – это не признак «экономического империализма, а доказательство того, что порт преуспеет». Как считает Хамзин, «китайцы не инвестировали бы, если бы не видели коммерческой выгоды».

В своем материале Мок затрагивает и ситуацию в соседнем Синьцзяне на территории Китая, «через который проходит каждый поезд, прибывающий в Хоргос». По мнению автора, на политические трения в этом регионе Китай ответил с «ассиметричной жесткостью» и она выразилась в «радикальном интернировании сотен тысяч уйгуров, тысяч казахов и кыргызов». «Среди допущенных ими "нарушений" есть как открытая демонстрация религиозных убеждений… так и встречи с родственниками за границей или простое общение с ними. Для тех, кто всё еще на свободе, Синьцзян стал дистопией c контрольно-пропускными пунктами, патрулями, системами GPS-наблюдения и неожиданными обысками», – сообщает издание.

NYT приводит мнения некоторых экспертов, полагающих, что так называемые «лагеря перевоспитания» и другие меры безопасности, введенные в регионе, «частично предпринимаются в связи с увеличением железнодорожного потока через Синьцзян».

«Роль Синцьзяна резко изменилась с запуском ОПОП. Из окраины он превратился в регион, который партийные лидеры называют "ядром" развития», – цитирует NYT эксперта Адриана Зенза.

Но, по мнению издания, хотя кризис в Синьцзяне не способствовал улучшению имиджа Китая в Казахстане, «казахстанское правительство проявляет большую аккуратность», с тем чтобы «не отдалить важного экономического партнера». «Возможно, [казахстанские] дипломаты и ведут переговоры за закрытыми дверьми от имени этнических казахов в Синьцзяне… но власти не позволяют наличию государства-тюрьмы на своей границе мешать их сотрудничеству с Китаем», – считает NYT.