Смерть не доказана. Близкие уехавших в Сирию добиваются признания их умершими

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО СМЕРТИ

Жительница города Сатпаев Карагандинской области Жанар Санаткызы (имя и фамилия изменены. — Ред.) говорит, что о ее муже Еркебулане Жакыпове, который пять лет назад уехал в зону боевых действий в Сирии, давно нет никаких вестей. В августе 2017 года к ней домой пришел сотрудник комитета национальной безопасности (КНБ) и сообщил, что ее муж погиб. Информацию, заявил пришедший, получили на «сирийском веб-сайте».

— Мы не знаем, что это за сайт. Как только муж уехал, мы сообщили об этом в полицию. Он был добавлен в список лиц, поданных в международный розыск. Суд удовлетворил мое заявление в 2018 году об объявлении моего мужа пропавшим без вести для получения алиментов. Так я получила пособие. Однако квартира, приобретенная в ипотеку, оформлена на мужа, и я не могу переписать ее на свое имя. Еще на протяжении нескольких лет я плачу за отсутствующего мужа коммунальные услуги, — говорит она.

Женщина говорит, что в ситуациях, когда для решения бытовых вопросов требуются документы от мужа, она оказывается регулярно. Так, проблема возникла и когда она пыталась прописать в квартире ребенка, поскольку для регистрации нужно разрешение мужа. Чтобы раз и навсегда разрешить вопрос, Жанар необходимо постановление суда о смерти супруга, но в прошлом году судебные власти отказались выносить такое решение.

Надпись при въезде в Сатпаев. 29 октября 2013 года.

Карагоз Ахатова (имя и фамилия изменены. — Ред.), еще одна жительница Сатпаева, говорит, что занимается делами жителей, родственники которых пропали без вести или погибли в Сирии. По ее словам, в настоящее время за помощью к властям Казахстана обратились не менее 45 семей.

— Есть еще маленькие дети, родители которых погибли в Сирии. Их привезли в рамках операции [по репатриации] «Жусан» в 2019 году. Согласно закону, им должны официально назначить опекунов. Также нет возможности продать квартиры, принадлежавшие погибшим в Сирии. У некоторых погибших есть деньги в пенсионных фондах и на банковских депозитах. Эти деньги должны быть переданы их детям, — говорит она.

В 2012 году в Сирию отправился и один из сыновей самой Карагоз, сказав, что едет на учебу в Египет. О его гибели женщине также сообщил сотрудник КНБ.

— В Сирии сын женился на девушке из Казахстана, и у него родился ребенок. Он поддерживал связь до 2016 года. Я без конца спрашивала свою невестку о сыне и в марте 2017 года получила видеозапись с похорон. Я узнала своего сына. Двое его хоронивших парней приехали в рамках операции «Жусан». В КНБ мне не позволили с ними встретиться, и я не смогла привлечь их в качестве свидетелей, — говорит женщина.

«ОНИ ИЗБЕГАЮТ НАС»

Невестка Карагоз вернулась в Казахстан с двумя детьми также благодаря операции «Жусан». Сейчас она живет в Актобе. Старшему из детей шесть лет, младшему четыре года. При поступлении в реабилитационный центр детям дали фамилию матери. Если они захотят взять фамилию отца, когда вырастут, то им снова потребуется решение суда.

Казахстанские военные вывозят граждан страны с Ближнего Востока во время спецоперации «Жусан». Скриншот.

Сама Карагоз говорит, что продолжает обивать пороги различных инстанций, чтобы получить справку о смерти сына, но безуспешно.

Родственники уехавших в Сирию, добивающиеся постановлений о смерти близких, ссылаются на статью 28 гражданского кодекса («Признание гражданина безвестно отсутствующим»). В ней говорится, что «гражданин может быть по заявлению заинтересованных лиц признан судом безвестно отсутствующим, если в течение одного года в месте его жительства нет сведений о нем».

В статье 31 кодекса указывается, что «гражданин может быть, по заявлению заинтересованных лиц, объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о нем в течение трех лет, а если он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от несчастного случая, в течение шести месяцев».

Тем не менее люди, подобные Жанар Санаткызы и Карагоз Ахатовой, при обращении в суд часто получают отказы. По словам Карагоз, местный суд, который начал удовлетворение подобных исков в 2018 году, приостановил принятие решений после постановления Верховного суда в 2019 году.

Пункт 11 этого документа, принятого 31 мая 2019 года (постановление «О судебной практике по делам о признании гражданина безвестно отсутствующим или объявлении умершим»), гласит следующее: «...не может быть признано безвестно отсутствующим или умершим лицо, которое умышленно скрывается или находится в розыске в связи с совершением уголовного правонарушения, с уклонением от выполнения возложенных на него юридических обязанностей. В этой связи суды должны выяснять вопросы нахождения данного лица в розыске, выезда за пределы Республики Казахстан и другие обстоятельства его отсутствия, пресекая при этом недобросовестные действия заявителей, в том числе направленные на получение льгот и иных материальных благ».

— Сначала мы обратились в Сатпаевский городской суд, затем в Карагандинский областной суд. Ответ тот же. Они избегают нас. Мне даже сказали «эксгумировать тело сына и показать его». Для этого я должна сначала поехать в Сирию. Во-вторых, я не знаю, где его похоронили в Сирии, — говорит Карагоз.

Кадр размещенного в соцсети «ВКонтакте» в 2014 году видео о «казахстанских джихадистах, воюющих в Сирии».

Азаттык ознакомился с жалобами Карагоз к властям и судебными материалами. По документам, при рассмотрении дела 8 января 2020 года Сатпаевский городской суд опирался на сведения городского отдела внутренних дел. Согласно этим данным, сын Карагоз Ахатовой находится в международном розыске с февраля 2014 года по статье 257 уголовного кодекса («Создание, руководство террористической группой и участие в ее деятельности»).

В результате Сатпаевский городской суд пришел к выводу, что «фотографии и видеозаписи похорон сына Карагоз Ахатовой не являются достаточным доказательством для объявления его умершим, и требуется медицинское освидетельствование и отчет органов внутренних дел».

Близкие уехавших в Сирию обращались с письмом к бывшему президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву и председателю КНБ Кариму Масимову с просьбой о помощи. Но и это ни к чему не привело. В марте 2020 года помощник президента Казахстана Данияр Кадыров принял Ахатову, на встречу были приглашены представители Генпрокуратуры, Верховного суда и министерства внутренних дел. Ей посоветовали обратиться с жалобой в Генпрокуратуру.

— В мае 2020 года пришел ответ из Генпрокуратуры. В ответе говорилось, что необходимо обратиться в Верховный суд. Мы пока не можем добраться до Верховного суда, — говорит Карагоз Ахатова.

Свой запрос в это ведомство направил и Азаттык. Советник председателя Верховного суда Нурлан Калка ответил, что его учреждение может выражать свою правовую позицию «только через формы производства, предусмотренные законом о результатах кассационной инстанции», и перенаправил запрос в Карагандинский областной суд.

Боевики, воюющие в Сирии, внешне похожие на выходцев из Центральной Азии. Фото было размещено в Facebook'е в 2013 году.

Там Азаттыку подтвердили, что с 2017 года в суд продолжают поступать заявления от жителей Жезказгана и Сатпаева о признании их родственников пропавшими без вести или умершими. В ответе вновь делается отсылка к постановлению Верховного суда 2019 года и сообщается, что на его основе у судов «нет оснований» для выдачи справки о пропаже без вести или смерти.

ЧТО ДЕЛАТЬ РОДСТВЕННИКАМ В СЛОЖИВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ?

Мы задали этот вопрос правозащитникам и юристам. По словам директора Казахстанского международного бюро по правам человека Евгения Жовтиса и юриста Нуры Тыныскызы, часто консультирующей жителей через СМИ по гражданским и имущественным вопросам, «выход из тупика есть». Эксперты считают, что вопрос о признании человека умершим и дела об имущественных правах родственников, правах ребенка следует рассматривать отдельно.

Так, Жовтис подтверждает, что процесс признания умершим действительно начинается после окончания вооруженного конфликта, а вооруженные конфликты в Сирии и Ираке еще не закончены. Правозащитник видит иной путь — через утрату гражданства.

Глава Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис.

— Сейчас, согласно закону, тех, кто уезжает в зоны вооруженного конфликта, могут лишить гражданства. Для этого посольства и консульства Казахстана в зоне конфликта информируют граждан о регистрации на сайте и в социальных сетях. Конечно, они не хотят становиться на учет. Поэтому они автоматически могут быть лишены гражданства. Сейчас насчитывается сотни таких людей, — говорит он.

По мнению Евгения Жовтиса, документы родственников могут быть приведены в порядок после того, как те утратят гражданство по решению суда.

Аналогичное мнение высказывает юрист Нура Тыныскызы. По ее словам, постановление Верховного суда не должно ограничивать права родственников тех, кто выехал в зону конфликта.

— Я считаю, что каждый случай нужно рассматривать индивидуально. Верховный суд сам должен запрашивать у комитета национальной безопасности точную информацию о тех, кто уехал в зону конфликта. Этот вопрос может быть решен в кратчайшие сроки на основании сведений КНБ и посольств в Сирии и Ираке. КНБ отслеживает тех, кто уехал в зону конфликта, и тех, кто вернулся оттуда, — говорит она.

В 2017 году в Казахстане внесли поправки в статью 10 Конституции о лишении гражданства за терроризм. В то время этот вопрос вызвал неоднозначную реакцию в обществе.

В связи с этим вопросом Азаттык обратился в КНБ. Там ответили кратко: «Вопрос решается соответствующими государственными структурами».

На вопрос, были ли лишенные гражданства среди тех, кто уехал в зоны боевых действий в Сирии и Ираке, был дан такой ответ: «Среди приехавших из Сирии и Ирака нет людей, утративших гражданство по решению суда», хотя запрос касался только уехавших, а не вернувшихся лиц.

Азаттык ранее уже писал об этой проблеме — в ноябре 2019 года. Тогда в пресс-службе Карагандинского областного суда заявили, что, «хотя решение должно быть принято судом, террористами в Сирии и их семьями, которые вернулись в Казахстан, занимается КНБ». В департаменте КНБ по Карагандинской области на запрос тогда так и не ответили.

Граждане Казахстана начали выезжать в Сирию и Ирак в 2011–2012 годах, когда в этих странах активно действовала экстремистская группировка «Исламское государство». Осенью 2013 года на видеохостинге YouTube было размещено первое видео о «группе казахстанских джихадистов, переехавших в Сирию», которое привлекло внимание общественности.

По официальным данным, предоставленным Азаттыку Комитетом национальной безопасности Казахстана в июле 2018 года, с момента начала войны на Ближнем Востоке в Сирию и Ирак уехало около 800 граждан Казахстана. Большинство из них — дети.

В ответе комитета в ноябре 2019 года говорилось, что 277 взрослых (57 мужчин, 220 женщин) и 547 несовершеннолетних были возвращены в Казахстан из Сирии и Ирака и что в Сирии всё еще находятся 90 казахстанцев.

По возвращении в Казахстан подозреваемым в причастности к деятельности террористической группировки в Сирии и Ираке были предъявлены обвинения в участии в террористической деятельности, вербовке и пропаганде, финансировании терроризма.