Руководивший Советским Казахстаном Динмухамед Кунаев – фигура противоречивая. Его имя было предано после отставки забвению, но нынче его образ возвеличивают. Однако в его имидже были спорные моменты еще при жизни.
КУНАЕВ ХОДИЛ БЕЗ ОХРАНЫ
Динмухамед Кунаев прослыл скромным руководителем. По утрам он выходил из трехэтажного дома на пересечении проспекта Коммунистический и улицы Кирова (ныне это пересечение проспекта Аблайхана и улицы Богенбай-батыра) и шел вниз спокойно в Дом правительства на работу.
Кунаев жил там долгие годы, даже уже будучи первым секретарем ЦК КП Казахстана, занимая в центре Алматы трехкомнатную квартиру. После переезда в другой дом свою квартиру оставил в подарок писателю Альжапару Абишеву, который до того жестко критиковал кадровую политику Кунаева.
Я жил тоже в центре Алматы, и мой путь на работу тоже лежал по Коммунистическому проспекту. Иногда я видел перед собой одинокую стройную высокую фигуру Кунаева, шагавшую спокойно впереди. Когда рассказываю, мне не верят: как это он без охраны? В самом деле, когда охранная служба стала самой многочисленной, когда кто только не обзаводится ею - очень трудно поверить, что первый человек в государстве шел на работу пешком и без охраны.
Мы знали, что Кунаев, став председателем Совмина, отказался от платы за звание академика, составлявшей около 340 рублей. Он распорядился использовать эти деньги для помощи детям и молодым ученым. Эта скромность, как врожденное качество, была очевидна для всех и не могла не импонировать, укрепляя доверие к нему. Не замечалась за ним тяга к личным благам.
Окружение не устраивало соревнования, кто лучше возвеличит его, но в то же время стояло на страже охраны его авторитета как лидера, не давая набросить тень на все его достижения.
СПЕКТАКЛЬ ШЕЛ ДВА ДНЯ
Нурсултан Назарбаев в сентябре 1987 года дал разгромное интервью о деятельности Динмухамеда Кунаева журналу «Дружба народов». Назарбаев подверг его критике за оторванность от реальных потребностей жизни, подбор кадров и так далее.
Ровно через три года и тоже в сентябрьском номере, но уже в независимой газете «Бiрлесу» публикуется интервью Динмухамеда Кунаева. Он делает такое признание: «Оправданий себе не ищу, решения принимал правильные и неправильные: были ошибки и удачи. Но одно знаю точно: нельзя много времени быть «во главе». Теряется чутье к окружающим тебя лицам, свежих мыслей не понимаешь или не принимаешь, перестаешь быть критичным по отношению к себе. Делаешь неизбежные промахи, и более всего - в кадровой политике. Окружать себя надо не поклонниками, а умами, трансформирующими идеи».
Все мы, жившие и работавшие во времена Кунаева, видели назначения, слышали о выдвижениях не по заслугам людей на высокие должности и о том, как те потом тащили за собой своих родственников и земляков. Динмухамеду Кунаеву некоторые прямо говорили о распространении родоплеменного деления, его общественной опасности.
Казахский ведущий писатель Альжапар Абишев в письме к Кунаеву спрашивал: «Почему в Казахстане, называемом лабораторией дружбы народов, нет дружбы между собственными жузами и родами? Не случится ли так, что наслаждающиеся сегодня родоплеменными делениями не положат наши головы под чужие сапоги?»
Беседы и заявления не принесли сколько-нибудь удовлетворительного результата. Писатель решил больше не кричать в пустоту, а довести через пьесу свои мысли до народа. И он пишет «Бахвальство и совесть». Спектакль, поставленный по ней известным режиссером Азербайджаном Мамбетовым в театре имени Ауэзова, с самыми популярными артистами Асанали Ашимовым и Ыдырысом Ногайбаевым в главных ролях, имел шумный успех.
Но через два дня ее сняли с постановки, самого автора вызвали для беседы к секретарю ЦК КПК по идеологии Саттару Имашеву. Он, оказывается, на спектакле не был, пьесу не читал. Но два часа прорабатывал за «крамольные» реплики героев, которые услужливо предоставили ему доносчики: «Каким бы мудрым ни был начальник, в окружении подхалимов ошибки не избежит», «Небо чистое, дорога ровная. Но за рулем как будто пьяный водитель, и мы от страха дрожим».
Писатель спрашивает: какая крамола в этих репликах? Ответа не получает. Есть, конечно, неприятная для власти критика недостатков, но отнести ее к инакомыслию невозможно. Воспоминания писателя опубликованы в его книге «Шерли шежире» («Печальные истории»).
РУСИФИКАЦИЯ ПРИ КУНАЕВЕ
Недавно в Казахстане отметили 20-летие принятия закона, по которому казахский язык был объявлен государственным. Но он не стал таковым. Одни разговоры, призывы и увещевания по этому поводу. Что говорить о других причинах, когда детских садов и школ на казахском языке до сих пор мало.
Прежний руководитель Советского Казахстана Жумабай Шаяхметов при тогдашнем русском большинстве иногда позволял себе вести бюро ЦК на казахском языке, подчеркивая уважение и внимание к родному языку на практике. Из воспоминаний известного писателя Азильхана Нуршаихова знаем, что беседу на бюро ЦК, когда Нуршаихова утверждали редактором павлодарской областной газеты «Кызыл ту», Шаяхметов вел на казахском языке и потом сам переводил на русский язык.
Анатолия Шалова, утверждавшегося на пленуме ЦК комсомола секретарем ЦК, Шаяхметов попросил рассказать на казахском языке автобиографию участникам пленума. Шалов впоследствии стал секретарем Джамбульского обкома партии, заведующим административным отделом ЦК КПК, а после выхода на пенсию возглавлял Алма-Атинский городской совет ветеранов. Он с большой теплотой вспоминал Жумабая Шаяхметова - государственного деятеля и человека.
Как-то так мы скатились к тому, что начали стесняться родного языка. На общественных мероприятиях, во время домашнего застолья мы начали стесняться говорить на родном языке в присутствии одного русского - чтобы он не подумал, что мы что-то от него скрываем.
На приеме у Динмухамеда Кунаева два казаха и русский. Они проходят утверждение на должность первого секретаря райкома партии. Казахи приветствуют Кунаева на родном языке. Тот их сразу останавливает, просит переходить на общепонятный русский язык. Чтобы третий товарищ не подумал, что от него скрывают что-то.
Один из троих был моим старым знакомым Рахимбаем Тазабековым. Он родился в ауле. Став зоотехником, все время работал в сельскохозяйственных отраслях, жил традициями села. Для него было странно, что руководитель республики - сам казах - требует от него, тоже казаха, говорить только на русском языке.
ПЯТАЯ ГРАФА
У меня в руках документальная повесть уйгурского писателя Абдукерима Ганиева «Исмаил Юсупов: «С чистотой помыслов».
Привожу цитату из нее: «Когда я пришел к руководству республикой, «мои черноглазые друзья» говорили, что к вершине Казахстана поднялся уйгур. Если это так, то почему этого не сказали о Кунаеве. Он же по национальности татарин. Об этом я, как бывший руководитель Казахстана, заявляю с полной ответственностью. Кунаева и его родителей никто лучше меня не знает. Потому что наши родители с самого начала жили в Алма-Ате по соседству. А мы с Д. А. Кунаевым с детства росли вместе, затем вместе учились в уйгурской средней школе имени Сопи Зарвата.
Когда встал вопрос о выдвижении руководителя Казахстана из числа национальных кадров, Кунаев в одну ночь уничтожил свой паспорт и получил новый с подтверждением его национальности, как казах. О его хитроумном лукавстве я хорошо знал. Однако об этом факте открыто заявить еще тогда не наступало время».
(В 1962 году Исмаила Юсупова избрали первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Он пробыл на этой должности два года.)
Старый партийный работник Сатыбалды Тотанов выпустил книгу «Откен омир откелдери» («Переправы пройденной жизни»). Книга насыщена многочисленными фактами от первого лица - их участника и свидетеля. Подаются в первозданном виде, без приукрашения какой-то личности, без боязни задеть чье-то самолюбие. Того и другого - в изобилии в изданных сейчас воспоминаниях.
После партийной работы Сатыбалды Тотанову предложили возглавить совет по делам религий при правительстве республики. Руководитель этого совета по Карагандинской области рассказал ему, что когда он возглавлял Карагандинский областной
Там было написано, что он, Динмухамед Кунаев, по национальности татарин. Руководитель совета по Карагандинской области рассказал о документе Нурсултану Назарбаеву, работавшему секретарем Карагандинского обкома партии. Нурсултан Назарбаев попросил спрятать документ, чтобы никто, кроме них двоих, не знал о нем.
Наступили новые времена. Сатыбалды Тотанов работал в городском Совете ветеранов. Нурсултан Назарбаев 20 апреля 1990 года собрал у себя по десять ветеранов от каждого района Алма-Аты, чтобы посоветоваться, как отметить 120-летие Ленина.
Отвечая на вопросы, в том числе касающиеся Динмухамеда Кунаева, Назарбаев просил лишних слов о нем не говорить, дать возможность спокойно отдыхать. Но, как вспоминает Сатыбалды Тотанов, «немного подумав и удивив всех присутствующих, неожиданно сказал: «Кунаев не казах, в собственноручно заполненной анкете для поступления в партию записал, что он татарин».
Такое было время – когда люди ради карьеры вынуждены были менять запись в пресловутой пятой графе в советском паспорте. Говорят, что многие казахи и таджики в Узбекистане вынуждены были записываться узбеками. Такой тихий процесс был и есть в Казахстане, когда некоторые записываются казахами, чтобы не было препятствий в карьерном росте.
ЗАВИСТЬ К САТПАЕВУ
Вспомним историю с книгой писателя Медеу Сарсекеева о первом президенте Академии наук Казахстана Каныше Сатпаеве, снятой с набора в 1975 году.
Писателю потом пришлось в отдельной книге изложить свои мытарства, описать свои бесплодные хождения по кругу, чтобы получить ответ, кто и по какой причине снял с производства готовую к публикации книгу, за которую он успел часть гонорара получить и даже истратить. Динмухамед Кунаев оставил без ответа два его письма.
Секретарь ЦК Компартии Казахстана по идеологии Саттар Имашев на тринадцатый день принял его, но долго уходил от прямого ответа. Что он только не предлагал, какие только морально-материальные блага не сулил, чтобы писатель отказался публиковать книгу о Сатпаеве. Но в конце концов вынужден был признать, что в этом «доме», кроме него, есть и другие люди. Все было понятно без слов.
Книга о Каныше Сатпаеве вышла только пять лет спустя, в 1980 году, в издательстве «Молодая гвардия» в Москве. В 1994 году в издательстве «Санат» вышла книга Медеу Сарсекеева «Кугындалган Сатпаев» («Преследуемый Сатпаев») о трудном и долгом пути к читателям повести о Сатпаеве.
Среди других есть и такой прелюбопытный факт. В 1981 году Динмухамеда Кунаева посещает министр геологии СССР Евгений Козловский. Он с восхищением отзывается о Сатпаеве, о долге перед этим большим ученым и геологе, открывшем Большой Жезказган.
Динмухамед Кунаев останавливает министра: «Вы говорите напраслину. Жезказган окончательно исследовал, открыл геолог Сейфуллин. Сатпаев воспользовался его трудом».
Министр не стал спорить - члену Политбюро ЦК КПСС всё можно. Ответим словами президента Международного фонда Сатпаева писателя Какимбека Салыкова: «С большим сожалением приходится констатировать, что многие годы спустя после смерти Каныша Сатпаева некоторые руководители советского времени пытались предать забвению его имя. Боялись, его никем не досягаемая слава заслонит их своей тенью».
Действительно, Каныш Сатпаев - первый президент Академии наук Казахстана, первый казах, ставший членом союзной Академии наук, член президиума этой Академии, член Госкомиссии по Государственным и Ленинским премиям, член Высшей Аттестационной комиссии.
Академик Шафик Шокин дает еще одну наивысшую ему характеристику: «Мыслители синтетического ума рождаются крайне редко. Наиболее выдающиеся синтетического склада интеллекты широко известны: Леонардо да Винчи, Эйнштейн, Андрей Сахаров. Они были во всем, за что ни брались, гениальны. И к такой особой организации ума мыслителя я смело отношу Каныша Сатпаева».
Что по сравнению с ним малоизвестный даже в Казахстане геолог Сейфуллин?
КАК КУНАЕВ ОТПРАВИЛ В ЗАБВЕНИЕ БЕЙСЕБАЕВА
Жизнь наверху проходит незримо для низов, только одаривая короткими сообщениями о свершившихся фактах. Один из таких фактов - уход на пенсию самой значимой после Кунаева фигуры, председателя Совета министров республики Масымхана Бейсебаева, по достижении пенсионного возраста.
Бейсебаев еще был полон сил и энергии. Только спустя продолжительное время узнаем, что отправка на пенсию была неожиданна для него и семьи.
Помощник Масымхана Бейсебаева, Жарысбек Абуталипов, впоследствии ставший заместителем председателя Госплана, вспоминает:
«31 марта 1970 года, в 11 часов утра, его пригласил Д. А. Кунаев, в присутствии председателя Президиума Верховного Совета Ниязбекова и второго секретаря ЦК Титова объявил, что он должен уходить на пенсию. В тот же день в 14 часов бюро ЦК освобождает Бейсебаева от должности председателя Совмина, на его место назначает Байкена Ашимова.
На сессии Верховного Совета СССР с Бейсебаевым встречаются председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков, председатель Госснаба Э. Дымшиц, министр финансов В. Ф. Гарбузов и благодарят за плодотворную работу в правительстве республики. И шутят: «У тебя, Маке, ни одной седой волосинки. Продолжай работать, мы тебе поможем».
Председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин уважал и ценил за деловитость, принципиальность и честность Масымхана Бейсебаева. Вскоре он был назначен директором Казахского института лугопастбищного хозяйства. Бейсебаев добился выделения необходимых средств и завершения строительства комплекса. Но ему снова предложили уйти. А он так хотел работать».
Вспоминает председатель Госплана республики Камалбай Кетебаев: «В окружении его были деятели также пенсионного возраста, поэтому такое решение многим было непонятно. Лично я знал действительные причины гонения на крупного государственного деятеля.
В конце 1969 года мы с ним обсуждали некоторые проблемы предстоящего года. В это время позвонили по правительственному телефону. Масымхан Бейсебаевич спокойно слушал, потом твердо сказал: «Димаш, я этому бездельнику представление не дам». На мой вопросительный взгляд ответил, что министра торговли предлагают на вакантное место заместителя председателя Совмина. Этот пост занимал Зорин, но его отправили на пенсию.
Масымхан Бейсебаев ушел из руководства правительством в переломный период, когда на руководящие посты поползли люди слабо подготовленные и не всегда честные, единственным умением которых было служение покровителю, то есть кадры, которые формировали физиологию застойного периода. Бейсебаев твердо и достойно стоял на их пути. Приведен только один пример, а на самом деле их было много, поэтому понятно, почему Бейсебаева отправили на отдых».
В одно время некоторые деятели предлагали переименовать город Капшагай Алматинской области в Кунаев, так как он был якобы у истоков создания города. Но строительство водохранилища, электростанций, жилых домов, железнодорожного моста, рыбзавода, фарфоровой фабрики и других объектов происходило под руководством и Масымхана Бейсебаева.
УСТРАНЕНИЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КОНКУРЕНТОВ
В своих воспоминаниях «От Сталина до Горбачева» Динмухамед Кунаев резко отрицательно высказывается в адрес работавшего секретарем ЦК по идеологии Мухаметкали Сужикова.
Буквально читаем у него: «Учитывая положительные качества Шаяхметова, нужно отметить, что он допустил крупные ошибки по отношению к лучшим представителям национальной интеллигенции. Эти ошибки особенно усугубились и приобрели тяжкий характер в 1951 - 1954 годах, когда секретарем ЦК по идеологии работал Мухаметкали Сужиков. Чего стоили, например, погромные постановления ЦК Компартии Казахстана о так называемой антинародной сущности лучших образцов эпоса, связанных с ними научных трудов многих ученых, историков. Филологов и целых научных коллективов».
Даем справку. Мухаметкали Сужиков пришел к руководству идеологией с должности первого секретаря Актюбинского обкома партии в ноябре 1951 года. Он пришел после опубликования статьи главной коммунистической газеты «Правда» от 26 декабря 1950 года «За марксистско-ленинское освещение вопросов истории Казахстана», ее обсуждали на редколлегии четырежды.
Статья подвергалась критике, в том числе и Жумабай Шаяхметов просил смягчения. Обсуждение статьи происходило в марте 1951 года, до появления в ЦК Сужикова, на закрытом партийном собрании Института истории этнографии и археологии. Одиннадцать выступивших поддержали выступление «Правды».
В октябре 1951 года по указанию ЦК КПСС пленум ЦК КП Казахстана обсудил вопрос «О состоянии и мерах улучшения идеологической работы в партийных организациях республики». Как считают историки, хорошо, что дело не дошло до принятия специального постановления по Казахстану и обошлось обсуждением статьи «Правды».
Давление Москвы поддерживали не только свои историки, из-за зависти к своим более удачливым коллегам, но и некоторые руководящие работники из аппарата ЦК. На пленуме заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК Храмков, впоследствии ставший первым секретарем Кустанайского обкома партии, заявил, что он до этого не мог высказать свое мнение, боясь, что будет непонятым.
Жумабай Шаяхметов, говоривший представителю «Правды», что не считает движение Кенесары реакционным, признал, что был не прав, когда в 1944 году в статье в газете «Социалистік Қазақстан» ханов Аблая, Кенесары и Наурызбай-батыра назвал в числе народных героев.
Напрашивается вопрос, почему Динмухамед Кунаев не назвал ни одно из погромных постановлений, инициированных якобы Мухаметкали Сужиковым? Сужиков, работая секретарем Актюбинского, Кзыл-Ординского, Семипалатинского обкомов партии, секретарем ЦК КПК, показал себя человеком самостоятельным, поступающим не в угоду кому-то, а прежде всего для народа, не считаясь с тем, что сам может пострадать.
Так, он первым из руководителей, изучив вредное воздействие ядерных испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне, обратился с письмом к Хрущеву от имени бюро обкома партии без предварительного согласования с ЦК КП Казахстана, послав первому секретарю ЦК Николаю Беляеву один экземпляр шифровки.
Его инициативой недовольны были в Москве и Алма-Ате. Следом грянули Темиртауские события. Мухаметкали Сужиков выступил на пленуме ЦК с резкой критикой в адрес партийного руководства и правительства, возглавляемого Кунаевым, по вине которых справедливо возмутились рабочие. Сужикова отстранили от руководства области.
Ему до пенсии оставалось четыре года, когда его назначили председателем республиканского Госкомиздата. По образованию, опыту прежней работы он был новичок для такой узкоспециализированной отрасли и, казалось бы, спокойно отсидит свои предпенсионные годы. Возможно, и руководство республики рассчитывало на это.
Но как человеку творческому, работавшему на перспективу, ему покой только снился. Эту перспективу он видит в создании нормальных рабочих и житейских возможностей для издателей, полиграфистов, разбросанных в разных местах города.
Нужна огромная территория для размещения всех издательств, полиграфического предприятия с вспомогательными службами, книжной базы, училища для подготовки нужных кадров, жилья для работающих, детского сада. На проекты нужны лимиты, деньги. И всего надо много. Многое надо решать через союзные Госплан, министерство финансов.
Но строительство городка печати началось. Как потом завидовали представители других союзных республик: это был первый такой городок в Союзе. Но подходил и день 60-летия. Мухаметкали Сужикова, отдыхавшего в санатории под Алма-Атой, вызвали, чтобы сказать: он должен уходить на пенсию.
ОППОНЕНТЫ ИЗГОНЯЛИСЬ РОВНО В 60 ЛЕТ
Точно так же в день рождения отправили на пенсию Жумабека Ташенева в 60 лет. О Ташеневе, при Жумабае Шаяхметове ставшем первым секретарем обкома партии, потом выдвинутом при Хрущеве председателем Президиума Верховного Совета и председателем Совета министров, читаем у Кунаева в воспоминаниях:
«Хрущев дал мне указание освободить от обязанностей председателя Совета министров Республики Ташенева. «Ему трудно работать председателем Совмина республики, дайте ему работу меньшую по объему».
В Верховном Совете Жумабек Ташенев работал вполне удовлетворительно, но перевод его в Совет министров, я считаю, был решен неправильно. Будучи там председателем, он не мог охватить главные участки работы правительства республики. В ЦК КПСС начала поступать масса заявлений на него. Этому способствовали его неуживчивый характер, невыдержанность, чванливость».
Жумабек Ташенев уехал в Чимкент заместителем председателя облисполкома и с этой должности ушел на пенсию.
Как известно, на открытый и громкий конфликт с Никитой Хрущевым Ташенев пошел, выступив с категорическим возражением против передачи Узбекистану трех хлопкосеющих районов Южного Казахстана.
Он же отстоял от передачи пяти северных областей Казахстана России для организации единого управления целинными землями. Эта затея Никиты Хрущева закончилась созданием Целинного края в составе Казахстана.
Писатель и диссидент Каришал Асанов выпустил две книги о Жумабеке Ташеневе, в которых пишет, как он стойко боролся против передачи родной земли в чужие руки.
Недавно скончавшийся в возрасте 82 лет Аманолла Рамазанов увидел Ташенева в первый раз, когда он был директором совхоза в Павлодарской области, а Ташенев - председателем президиума Верховного Совета. Потом они встретились много лет спустя, когда Рамазанов стал первым секретарем Чимкентского обкома партии, а Ташенев работал заместителем председателя облисполкома.
По наблюдению Рамазанова, Жумабек Ташенев сумел сохранить свое человеческое достоинство, ничем не выдавая и не подчеркивая, что когда-то занимал высокий пост, строго соблюдал служебную этику, не засиживался ни на одну лишнюю минуту сверх необходимого времени, пользуясь старым знакомством.
НАЗАРБАЕВ ЗАБВЕНИЮ НАУЧИЛСЯ У КУНАЕВА
Удивительно, но это факт: неоцененного Динмухамедом Кунаевым Озбекали Жанибекова высоко оценил пришелец Геннадий Колбин. Озбекали Жанибеков известен и тем, что открыл Назарбаеву путь в большую политику. Он заприметил молодого Нурсултана еще в Темиртау, рекомендовал его на комсомольско-партийное повышение, был его первым покровителем.
Жанибеков, будучи секретарем по идеологии Торгайского обкома партии, очень много сделал для превращения захолустного городка в цивилизованный, культурный областной центр.
Его стараниями были открыты областной драмтеатр, областная филармония, педагогический институт. И все они возникли на пустом месте. Отсюда его перевели заведующим вновь созданного международного отдела ЦК Компартии Казахстана.
Но однажды его вызывает секретарь по идеологии Саттар Имашев и предлагает перейти заместителем министра культуры. Это было понижением по службе. Озбекали Жанибеков спрашивает: в чем он провинился? Ответа нет. На другое утро в субботу его снова приглашают в ЦК. Саттар Имашев вместе со вторым секретарем Коркиным требуют его согласия на новую работу.
На вопросы Жанибекова Коркин отвечает, что так велел Кунаев, который в понедельник приступает к работе и к этому времени надо выполнить его задание. Жанибекову остается только сказать, что оспаривать решение первого секретаря ЦК и члена Политбюро ЦК КПСС у него нет силы.
Спустя время Озбекали Жанибеков оказывается заместителем председателя Алма-Атинского облисполкома. На его беду первым секретарем обкома партии работал Марат Мендыбаев. С ним никак не возможно было работать. И Жанибеков идет к Кунаеву, просит освободить его. Через несколько дней ему встречается при выходе из лифта Мендыбаев и издевательски смеется: «Захотел уволиться? И уволим».
После ухода Динмухамеда Кунаева Геннадий Колбин приглашает Озбекали Жанибекова на должность министра культуры. Через некоторое время выдвигает секретарем ЦК по идеологии. Но ему было отпущено мало времени, чтобы раскрутить свой потенциал: вскоре распустилась партия.
И все же Озбекали Жанибеков сделал кое-что полезное. Он помог реабилитироваться попавшим в опалу из-за Декабрьских событий некоторым педагогам, в том числе ректору Казахского университета Омирбеку Жолдасбекову.
Как не нужен был Жанибеков со своей прямотой и принципиальностью Динмухамеду Кунаеву, так и - Нурсултану Назарбаеву, который сменил Геннадия Колбина. К моменту роспуска Коммунистической партии Озбекали Жанибекову исполнилось 60 лет, и никто ему ничего не предложил, его опыт и знания оказались невостребованными. Но гордость ему не позволяла быть просителем.
НЫНЕШНЯЯ КОРРУПЦИЯ НАЧАЛАСЬ ПРИ КУНАЕВЕ
Советский лидер Никита Хрущев освободил за очковтирательство от работы первого секретаря Павлодарского обкома партии Семена Елагина, приехавшего в Казахстан в период освоения целины. С отставкой Хрущева его звезда снова зажглась, Семен Елагин вновь на коне - начальник облсельхозуправления, заместитель председателя и председатель Алма-Атинского облисполкома, член ЦК КПК, депутат и член президиума Верховного Совета республики.
При любом удобном случае он открыто заявлял о своих дружеских отношениях с Леонидом Брежневым. Но вот оказалось, что он в сговоре с начальником Управления капитального строительства облисполкома Кошкиным занимается распродажей квартир. Причем в очень большом количестве.
На суде выявляется двести квартир. Но вскрываются не все такие факты, так как никто добровольно не желает сказать, что он купил квартиру, - чтобы не заставили вернуть. Оформление документов на квартиры идет только через облисполком, так как он является их хозяином и распорядителем.
Но судят Кошкина, приговаривают к расстрелу, который заменяется 15 годами тюрьмы. Семену Елагину - ничего. Он остается депутатом, спокойно едет в Москву, получает хорошую хлебную должность.
В период расследования этого громкого дела Динмухамед Кунаев провел беседу с небольшим пропагандистским активом. Он говорил нам, что по городу ползут разные слухи, надо им сразу давать отпор. «Вот о каком-то деле Кошкина говорят, а там всего разговор о продаже двадцати квартир». Мы, конечно, удивились, что даже две квартиры не меняют существа преступления.
На совещании юристов республики Кунаев выражает недовольство тем, что слишком затянули так называемое дело Кошкина, «надо бы быстрее кончать, чтобы пересуды прекратились».
Семейными друзьями Леонида Брежнева были Николаевы. Они ездили за ним из Молдавии в Москву, а оттуда - в Алма-Ату. Здесь Брежнев назначил Николаева первым заместителем председателя Совмина. Брежнев в Москву - Николаевы за ним.
Но оттуда Николаева привезли в наручниках - как преступника. Начался крупный судебный процесс, получивший название «Дело Познанского» по имени начальника управления материально-технического снабжения Госплана. Одним из фигурантов оказался Николаев. Ни Динмухамед Кунаев, ни Леонид Брежнев не осмелились замолвить слово за него, боясь Никиты Хрущева. Николаева осуждают на четыре или пять лет тюрьмы.
Делается попытка досрочного освобождения судебным решением. Кунаев в загранкомандировке. Его племянник Токтамыс Бедельбаев, работающий председателем облсуда, в колонии рассматривает заявление Николаева о досрочном освобождении Николаева по болезни. Получив свободу, тот улетает в Москву.
Тут же в Москву летит телеграмма о его незаконном досрочном освобождении. Чтобы не поднимать шума и не навредить другим, Николаев сразу сам возвращается досиживать срок. Второй секретарь ЦК Родионов нажимает на Токтамыса Бедельбаева, чтобы сказал, чью просьбу он выполнял, так как ему лично Николаев совсем не нужен.
Но Токтамыс Бедельбаев, конечно, не называет никакого имени. Его освободили от работы, исключили из партии. Но с уходом Хрущева ему все возвращается. Последняя его почетная и авторитетная должность - председатель Алма-Атинского облсовпрофа.
ТЕСТЬ И БРАТ КУНАЕВА
В таких условиях Динмухамед Кунаев забывал об осторожности в партийном плане, где строго блюли поведенческие критерии. Так, в 1973 году на кладбище в Атбасаре появился памятник из черного и розового мрамора родителям его супруги - Зухры Шарифовны. На нем высечено: «Дорогим родителям… от детей 1973 год». Чем знамениты ее родители?
В заметке в «Комсомольской правде» под названием «Антипамятник» за 3 марта 1990 года В. Комарова читаем: «В 1919 году в Акмолинске, ныне Целинограде, колчаковская администрация проводила выборы городской гласной думы. От купцов, именитых граждан в ее состав вошел Шариф Ялымов - тот самый, что громил Советы, лично расправлялся с борцами за новую власть, тот самый, о котором с негодованием рассказывал писатель, погибший в сталинских застенках Сакен Сейфуллин, на страницах своего романа «Тернистый путь». Как известно, от папаши Зухры пострадал и Сейфуллин - классик и гордость нашей литературы и один из первых руководителей правительства Советского Казахстана».
На этом фоне не вызывает удивления продвижение Динмухамедом Кунаевым брата своего Аскара Кунаева в президенты Академии наук. И Аскар Кунаев, позже раскритикованный Нурсултаном Назарбаевым на знаменитом 16-м съезде Компартии Казахстана, три срока проработал президентом Академии наук.
Нам остается сказать, что у Аскара Кунаева был достойный соперник в лице карагандинца Евнея Букетова - влиятельного ученого-писателя и организатора науки. О нем, о том, как его отстраняли, - статья собственного корреспондента «Казахстанской правды» В. Могильницкого за 9 августа 1991 год « О Букетове и не только о нем». Евнея Букетова помнят. Его именем назван Карагандинский государственный университет. Что осталось от Аскара Кунаева?
Динмухамед Кунаев был быстро предан забвению, когда его отправили на пенсию в декабре 1986 года и в Алматы грянули знаменитые Декабрьские события. Через три года московского наместника Геннадия Колбина на посту первого секретаря ЦК Компартии Казахстана сменил Нурсултан Назарбаев, который вскоре стал президентом суверенного Казахстана и правит вот уже более 20 лет. Кунаев и при нем оставался в тени, по сути под домашним арестом.
Однако в последнее время Кунаева вновь восхваляют, приписывают ему всяческие заслуги и даже «12 святых качеств», как это однажды сделала популярная газета «Жас Алаш».
Такой же идеологический процесс идет, кстати, и в соседнем Узбекистане вокруг персоны последнего долголетнего советского лидера Шарафа Рашидова, труп которого выкидывали из могилы в центре Ташкента. Так новейшая история в Казахстане и Узбекистане переписывается в угоду вчерашним коммунистам, которые и сегодня не отдают руль новому поколению управленцев.
(Автор этих воспоминаний, старейший журналист Мадат Аккозин, живет в Алматы. В данной статье автор излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)
Динмухамед Кунаев прослыл скромным руководителем. По утрам он выходил из трехэтажного дома на пересечении проспекта Коммунистический и улицы Кирова (ныне это пересечение проспекта Аблайхана и улицы Богенбай-батыра) и шел вниз спокойно в Дом правительства на работу.
Кунаев жил там долгие годы, даже уже будучи первым секретарем ЦК КП Казахстана, занимая в центре Алматы трехкомнатную квартиру. После переезда в другой дом свою квартиру оставил в подарок писателю Альжапару Абишеву, который до того жестко критиковал кадровую политику Кунаева.
Я жил тоже в центре Алматы, и мой путь на работу тоже лежал по Коммунистическому проспекту. Иногда я видел перед собой одинокую стройную высокую фигуру Кунаева, шагавшую спокойно впереди. Когда рассказываю, мне не верят: как это он без охраны? В самом деле, когда охранная служба стала самой многочисленной, когда кто только не обзаводится ею - очень трудно поверить, что первый человек в государстве шел на работу пешком и без охраны.
Мы знали, что Кунаев, став председателем Совмина, отказался от платы за звание академика, составлявшей около 340 рублей. Он распорядился использовать эти деньги для помощи детям и молодым ученым. Эта скромность, как врожденное качество, была очевидна для всех и не могла не импонировать, укрепляя доверие к нему. Не замечалась за ним тяга к личным благам.
Окружение не устраивало соревнования, кто лучше возвеличит его, но в то же время стояло на страже охраны его авторитета как лидера, не давая набросить тень на все его достижения.
СПЕКТАКЛЬ ШЕЛ ДВА ДНЯ
Нурсултан Назарбаев в сентябре 1987 года дал разгромное интервью о деятельности Динмухамеда Кунаева журналу «Дружба народов». Назарбаев подверг его критике за оторванность от реальных потребностей жизни, подбор кадров и так далее.
Ровно через три года и тоже в сентябрьском номере, но уже в независимой газете «Бiрлесу» публикуется интервью Динмухамеда Кунаева. Он делает такое признание: «Оправданий себе не ищу, решения принимал правильные и неправильные: были ошибки и удачи. Но одно знаю точно: нельзя много времени быть «во главе». Теряется чутье к окружающим тебя лицам, свежих мыслей не понимаешь или не принимаешь, перестаешь быть критичным по отношению к себе. Делаешь неизбежные промахи, и более всего - в кадровой политике. Окружать себя надо не поклонниками, а умами, трансформирующими идеи».
Все мы, жившие и работавшие во времена Кунаева, видели назначения, слышали о выдвижениях не по заслугам людей на высокие должности и о том, как те потом тащили за собой своих родственников и земляков. Динмухамеду Кунаеву некоторые прямо говорили о распространении родоплеменного деления, его общественной опасности.
Казахский ведущий писатель Альжапар Абишев в письме к Кунаеву спрашивал: «Почему в Казахстане, называемом лабораторией дружбы народов, нет дружбы между собственными жузами и родами? Не случится ли так, что наслаждающиеся сегодня родоплеменными делениями не положат наши головы под чужие сапоги?»
Беседы и заявления не принесли сколько-нибудь удовлетворительного результата. Писатель решил больше не кричать в пустоту, а довести через пьесу свои мысли до народа. И он пишет «Бахвальство и совесть». Спектакль, поставленный по ней известным режиссером Азербайджаном Мамбетовым в театре имени Ауэзова, с самыми популярными артистами Асанали Ашимовым и Ыдырысом Ногайбаевым в главных ролях, имел шумный успех.
Но через два дня ее сняли с постановки, самого автора вызвали для беседы к секретарю ЦК КПК по идеологии Саттару Имашеву. Он, оказывается, на спектакле не был, пьесу не читал. Но два часа прорабатывал за «крамольные» реплики героев, которые услужливо предоставили ему доносчики: «Каким бы мудрым ни был начальник, в окружении подхалимов ошибки не избежит», «Небо чистое, дорога ровная. Но за рулем как будто пьяный водитель, и мы от страха дрожим».
Писатель спрашивает: какая крамола в этих репликах? Ответа не получает. Есть, конечно, неприятная для власти критика недостатков, но отнести ее к инакомыслию невозможно. Воспоминания писателя опубликованы в его книге «Шерли шежире» («Печальные истории»).
РУСИФИКАЦИЯ ПРИ КУНАЕВЕ
Недавно в Казахстане отметили 20-летие принятия закона, по которому казахский язык был объявлен государственным. Но он не стал таковым. Одни разговоры, призывы и увещевания по этому поводу. Что говорить о других причинах, когда детских садов и школ на казахском языке до сих пор мало.
Прежний руководитель Советского Казахстана Жумабай Шаяхметов при тогдашнем русском большинстве иногда позволял себе вести бюро ЦК на казахском языке, подчеркивая уважение и внимание к родному языку на практике. Из воспоминаний известного писателя Азильхана Нуршаихова знаем, что беседу на бюро ЦК, когда Нуршаихова утверждали редактором павлодарской областной газеты «Кызыл ту», Шаяхметов вел на казахском языке и потом сам переводил на русский язык.
Анатолия Шалова, утверждавшегося на пленуме ЦК комсомола секретарем ЦК, Шаяхметов попросил рассказать на казахском языке автобиографию участникам пленума. Шалов впоследствии стал секретарем Джамбульского обкома партии, заведующим административным отделом ЦК КПК, а после выхода на пенсию возглавлял Алма-Атинский городской совет ветеранов. Он с большой теплотой вспоминал Жумабая Шаяхметова - государственного деятеля и человека.
Как-то так мы скатились к тому, что начали стесняться родного языка. На общественных мероприятиях, во время домашнего застолья мы начали стесняться говорить на родном языке в присутствии одного русского - чтобы он не подумал, что мы что-то от него скрываем.
На приеме у Динмухамеда Кунаева два казаха и русский. Они проходят утверждение на должность первого секретаря райкома партии. Казахи приветствуют Кунаева на родном языке. Тот их сразу останавливает, просит переходить на общепонятный русский язык. Чтобы третий товарищ не подумал, что от него скрывают что-то.
Один из троих был моим старым знакомым Рахимбаем Тазабековым. Он родился в ауле. Став зоотехником, все время работал в сельскохозяйственных отраслях, жил традициями села. Для него было странно, что руководитель республики - сам казах - требует от него, тоже казаха, говорить только на русском языке.
ПЯТАЯ ГРАФА
У меня в руках документальная повесть уйгурского писателя Абдукерима Ганиева «Исмаил Юсупов: «С чистотой помыслов».
Привожу цитату из нее: «Когда я пришел к руководству республикой, «мои черноглазые друзья» говорили, что к вершине Казахстана поднялся уйгур. Если это так, то почему этого не сказали о Кунаеве. Он же по национальности татарин. Об этом я, как бывший руководитель Казахстана, заявляю с полной ответственностью. Кунаева и его родителей никто лучше меня не знает. Потому что наши родители с самого начала жили в Алма-Ате по соседству. А мы с Д. А. Кунаевым с детства росли вместе, затем вместе учились в уйгурской средней школе имени Сопи Зарвата.
Когда встал вопрос о выдвижении руководителя Казахстана из числа национальных кадров, Кунаев в одну ночь уничтожил свой паспорт и получил новый с подтверждением его национальности, как казах. О его хитроумном лукавстве я хорошо знал. Однако об этом факте открыто заявить еще тогда не наступало время».
(В 1962 году Исмаила Юсупова избрали первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Он пробыл на этой должности два года.)
Старый партийный работник Сатыбалды Тотанов выпустил книгу «Откен омир откелдери» («Переправы пройденной жизни»). Книга насыщена многочисленными фактами от первого лица - их участника и свидетеля. Подаются в первозданном виде, без приукрашения какой-то личности, без боязни задеть чье-то самолюбие. Того и другого - в изобилии в изданных сейчас воспоминаниях.
После партийной работы Сатыбалды Тотанову предложили возглавить совет по делам религий при правительстве республики. Руководитель этого совета по Карагандинской области рассказал ему, что когда он возглавлял Карагандинский областной
Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Кунаев, председатель Совета министров Казахской ССР Нурсултан Назарбаев (слева крайние), генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев (крайний справа). Целиноград, 1985 год.
государственный архив, то наткнулся на анкету, заполненную собственной рукой Кунаева.
Там было написано, что он, Динмухамед Кунаев, по национальности татарин. Руководитель совета по Карагандинской области рассказал о документе Нурсултану Назарбаеву, работавшему секретарем Карагандинского обкома партии. Нурсултан Назарбаев попросил спрятать документ, чтобы никто, кроме них двоих, не знал о нем.
Наступили новые времена. Сатыбалды Тотанов работал в городском Совете ветеранов. Нурсултан Назарбаев 20 апреля 1990 года собрал у себя по десять ветеранов от каждого района Алма-Аты, чтобы посоветоваться, как отметить 120-летие Ленина.
Отвечая на вопросы, в том числе касающиеся Динмухамеда Кунаева, Назарбаев просил лишних слов о нем не говорить, дать возможность спокойно отдыхать. Но, как вспоминает Сатыбалды Тотанов, «немного подумав и удивив всех присутствующих, неожиданно сказал: «Кунаев не казах, в собственноручно заполненной анкете для поступления в партию записал, что он татарин».
Такое было время – когда люди ради карьеры вынуждены были менять запись в пресловутой пятой графе в советском паспорте. Говорят, что многие казахи и таджики в Узбекистане вынуждены были записываться узбеками. Такой тихий процесс был и есть в Казахстане, когда некоторые записываются казахами, чтобы не было препятствий в карьерном росте.
ЗАВИСТЬ К САТПАЕВУ
Вспомним историю с книгой писателя Медеу Сарсекеева о первом президенте Академии наук Казахстана Каныше Сатпаеве, снятой с набора в 1975 году.
Писателю потом пришлось в отдельной книге изложить свои мытарства, описать свои бесплодные хождения по кругу, чтобы получить ответ, кто и по какой причине снял с производства готовую к публикации книгу, за которую он успел часть гонорара получить и даже истратить. Динмухамед Кунаев оставил без ответа два его письма.
Секретарь ЦК Компартии Казахстана по идеологии Саттар Имашев на тринадцатый день принял его, но долго уходил от прямого ответа. Что он только не предлагал, какие только морально-материальные блага не сулил, чтобы писатель отказался публиковать книгу о Сатпаеве. Но в конце концов вынужден был признать, что в этом «доме», кроме него, есть и другие люди. Все было понятно без слов.
Книга о Каныше Сатпаеве вышла только пять лет спустя, в 1980 году, в издательстве «Молодая гвардия» в Москве. В 1994 году в издательстве «Санат» вышла книга Медеу Сарсекеева «Кугындалган Сатпаев» («Преследуемый Сатпаев») о трудном и долгом пути к читателям повести о Сатпаеве.
Среди других есть и такой прелюбопытный факт. В 1981 году Динмухамеда Кунаева посещает министр геологии СССР Евгений Козловский. Он с восхищением отзывается о Сатпаеве, о долге перед этим большим ученым и геологе, открывшем Большой Жезказган.
Динмухамед Кунаев останавливает министра: «Вы говорите напраслину. Жезказган окончательно исследовал, открыл геолог Сейфуллин. Сатпаев воспользовался его трудом».
Министр не стал спорить - члену Политбюро ЦК КПСС всё можно. Ответим словами президента Международного фонда Сатпаева писателя Какимбека Салыкова: «С большим сожалением приходится констатировать, что многие годы спустя после смерти Каныша Сатпаева некоторые руководители советского времени пытались предать забвению его имя. Боялись, его никем не досягаемая слава заслонит их своей тенью».
Действительно, Каныш Сатпаев - первый президент Академии наук Казахстана, первый казах, ставший членом союзной Академии наук, член президиума этой Академии, член Госкомиссии по Государственным и Ленинским премиям, член Высшей Аттестационной комиссии.
Академик Шафик Шокин дает еще одну наивысшую ему характеристику: «Мыслители синтетического ума рождаются крайне редко. Наиболее выдающиеся синтетического склада интеллекты широко известны: Леонардо да Винчи, Эйнштейн, Андрей Сахаров. Они были во всем, за что ни брались, гениальны. И к такой особой организации ума мыслителя я смело отношу Каныша Сатпаева».
Что по сравнению с ним малоизвестный даже в Казахстане геолог Сейфуллин?
КАК КУНАЕВ ОТПРАВИЛ В ЗАБВЕНИЕ БЕЙСЕБАЕВА
Жизнь наверху проходит незримо для низов, только одаривая короткими сообщениями о свершившихся фактах. Один из таких фактов - уход на пенсию самой значимой после Кунаева фигуры, председателя Совета министров республики Масымхана Бейсебаева, по достижении пенсионного возраста.
Бейсебаев еще был полон сил и энергии. Только спустя продолжительное время узнаем, что отправка на пенсию была неожиданна для него и семьи.
Помощник Масымхана Бейсебаева, Жарысбек Абуталипов, впоследствии ставший заместителем председателя Госплана, вспоминает:
«31 марта 1970 года, в 11 часов утра, его пригласил Д. А. Кунаев, в присутствии председателя Президиума Верховного Совета Ниязбекова и второго секретаря ЦК Титова объявил, что он должен уходить на пенсию. В тот же день в 14 часов бюро ЦК освобождает Бейсебаева от должности председателя Совмина, на его место назначает Байкена Ашимова.
На сессии Верховного Совета СССР с Бейсебаевым встречаются председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков, председатель Госснаба Э. Дымшиц, министр финансов В. Ф. Гарбузов и благодарят за плодотворную работу в правительстве республики. И шутят: «У тебя, Маке, ни одной седой волосинки. Продолжай работать, мы тебе поможем».
Председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин уважал и ценил за деловитость, принципиальность и честность Масымхана Бейсебаева. Вскоре он был назначен директором Казахского института лугопастбищного хозяйства. Бейсебаев добился выделения необходимых средств и завершения строительства комплекса. Но ему снова предложили уйти. А он так хотел работать».
Вспоминает председатель Госплана республики Камалбай Кетебаев: «В окружении его были деятели также пенсионного возраста, поэтому такое решение многим было непонятно. Лично я знал действительные причины гонения на крупного государственного деятеля.
В конце 1969 года мы с ним обсуждали некоторые проблемы предстоящего года. В это время позвонили по правительственному телефону. Масымхан Бейсебаевич спокойно слушал, потом твердо сказал: «Димаш, я этому бездельнику представление не дам». На мой вопросительный взгляд ответил, что министра торговли предлагают на вакантное место заместителя председателя Совмина. Этот пост занимал Зорин, но его отправили на пенсию.
Масымхан Бейсебаев ушел из руководства правительством в переломный период, когда на руководящие посты поползли люди слабо подготовленные и не всегда честные, единственным умением которых было служение покровителю, то есть кадры, которые формировали физиологию застойного периода. Бейсебаев твердо и достойно стоял на их пути. Приведен только один пример, а на самом деле их было много, поэтому понятно, почему Бейсебаева отправили на отдых».
В одно время некоторые деятели предлагали переименовать город Капшагай Алматинской области в Кунаев, так как он был якобы у истоков создания города. Но строительство водохранилища, электростанций, жилых домов, железнодорожного моста, рыбзавода, фарфоровой фабрики и других объектов происходило под руководством и Масымхана Бейсебаева.
УСТРАНЕНИЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КОНКУРЕНТОВ
В своих воспоминаниях «От Сталина до Горбачева» Динмухамед Кунаев резко отрицательно высказывается в адрес работавшего секретарем ЦК по идеологии Мухаметкали Сужикова.
Буквально читаем у него: «Учитывая положительные качества Шаяхметова, нужно отметить, что он допустил крупные ошибки по отношению к лучшим представителям национальной интеллигенции. Эти ошибки особенно усугубились и приобрели тяжкий характер в 1951 - 1954 годах, когда секретарем ЦК по идеологии работал Мухаметкали Сужиков. Чего стоили, например, погромные постановления ЦК Компартии Казахстана о так называемой антинародной сущности лучших образцов эпоса, связанных с ними научных трудов многих ученых, историков. Филологов и целых научных коллективов».
Даем справку. Мухаметкали Сужиков пришел к руководству идеологией с должности первого секретаря Актюбинского обкома партии в ноябре 1951 года. Он пришел после опубликования статьи главной коммунистической газеты «Правда» от 26 декабря 1950 года «За марксистско-ленинское освещение вопросов истории Казахстана», ее обсуждали на редколлегии четырежды.
Статья подвергалась критике, в том числе и Жумабай Шаяхметов просил смягчения. Обсуждение статьи происходило в марте 1951 года, до появления в ЦК Сужикова, на закрытом партийном собрании Института истории этнографии и археологии. Одиннадцать выступивших поддержали выступление «Правды».
В октябре 1951 года по указанию ЦК КПСС пленум ЦК КП Казахстана обсудил вопрос «О состоянии и мерах улучшения идеологической работы в партийных организациях республики». Как считают историки, хорошо, что дело не дошло до принятия специального постановления по Казахстану и обошлось обсуждением статьи «Правды».
Давление Москвы поддерживали не только свои историки, из-за зависти к своим более удачливым коллегам, но и некоторые руководящие работники из аппарата ЦК. На пленуме заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК Храмков, впоследствии ставший первым секретарем Кустанайского обкома партии, заявил, что он до этого не мог высказать свое мнение, боясь, что будет непонятым.
Жумабай Шаяхметов, говоривший представителю «Правды», что не считает движение Кенесары реакционным, признал, что был не прав, когда в 1944 году в статье в газете «Социалистік Қазақстан» ханов Аблая, Кенесары и Наурызбай-батыра назвал в числе народных героев.
Напрашивается вопрос, почему Динмухамед Кунаев не назвал ни одно из погромных постановлений, инициированных якобы Мухаметкали Сужиковым? Сужиков, работая секретарем Актюбинского, Кзыл-Ординского, Семипалатинского обкомов партии, секретарем ЦК КПК, показал себя человеком самостоятельным, поступающим не в угоду кому-то, а прежде всего для народа, не считаясь с тем, что сам может пострадать.
Так, он первым из руководителей, изучив вредное воздействие ядерных испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне, обратился с письмом к Хрущеву от имени бюро обкома партии без предварительного согласования с ЦК КП Казахстана, послав первому секретарю ЦК Николаю Беляеву один экземпляр шифровки.
Его инициативой недовольны были в Москве и Алма-Ате. Следом грянули Темиртауские события. Мухаметкали Сужиков выступил на пленуме ЦК с резкой критикой в адрес партийного руководства и правительства, возглавляемого Кунаевым, по вине которых справедливо возмутились рабочие. Сужикова отстранили от руководства области.
Ему до пенсии оставалось четыре года, когда его назначили председателем республиканского Госкомиздата. По образованию, опыту прежней работы он был новичок для такой узкоспециализированной отрасли и, казалось бы, спокойно отсидит свои предпенсионные годы. Возможно, и руководство республики рассчитывало на это.
Но как человеку творческому, работавшему на перспективу, ему покой только снился. Эту перспективу он видит в создании нормальных рабочих и житейских возможностей для издателей, полиграфистов, разбросанных в разных местах города.
Нужна огромная территория для размещения всех издательств, полиграфического предприятия с вспомогательными службами, книжной базы, училища для подготовки нужных кадров, жилья для работающих, детского сада. На проекты нужны лимиты, деньги. И всего надо много. Многое надо решать через союзные Госплан, министерство финансов.
Но строительство городка печати началось. Как потом завидовали представители других союзных республик: это был первый такой городок в Союзе. Но подходил и день 60-летия. Мухаметкали Сужикова, отдыхавшего в санатории под Алма-Атой, вызвали, чтобы сказать: он должен уходить на пенсию.
ОППОНЕНТЫ ИЗГОНЯЛИСЬ РОВНО В 60 ЛЕТ
Точно так же в день рождения отправили на пенсию Жумабека Ташенева в 60 лет. О Ташеневе, при Жумабае Шаяхметове ставшем первым секретарем обкома партии, потом выдвинутом при Хрущеве председателем Президиума Верховного Совета и председателем Совета министров, читаем у Кунаева в воспоминаниях:
«Хрущев дал мне указание освободить от обязанностей председателя Совета министров Республики Ташенева. «Ему трудно работать председателем Совмина республики, дайте ему работу меньшую по объему».
В Верховном Совете Жумабек Ташенев работал вполне удовлетворительно, но перевод его в Совет министров, я считаю, был решен неправильно. Будучи там председателем, он не мог охватить главные участки работы правительства республики. В ЦК КПСС начала поступать масса заявлений на него. Этому способствовали его неуживчивый характер, невыдержанность, чванливость».
Жумабек Ташенев уехал в Чимкент заместителем председателя облисполкома и с этой должности ушел на пенсию.
Как известно, на открытый и громкий конфликт с Никитой Хрущевым Ташенев пошел, выступив с категорическим возражением против передачи Узбекистану трех хлопкосеющих районов Южного Казахстана.
Он же отстоял от передачи пяти северных областей Казахстана России для организации единого управления целинными землями. Эта затея Никиты Хрущева закончилась созданием Целинного края в составе Казахстана.
Писатель и диссидент Каришал Асанов выпустил две книги о Жумабеке Ташеневе, в которых пишет, как он стойко боролся против передачи родной земли в чужие руки.
Недавно скончавшийся в возрасте 82 лет Аманолла Рамазанов увидел Ташенева в первый раз, когда он был директором совхоза в Павлодарской области, а Ташенев - председателем президиума Верховного Совета. Потом они встретились много лет спустя, когда Рамазанов стал первым секретарем Чимкентского обкома партии, а Ташенев работал заместителем председателя облисполкома.
По наблюдению Рамазанова, Жумабек Ташенев сумел сохранить свое человеческое достоинство, ничем не выдавая и не подчеркивая, что когда-то занимал высокий пост, строго соблюдал служебную этику, не засиживался ни на одну лишнюю минуту сверх необходимого времени, пользуясь старым знакомством.
НАЗАРБАЕВ ЗАБВЕНИЮ НАУЧИЛСЯ У КУНАЕВА
Удивительно, но это факт: неоцененного Динмухамедом Кунаевым Озбекали Жанибекова высоко оценил пришелец Геннадий Колбин. Озбекали Жанибеков известен и тем, что открыл Назарбаеву путь в большую политику. Он заприметил молодого Нурсултана еще в Темиртау, рекомендовал его на комсомольско-партийное повышение, был его первым покровителем.
Жанибеков, будучи секретарем по идеологии Торгайского обкома партии, очень много сделал для превращения захолустного городка в цивилизованный, культурный областной центр.
Его стараниями были открыты областной драмтеатр, областная филармония, педагогический институт. И все они возникли на пустом месте. Отсюда его перевели заведующим вновь созданного международного отдела ЦК Компартии Казахстана.
Но однажды его вызывает секретарь по идеологии Саттар Имашев и предлагает перейти заместителем министра культуры. Это было понижением по службе. Озбекали Жанибеков спрашивает: в чем он провинился? Ответа нет. На другое утро в субботу его снова приглашают в ЦК. Саттар Имашев вместе со вторым секретарем Коркиным требуют его согласия на новую работу.
На вопросы Жанибекова Коркин отвечает, что так велел Кунаев, который в понедельник приступает к работе и к этому времени надо выполнить его задание. Жанибекову остается только сказать, что оспаривать решение первого секретаря ЦК и члена Политбюро ЦК КПСС у него нет силы.
Спустя время Озбекали Жанибеков оказывается заместителем председателя Алма-Атинского облисполкома. На его беду первым секретарем обкома партии работал Марат Мендыбаев. С ним никак не возможно было работать. И Жанибеков идет к Кунаеву, просит освободить его. Через несколько дней ему встречается при выходе из лифта Мендыбаев и издевательски смеется: «Захотел уволиться? И уволим».
После ухода Динмухамеда Кунаева Геннадий Колбин приглашает Озбекали Жанибекова на должность министра культуры. Через некоторое время выдвигает секретарем ЦК по идеологии. Но ему было отпущено мало времени, чтобы раскрутить свой потенциал: вскоре распустилась партия.
И все же Озбекали Жанибеков сделал кое-что полезное. Он помог реабилитироваться попавшим в опалу из-за Декабрьских событий некоторым педагогам, в том числе ректору Казахского университета Омирбеку Жолдасбекову.
Как не нужен был Жанибеков со своей прямотой и принципиальностью Динмухамеду Кунаеву, так и - Нурсултану Назарбаеву, который сменил Геннадия Колбина. К моменту роспуска Коммунистической партии Озбекали Жанибекову исполнилось 60 лет, и никто ему ничего не предложил, его опыт и знания оказались невостребованными. Но гордость ему не позволяла быть просителем.
НЫНЕШНЯЯ КОРРУПЦИЯ НАЧАЛАСЬ ПРИ КУНАЕВЕ
Советский лидер Никита Хрущев освободил за очковтирательство от работы первого секретаря Павлодарского обкома партии Семена Елагина, приехавшего в Казахстан в период освоения целины. С отставкой Хрущева его звезда снова зажглась, Семен Елагин вновь на коне - начальник облсельхозуправления, заместитель председателя и председатель Алма-Атинского облисполкома, член ЦК КПК, депутат и член президиума Верховного Совета республики.
При любом удобном случае он открыто заявлял о своих дружеских отношениях с Леонидом Брежневым. Но вот оказалось, что он в сговоре с начальником Управления капитального строительства облисполкома Кошкиным занимается распродажей квартир. Причем в очень большом количестве.
На суде выявляется двести квартир. Но вскрываются не все такие факты, так как никто добровольно не желает сказать, что он купил квартиру, - чтобы не заставили вернуть. Оформление документов на квартиры идет только через облисполком, так как он является их хозяином и распорядителем.
Но судят Кошкина, приговаривают к расстрелу, который заменяется 15 годами тюрьмы. Семену Елагину - ничего. Он остается депутатом, спокойно едет в Москву, получает хорошую хлебную должность.
В период расследования этого громкого дела Динмухамед Кунаев провел беседу с небольшим пропагандистским активом. Он говорил нам, что по городу ползут разные слухи, надо им сразу давать отпор. «Вот о каком-то деле Кошкина говорят, а там всего разговор о продаже двадцати квартир». Мы, конечно, удивились, что даже две квартиры не меняют существа преступления.
На совещании юристов республики Кунаев выражает недовольство тем, что слишком затянули так называемое дело Кошкина, «надо бы быстрее кончать, чтобы пересуды прекратились».
Семейными друзьями Леонида Брежнева были Николаевы. Они ездили за ним из Молдавии в Москву, а оттуда - в Алма-Ату. Здесь Брежнев назначил Николаева первым заместителем председателя Совмина. Брежнев в Москву - Николаевы за ним.
Но оттуда Николаева привезли в наручниках - как преступника. Начался крупный судебный процесс, получивший название «Дело Познанского» по имени начальника управления материально-технического снабжения Госплана. Одним из фигурантов оказался Николаев. Ни Динмухамед Кунаев, ни Леонид Брежнев не осмелились замолвить слово за него, боясь Никиты Хрущева. Николаева осуждают на четыре или пять лет тюрьмы.
Делается попытка досрочного освобождения судебным решением. Кунаев в загранкомандировке. Его племянник Токтамыс Бедельбаев, работающий председателем облсуда, в колонии рассматривает заявление Николаева о досрочном освобождении Николаева по болезни. Получив свободу, тот улетает в Москву.
Тут же в Москву летит телеграмма о его незаконном досрочном освобождении. Чтобы не поднимать шума и не навредить другим, Николаев сразу сам возвращается досиживать срок. Второй секретарь ЦК Родионов нажимает на Токтамыса Бедельбаева, чтобы сказал, чью просьбу он выполнял, так как ему лично Николаев совсем не нужен.
Но Токтамыс Бедельбаев, конечно, не называет никакого имени. Его освободили от работы, исключили из партии. Но с уходом Хрущева ему все возвращается. Последняя его почетная и авторитетная должность - председатель Алма-Атинского облсовпрофа.
ТЕСТЬ И БРАТ КУНАЕВА
В таких условиях Динмухамед Кунаев забывал об осторожности в партийном плане, где строго блюли поведенческие критерии. Так, в 1973 году на кладбище в Атбасаре появился памятник из черного и розового мрамора родителям его супруги - Зухры Шарифовны. На нем высечено: «Дорогим родителям… от детей 1973 год». Чем знамениты ее родители?
В заметке в «Комсомольской правде» под названием «Антипамятник» за 3 марта 1990 года В. Комарова читаем: «В 1919 году в Акмолинске, ныне Целинограде, колчаковская администрация проводила выборы городской гласной думы. От купцов, именитых граждан в ее состав вошел Шариф Ялымов - тот самый, что громил Советы, лично расправлялся с борцами за новую власть, тот самый, о котором с негодованием рассказывал писатель, погибший в сталинских застенках Сакен Сейфуллин, на страницах своего романа «Тернистый путь». Как известно, от папаши Зухры пострадал и Сейфуллин - классик и гордость нашей литературы и один из первых руководителей правительства Советского Казахстана».
На этом фоне не вызывает удивления продвижение Динмухамедом Кунаевым брата своего Аскара Кунаева в президенты Академии наук. И Аскар Кунаев, позже раскритикованный Нурсултаном Назарбаевым на знаменитом 16-м съезде Компартии Казахстана, три срока проработал президентом Академии наук.
Нам остается сказать, что у Аскара Кунаева был достойный соперник в лице карагандинца Евнея Букетова - влиятельного ученого-писателя и организатора науки. О нем, о том, как его отстраняли, - статья собственного корреспондента «Казахстанской правды» В. Могильницкого за 9 августа 1991 год « О Букетове и не только о нем». Евнея Букетова помнят. Его именем назван Карагандинский государственный университет. Что осталось от Аскара Кунаева?
Динмухамед Кунаев был быстро предан забвению, когда его отправили на пенсию в декабре 1986 года и в Алматы грянули знаменитые Декабрьские события. Через три года московского наместника Геннадия Колбина на посту первого секретаря ЦК Компартии Казахстана сменил Нурсултан Назарбаев, который вскоре стал президентом суверенного Казахстана и правит вот уже более 20 лет. Кунаев и при нем оставался в тени, по сути под домашним арестом.
Однако в последнее время Кунаева вновь восхваляют, приписывают ему всяческие заслуги и даже «12 святых качеств», как это однажды сделала популярная газета «Жас Алаш».
Такой же идеологический процесс идет, кстати, и в соседнем Узбекистане вокруг персоны последнего долголетнего советского лидера Шарафа Рашидова, труп которого выкидывали из могилы в центре Ташкента. Так новейшая история в Казахстане и Узбекистане переписывается в угоду вчерашним коммунистам, которые и сегодня не отдают руль новому поколению управленцев.
(Автор этих воспоминаний, старейший журналист Мадат Аккозин, живет в Алматы. В данной статье автор излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)