Было это в 1995 году, в мае… В то время я работал в Северо-Казахстанском университете, где совмещал педагогическую деятельность с общественной, руководя советом молодых ученых.
За хорошую работу мне подвернулась командировка в Алматы с заданием доставить формы дипломов и купить новую видеокамеру для университетского информационного центра. Получив «благословение» и командировочное удостоверение у ректора университета, я еще холодным для севера Казахстана майским вечером сел в мой любимый поезд № 16 сообщением Петропавловск – Алматы.
Жолаяк (на посошок) был недолгим, и мой коллега вручил мне газовый пистолет с напутствием: «На всякий пожарный случай!» Прибыв в столицу, я за один день выполнил данные мне университетом задания и позвонил моему хорошему знакомому Александру Борисовичу Жданко.
Многие алматинцы хорошо знают этого ученого, фотографа, популяризатора науки, который работает в Институте зоологии и славится изучением насекомых, а именно бабочек, множество видов которых он открыл для науки. Так вот, Александр пригласил меня в мини-энтомологическую экспедицию в горы в районе Григорьевки (ныне Кордай, Жамбылской области). Я с радостью согласился.
Автобус маршрутом Алматы – Бишкек погожим майским днем оставил нас у села Кенен, и мы двинулись в противоположную от Отара сторону – в горы. Станковый рюкзак с продуктами и палаткой, а также сачок придавали серьезность нашей экспедиции и давали встречным местным жителям повод улыбнуться. Наконец мы вошли в живописное ущелье, в начале которого нас встретил чабан с отарой овец.
Поздоровавшись, мы попросили по возможности организовать нам поставку молочных продуктов в лагерь экспедиции. Он ответил согласием, но сказал, что продукты он будет нам передавать только в начале ущелья. Мы тогда не придали этим словам большого внимания и двинулись вглубь ущелья.
Мы прошли по ущелью километра два. Интересно, что ущелье в недалеком прошлом было проезжим, видны были остатки колеи, которая заканчивалась разломами, – видимо, от землетрясения. Ущелье… Ах, какая это красота неописуемая, лепота! Все склоны в зелени, поют птицы, солнце, воздух и вода… Кстати, о воде: ее там не было! Но надо знать Александра. Организовав наш маленький научный лагерь, он вскарабкался по склону и минут через двадцать нашел крошечный родничок, пробивший скальные породы. Он привел меня в неописуемый восторг. Правда, объем воды был такой, что и шнурки на одном ботинке было не постирать, скорость – один стакан за десять минут, но она была. В полном понимании этого слова для данной ситуации – Живая Вода.
Распотрошив рюкзаки, мы поняли, что забыли фонарики и, главное, спирт. Ну на всякий пожарный случай. Погоревав секунд десять, мы подкрепились китайской лапшой (благо ее был целый ящик), и уже ближе к полудню первого дня экспедиции отправились исследовать ущелье. Жестом Ленина «начальник партии» показал мне мое направление вверх по склону, а сам пошел вдоль ущелья, сказав, что встретимся на другой стороне каменной гряды.
Вооружившись сачком, баночками с эфиром, кулечками для насекомых, я смерил высоту отрога и направился вверх. В то время спортивный и весящий не более семидесяти килограммов, автор рассказа мог бы по-паркуровски быстро одолеть расстояние до вершины отрога, но, получив инструкции от Александра о «солнечных ваннах» на каменных склонах местных змей – щитомордников, приходилось выверять каждый шаг. Первый день прошел интересно, особенно привела в меня в восторг панорама Кунгей-Алатау с заснеженными и сверкающими белизной на солнце вершинами.
Утром второго дня я был направлен за молочными продуктами на место дислокации аборигена-чабана. Еще в прошлый день по дороге в ущелье я увидел пару валявшихся овечьих голов и, направляясь к чабану, вновь обратил внимание еще на одну, лежавшую в траве. Получив товар, я спросил у чабана, почему он не углубляется в ущелье, ведь там больше травы. Он не ответил, переведя разговор на другую тему.
Перед расставанием с собеседником я вернулся к своему вопросу, добавив тему о бараньих головах, на что чабан сказал, что ущелье не очень-то хорошее место. Я задумался, но игривое майское солнышко и веселые крылатые певцы отвлекли меня от странных мыслей. Кстати, о бараньих головах. Наш народ считает баранью голову святой пищей и никогда при разделке туши не будет ее выкидывать, волки и другие хищные животные, по крайней мере, обгрызут ее. А эти головы были явно оторваны. И оторваны в спешке, как будто кто-то (или что-то) пытался украсть барана и, чтобы тот не блеял, отрывал ему голову.
К сожалению, на второй день погода после полудня начала портиться, заходили по небу седые тучи, временами отпускавшие на землю капельки дождя. День закончился посиделками у костра, парой пачек китайской лапши и ароматным чаем из воды нашего родничка и из трав, собранных Александром на склонах ущелья. Ветер гнал тучи на полную луну, которая, как могла, отмахивалась от такой пелены. Сквозь полупрозрачную палатку из материала, напоминавшего плащовку, была видна эта битва луны и ветра.
Вдруг ближе к полуночи раздался неимоверный раскатистый рев. Эхо отдалось на все ущелье, и что-то огромное по падающим камням двигалось в нашу сторону. Рев был страшен и, поверьте мне биологу по образованию, не напоминал голос ни одного из животных фауны Казахстана. Поступь обладателя ужасного рева была тяжела, то и дело был слышен звук, как будто падали и трескались камни. Кровь застыла в наших жилах.
Первым очнулся Александр и предложил выйти из палатки, дабы не быть застигнутыми врасплох в случае нападения. «Ты иди первым, у тебя же есть пистолет!» – сказал шепотом мой коллега. «Нет, Вы идите первым, у Вас есть большой нож», – ответил я дрожащим голосом. Я сжал в руках газовый пистолет и подумал: что делать нам в темноте без фонарика? Но все же выйти из палатки было бы на тот момент более правильным. И мы приготовились к рывку.
Но в этот момент стало тихо, «нечто» остановилось и вновь заревело, но уже в отдалении. Мы поняли, что ужасное существо решило пойти другой дорогой. И мы были правы: существо решило подняться по склону ущелья. Все так же падали камни, но рев отдалялся. Вдруг по силуэту луны, которая висела над вершиной хребта и была видна сквозь палатку, что-то медленно прошло. Это было оно – «нечто»! По-видимому, почуявшее запах догорающего костра и людей, оно, обиженное и несчастное, удалялось восвояси.
Уснули только к утру. Вначале долго молчали, так что было слышно, как стучат от испытанного кошмара наши сердца. После этого шепотом обсуждали, что это могло бы быть. Утро встретило нас ясным солнцем, снова пели птицы, и Александр вновь задал маршрут. Я, вспомнив ночной кошмар, предложил пойти вместе, но Александр был непоколебим и отправил меня снова вверх по склону…