«Бывает, кажется, что под окном кто-то ходит, — описывает своё состояние Маргарита, российский военный медик, которая последние два месяца находится на реабилитации в Белгороде, получая психиатрическое лечение после службы на передовой в Украине. — Или предметы двигаются. Или как будто кто-то сидит на мне. Постоянно сны какие-то кошмарные и панические атаки».
Маргарита (имя изменено в целях защиты женщины от возможных преследований за откровенные высказывания), рассказала сайту «Север.Реалии» (проект Русской редакции Азаттыка — Радио Свобода) что она в настоящий момент проходит терапию, принимает мощные антидепрессанты, пытаясь справиться с тем, что она пережила на войне в составе российской армии в Украине. Но больше всего, по её словам, она боится, что её отправят обратно.
«Даже когда я не одна и чем-то занимаюсь, — говорит она, — у меня всё равно перед глазами стоит весь этот ужас».
По словам Маргариты, за несколько месяцев работы медиком в Украине она сама подвергалась серьёзным сексуальным домогательствам и была свидетельницей преследований, принуждений к сексуальным связям, нападений и других преступлений в отношении женщин, служивших вместе с ней. Ей также рассказывали о случаях, когда офицеры угрожали солдатам, не желавшим идти в бой, и издевались над ними. Она встречала и таких солдат, которые калечили себя сами, чтобы их отправили домой.
«Север.Реалии» подтвердили основные факты из жизни и послужного списка Маргариты, но не смогли проверить подробности её пребывания в Украине, в основном из-за ограничений российского правительства на репортажи из зоны боевых действий.
«МЕНЯ ХОТЕЛИ СЛОМАТЬ»
42-летняя Маргарита уволилась из армии в 2017 году, прослужив 11 лет связисткой. Она вышла на пенсию и переехала в Белгород на западе России, но к гражданской жизни было приспособиться очень трудно — Маргарита так и не смогла найти нормальную работу и построить карьеру. Летом 2022 года она обратилась в местный военкомат за справкой, подтверждающей её пенсионный статус, и ей предложили новый контракт на службу в медсанчасти.
Кошмар, по её словам, начался ещё до того, как у неё появилась форма.
«Когда я только прибыла в Нижний Новгород, в Новосмолино, меня на построении этот полковник сразу же заметил, — вспоминает она. — Он командует 10-м танковым полком. Он сказал: "Марго, подойди, ко мне". Он распорядился, чтобы меня одели, и сказал, что я завтра выхожу в штаб работать. Когда я стала с ребятами из отдела кадров поближе общаться, они мне сказали: "Полкан на тебя глаз положил. Будешь полевой женой, наверное"».
Когда она спросила, что это значит, они ответили ей: «готовить, стирать и ублажать его», имея в виду сексуальные отношения.
Женщина рассказывает, что сопротивлялась его всё более настойчивым домогательствам почти месяц, а затем сформированный полк был отправлен в зону боевых действий в Украину, где российские войска продолжали массированное неспровоцированное вторжение, начатое в феврале 2022 года.
Когда офицер понял, что она добровольно не станет его «полевой женой», он, по её словам, приказал превратить жизнь Маргариты в ад.
«Когда мы приехали за ноль, и я наконец попала в медроту, — вспоминает она. — Её командир сказал мне, что полкан велел меня жёстко наказать. Месяц я просто жила на улице. Когда другие ночевали в палатках и домиках, я спала на земле, возле дороги, в маленьком лесочке».
«Могли и голодной оставить, — добавляет она, — сломать хотели, в общем, чтобы я согласилась с ним спать. Но я выдержала, и, когда он понял это, меня сразу же закинули в артиллерию, тоже по его приказу. В красную зону, на самый передок. Может, думал, что я там сдохну».
СЕМЬ ЖЕНЩИН
Маргарита сказала, что в её медроте было ещё семь женщин в возрасте от 23 до 38 лет, и каждую пытались силой заставить стать «полевыми жёнами» для офицеров.
«Одну в разведку, — говорит она, — другую к танкистам, третью в пехоту. Когда мы туда заходили, никто, конечно, не знал, что там происходит. А когда мы всё поняли, назад уже дороги не было».
Маргарита рассказала, что видела своими глазами, как один офицер выстрелил в женщину-военнослужащую и тяжело ранил её.
«Перепили они там, или ревность какая-то была, не знаю, — говорит она, — а обставили так, будто это украинцы сделали. Он себе руку прострелил, как будто бы её защищал».
По словам Маргариты, женщина навсегда осталась инвалидом и перенесла уже пять операций по устранению последствий тяжёлого ранения, которое ей нанёс офицер.
«Сейчас она дома у себя в Бурятии, но в марте ей опять в Москву возвращаться на очередную операцию», — говорит Маргарита, добавляя, что офицер с позывным «Акация» ранее несколько раз избивал женщину.
В итоге, по словам Маргариты, почти все семь её коллег под давлением угроз или адских условий сломались и сдались офицерам.
«[Одна женщина] сдалась ещё в сентябре, — вспоминает она. — Просто поставили перед фактом: "Будешь вот с этим, ты ему понравилась". Она тоже была из Белгорода. В нашу часть больше не вернулась».
По её словам, общий знакомый, военный водитель, позже сказал ей, что та девушка «приспособилась» к обстоятельствам.
«Да и в основном девчонки смирились, — сказала Маргарита. — Решили, что лучше жить в раю на этой войне — накормленной и с сигаретами».
Позже офицер в части сказал Маргарите: «[Ту женщину] мы продали, а давай и тебя продадим!»
«Я на него так посмотрела, видимо, что он тут же добавил: "Ладно, шучу"», — рассказывает Маргарита.
«ПРОСТО ПРОСТИТУТКИ»
Феномен «полевых жён» давно считается частью русской и советской военной культуры. В статье 2018 года о женщинах в советской армии во время Второй мировой войны английский историк Александр Вуд Балсом писал: «Некоторые правительственные чиновники и армейские офицеры принуждали женщин-подчинённых к сексуальным связям, поскольку считали, что имеют право иметь "полевых жён" (часто называемых аббревиатурой "ППЖ" — "походно-полевая жена" на военном жаргоне). Не все отношения с ППЖ были результатом принуждения, некоторые рождались из подлинного общего интереса, а некоторые были инициированы самими женщинами, чтобы воспользоваться преимуществами фаворитизма».
Петербурженка Марина Зайцева служила в российской армии в Чечне с 2001 по 2006 год и уволилась из рядов Вооружённых сил в 2019 году. Она рассказала «Север.Реалиям», что «полевые жены» существуют в армии давно и эта практика ни для кого не является секретом и что она сталкивалась с этим явлением во время своей собственной службы.
«Кто-то может за себя постоять сам, а кто-то крышу ищет, — говорит Зайцева. — Я вот могла».
Она добавила, что женщины сталкиваются со многими другими формами преследования и дискриминации в российской армии. По её словам, один офицер пытался вымогать у неё деньги в обмен на повышение по службе.
Исходя из своего опыта, Зайцева не советует девушкам делать военную карьеру.
«В российском обществе существует стереотип, что женщина на войне — проститутка, — говорит она. — И это очень печально».
Профессор из Санкт-Петербурга Максим Арзамцев — автор исследования о сексуальных домогательствах на рабочем месте. Он сообщает, что четверть всех женщин в российской армии в той или иной форме подвергались сексуальным домогательствам или преследованиям.
Валентина Мельникова из запрещённого Комитета солдатских матерей России сказала, что за всю историю своей правозащитной деятельности сталкивалась лишь с несколькими случаями жалоб женщин-военнослужащих на изнасилование или домогательства в армии. Она считает, что большинство жертв просто предпочитают об этом не заявлять.
«До тех пор, пока они молчат, это так и будет продолжаться, — говорит Мельникова. — Почему молчат и почему покорно всё это терпят, я не знаю. Это надо с психологами обсуждать».
Вместе с тем она добавила, что жертвами сексуального насилия в российской армии становятся не только женщины, но и мужчины. По её словам, многие солдаты обращались в её организацию с жалобами на сексуальное насилие.
«В советской армии торговали всем, в том числе и людьми, — рассказывает Мельникова. — Солдатами торговали направо и налево. Мы же (Союз солдатских матерей. — Ред.) работаем с 1989 года. При [советском генсеке Михаиле] Горбачеве была создана комиссия по расследованию причин гибели и травматизма в армии. И я в ней работала. За время её существования к нам пришло почти четыре тысячи человек».
Мельникова заявила, что не сомневается в том, что российский офицер может застрелить свою «полевую жену».
«У нас в период второй чеченской кампании были случаи, когда на каких-нибудь праздниках офицеры напивались и стреляли в своих подчинённых, — говорит правозащитница, имея в виду конфликт, начавшийся в 1999-м и официально завершившийся в 2009 году. — И были очень тяжёлые случаи».
«ГОЛЫМИ В ПОДВАЛАХ»
Маргарита сообщила «Север.Реалиям», что некоторые солдаты, которых она лечила от ранений, рассказали ей, что офицеры пытали и стреляли в них за отказ идти в бой. Ей рассказали, что в некоторых случаях солдат держали голыми в кишащих крысами подвалах, пока они не сдавались.
По её словам, однажды офицеры заставили таких солдат копать себе могилы.
«Выроют яму, их туда ложиться заставляют, — рассказывает Маргарита. — А другие ребята под дулами автоматов землёй присыпают их сверху полностью».
После того как солдат засыпали с головой, офицер вслепую стрелял из своего оружия в яму.
«В кого попал — до свидания, — рассказывает она, — а кто выживал — дураком уже из этой ямы вылезал. Им всё равно уже было».
«У одного спросила, за что его. Он сказал, что не помнит ничего, — вспоминает она. — Удар был резкий прикладом, он сознание потерял… Он в ужасном состоянии был… Там много таких ребят было».
Маргарита рассказала, что в Россию на лечение отправляли только самых тяжело раненных бойцов. Остальные оставались на удерживаемой Россией территории в Донецкой области Украины, чтобы можно было как можно быстрее вернуть их в строй.
«ТОЛЬКО АМПУТИРОВАТЬ ОСТАВАЛОСЬ»
По её словам, условия на передовой были настолько плохими, что некоторые солдаты калечили себя, чтобы их отправили домой.
«У людей ничего не было, — говорит она. — Ребята в окопах сидели голодные и драные, зарплаты не получали по полгода».
Войскам на передовой не хватало боеприпасов, гранат и транспорта.
«Всё стояло разбитым и поломанным, — говорит она о военной технике, которую видела. — Я сначала в Нижнем Новгороде была, и там огромная погрузка шла: бэтээры, танки, бээмпэшки... Мы сами вместе с этой техникой ехали поездом, ждали, пока всё погрузится. А когда мы зашли за ноль, ничего почти не было для войны. Куда всё это делось? Я думаю, что это всё продавалось украинцам, и это не только моё мнение».
По её словам, некоторые из солдат, которых она лечила, наносили увечья сами себе.
«Они себе ноги простреливали, потому что в окопах находились неделями и уже ходить не могли просто, — вспоминает она. — От постоянной сырости и морозов у них ноги начинали гнить. Когда они берцы снимали, я просто в ужасе была, никогда такого не видела. Чернота сплошная с мясом, с кровью пересохшей, даже пальцев не различить уже было. Только ампутировать оставалось».
В конце концов, Маргарита не выдержала. Её отправили домой на психиатрическое лечение в гражданскую больницу Белгорода.
Несмотря на всё, что ей пришлось пережить, и свой страх быть отправленной обратно на войну в Украине, она сказала, что надеется продолжить службу, только в другом полку. Маргарита считает, что не создана для жизни на гражданке и что зарплаты в Белгороде слишком малы, чтобы денег хватало на нормальную жизнь.
«Да и ребятам хочется помогать, — добавляет она. — Какое-то чувство долга есть, что-то незавершённое. Не знаю, может, я, конечно, больной человек уже? Но да, послужила бы ещё, наверное».
КОММЕНТАРИИ