Двери квартиры на третьем этаже дома № 33 в городе Жанаозен по-прежнему никто не открывает. Из окон этой квартиры велась видеосъемка, запись которой была размещена на YouTube под пользовательским именем Saule540. Именно это видео показало всему миру, что именно происходило в Жанаозене 16 декабря 2011 года.
— С тех пор как главу семьи и сына-нефтяника задержали и два дня подвергали избиениям и давлению, семья, снявшая видео, не разговаривает с незнакомыми людьми. Они живы-здоровы, — говорят соседи, отказавшись назвать свои имена.
В этом же доме №33 живет Жанболат Жаманкараев, которого тяжело ранили во время кровавого разгона демонстрантов в Жанаозене. Его показания впервые публично прозвучали 27 апреля в первый день суда над полицейскими в городе Актау. Подсудимые по этому делу обвиняются в причастности к стрельбе в Жаноезене 16 декабря 2011 года.
Жанболат Жаманкараев пришел в суд на двух костылях и выступил в числе пострадавших. На вопрос одного из адвокатов: «Это тебя сняли на видео женщины по имени Сауле?» — он ответил: «Да».
Жанболат родился в городе Жанаозен в 1992 году, 30 мая этого года он отмечает 20-летие. В 2007 году после 9-го класса он поступил в актауский колледж. С ноября 2011 года стал заниматься частным извозом, говорит, что возил руководителей нефтяных компаний в городе.
«ЧЕРЕЗ МЕНЯ ПЕРЕШАГИВАЛИ, КОГДА Я БЫЛ ПРИ СМЕРТИ»
Его родители дали разрешение на встречу с репортером после предварительных переговоров через знакомых. Жанболат Жаманкараев не хотел говорить о том, что с ним произошло 16 декабря 2011 года, но потом он все же начал
— Я спал, когда пришла мама и сказала: «На улице стоит такой шум, не дай бог, кто заденет твою машину». Моя машина стояла у дома. Выхожу, и прямо за памятником такой крик стоит. Я пошел туда, ничего не понял: народ бежит, полиция стреляет.
В это время у ограждения кто-то резко упал. Я подумал, что стреляют в воздух, и побежал было, но упал, раненный в ногу. Смотрю, бегут полицейские. Я пытался уйти ползком. Один пожилой мужчина стал мне помогать, но убежал после ударов дубинкой. В один момент на меня посыпались удары полицейских. Я стал умолять их не бить. Думал, что пришла моя смерть. В этот момент один из полицейских приставил ко лбу пистолет и пригрозил: «Замолчи, или пристрелю».
Они не были похожи на полицейских, больше походили на врагов. Я никогда не думал, что они могут вот так вести стрельбу. Сейчас я не доверяю им, до сих пор боюсь их. Они все меня избивали, не переставая. Когда я был при смерти, перешагивали через меня. У меня был двойной перелом черепа. Лицо было неузнаваемым, — рассказывает 20-летний Жанболат Жаманкараев.
Он говорит, что в бессознательном состоянии не заметил ни чинов, ни внешности избивавших его, стал приходить в себя только в полночь, когда его доставили в больницу города Актау.
По его словам, только на 12-й день после первой операции стало ясно, что пуля из ноги не извлечена. Сделали операцию снова и вытащили автоматную пулю. Жанболат говорит, что раздробленные кости ноги за прошедшие четыре месяца так и не срослись. Он опасается, что в итоге кости могут неправильно срастись.
— Когда мы находились в больнице, чувствовали себя не ранеными, а преступниками, которые кого-то пристрелили. Полицейские нас караулили, как будто мы убежим. Меня и лежащих рядом со мной других раненых допрашивали по несколько раз: «Куда ходил? Что делал?» — говорит Жанболат Жаманкараев.
НЕ БЫЛО БЕНЗИНА ДЛЯ МАШИН СКОРОЙ ПОМОЩИ
Акерке, мать Жанболата, рассказала, что видела происходящее на площади из окна, однако и предположить не могла, что стреляют в людей.
— Вспомнив, что мой сын вышел на улицу, я побежала за ним. Машина — стоит,
Сына нашла на третьем этаже, в отделении травматологии. Лицо было неузнаваемым, вызывало ужас. Я только и могла делать, что причитать. Сломанная нога неестественно повернута, на землю сочится кровь, Лежит, свернувшись на кушетке. Врачебная помощь не оказана. Кто-то ищет лекарства. Привела врача, он зашил и ногу, и голову, — говорит Акерке.
Мать Жанболата продолжает, что после того, как нога сына отекла и давление упало до 64, его в числе тяжело раненных отправили в Актау.
— Все бегали и просили комиссию, чтобы записали и отправили их. В итоге пришлось еще походить и ждать: оказалось, что не было бензина для заправки машин скорой помощи. В одно время сказали спустить на первый этаж своих больных — опять началась суматоха. Нам удалось вытащить сына на улицу. После того как сына спустили вниз, его начало лихорадить. Мне было страшно от мысли, что он умрет в дороге. Просила водителя ехать быстрее. Была в таком состоянии, что не могла даже плакать. Два-три раза пришлось останавливаться. Сказали, что некоторые раненые умерли, а кое-кому очень плохо. В двенадцатом часу ночи тяжело раненные на восьми машинах скорой помощи были доставлены в больницу Актау, — говорит мать Жанболата Жаманкараева.
МЕЧТА ВЕРНУТЬСЯ В БОКС
По словам Акерке, в январе этого года Жанболата в числе трех тяжело раненных направляли в Астану. После возвращения ему как пострадавшему выделили 500 тысяч тенге.
— Астанинские врачи сказали, чтобы я привезла сына через три месяца.11 мая было как раз три месяца. До сих пор ждем квоты. Полученные 500 тысяч тенге ушли на то, чтобы отдать долги. Теперь опять не хватает денег, поэтому мы опаздываем, — говорит мать Жанболата Жаманкараева.
Жанболат говорит, что семь лет занимался боксом, имеет разряд кандидата в мастера спорта. По его словам, на прошлых и предыдущих соревнованиях, посвященных годовщине начала добычи нефти в Жанаозене, занимал первые места.
— Занимая первые места в областных турнирах, принимал участие в республиканских спартакиадах, чемпионатах Казахстана. В чемпионате, состоявшемся в Уральске, стал бронзовым призером. Сейчас, если честно, скучаю по тренировкам. Человеку, привыкшему много бегать, двигаться, оказывается, сложно находиться без движения. Не знаю, сумею ли снова вернуться в бокс?
