«Воспитание синофилии? Как воспринимает Китай казахская молодежь, получившая образование в китайских вузах?» — так называется исследование доцента Назарбаев Университета Жанибека Арынова, опубликованное в международном Journal of Current Chinese Affairs.
Эксперт пообщался с молодыми казахстанцами, получившими и получающими образование в Китае, и узнал их взгляды на стереотипы о Китае, сложившиеся в обществе, а также их мысли об отношениях Казахстана с соседней страной.
В своей работе он сравнил превалирующие в обществе опасения относительно захватнических амбиций гигантского государства с мнением молодежи, учившейся и пожившей в Китае.
По данным посла Китая в Казахстане Чжан Сяо, до пандемии количество казахстанских студентов, обучающихся в Китае, достигало 14 тысяч. Каждый год около трех тысяч студентов изучают китайский язык в пяти институтах Конфуция, созданных в Казахстане.
Жанибек Арынов — доцент Высшей школы государственной службы Назарбаев Университета. Он получил степень PhD в области международных отношений в Сент-Эндрюсском университете в Великобритании. Работал в аналитических центрах в Казахстане. Ведет исследования по геополитике в Центральной Азии, внешней политике Казахстана.
СИМПАТИИ К КИТАЮ И КУЛЬТУРНЫЙ РАЗРЫВ
Азаттык: Что побудило вас выбрать тему о казахах, получающих образование в Китае?
Жанибек Арынов: Китай — важный вопрос для Казахстана, как для властей, так и общества. Проблема синофобии в Центральной Азии изучена глубоко. Но меня интересовало другое. Мы знаем, что в Казахстане к Китаю относятся преимущественно негативно. В опросах общественного мнения о Китае часто участвуют обычные люди, которые никогда там не были, не знают китайского языка и культуры. Мне хотелось узнать, что люди, свободно говорящие по-китайски, жившие там, думают об этой стране, в чем сходство и различие их взглядов с мнением обычных людей.
Образование является частью политики мягкой силы (soft power) Китая. Поэтому возникает косвенный вопрос: помогает ли предоставление казахстанцам грантов на получение высшего образования в Китае изменить отношение к нему?
Азаттык: Удалось ли вам найти такую связь?
Жанибек Арынов: Молодые люди, которые какое-то время жили, учились и работали в Китае, положительно относятся к нему. Это связано с их повседневной жизнью. Большинство попадают в города. Даже в китайских «городках» там проживает от четырех до пяти миллионов человек, а в таких мегаполисах, как Пекин и Шанхай, от пятнадцати до двадцати миллионов.
Качество жизни в городах высокое. Конечно, люди, поехавшие за границу из отдаленных сёл и поселков Казахстана, увидев уровень жизни там, начинают с интересом смотреть на Китай. Большинство респондентов говорили: «В Китае всё очень развито, мы ничего не носим с собой, кроме телефона. Есть много правильно спроектированных дорог и мостов. Прекрасные метро и поезда».
Позитивное отношение к Китаю формируется через такое ежедневное восхищение. Но это не обязательно делает их синофилами (человек, интересующийся Китаем, его языком и культурой. — Ред.). Они мечтают, чтобы и в Казахстане были такие железные дороги, строили такие качественные дома.
Азаттык: Верят ли участники исследования в распространенные в казахстанском обществе стереотипы, связанные с Китаем? Что они думают об угрозе китайской экспансии?
Жанибек Арынов: Я спросил у участников исследования их мнение об угрозах, которые часто упоминаются в обществе. Первая из них — фобия, что Китай захватит земли Казахстана; второе — опасения, что китайские мигранты приедут в нашу страну, получат гражданство и останутся; третье - опасение, что китайцы женятся на казашках и нарушат наш культурный код. Большинство молодых людей, получивших образование в Китае, считают, что «эти страхи беспочвенны».
С другой стороны, несмотря на восхищение Китаем, которое испытывают некоторые участники исследования, когда речь заходила об углублении наших отношений с соседней страной, начинали размышлять, «не попадет ли Казахстан в будущем в зависимость от Китая». Интересно, что их пугают не амбиции Китая расшириться в Казахстан. Они опасаются, что власти Казахстана не смогут должным образом защитить национальные интересы.
Они говорят: «Зарубежные страны, реализующие экономические и инвестиционные проекты в Казахстане, думают о своей выгоде — это закономерно. Почему мы этому удивляемся? Мы должны задать вопрос, способен ли Казахстан защитить свои интересы?»
Азаттык: Протесты против проектов Китая часто основаны на страхе перед экспансией Пекина. Вы сказали, что подавляющее большинство участников исследования, наоборот, оценивают Китай как страну больших возможностей с точки зрения денег, технологий и экономики. Как объяснить разрыв между мнением молодежи, обучавшейся в Китае, и мнением тех, кто протестует в Казахстане?
Жанибек Арынов: Это сложный вопрос. Люди, побывавшие в Китае, получают многостороннее представление об этой стране, видят и хорошее, и плохое. Взгляды тех, кто видел Китай только по телевизору, полны стереотипов. Это основная причина.
Если вы приедете в Гуанчжоу из Жезказгана, вас будет всё удивлять. Это позитивно повлияет на ваше отношение. Вы пообщаетесь с китайцами, увидите их жизнь, получите больше информации. Китай перестанет быть абстрактным понятием, вы начнете ассоциировать его со знакомыми людьми. Поэтому, на мой взгляд, мнение тех, кто побывал в Китае, более сложное и всестороннее.
«МАЛЕНЬКИЕ СТРАНЫ» и «БОЛЬШИЕ СТРАНЫ»
Азаттык: Какой была политика Китая в Центральной Азии в разные годы? Как это повлияло на антикитайские настроения в регионе?
Жанибек Арынов: В 1990-е годы, когда Казахстан обрел независимость, Китай был еще экономически слаб, не имел геополитических амбиций и был государством второго эшелона по сравнению с США и Турцией. В то время главной проблемой в отношениях Китая с Казахстаном или Центральной Азией были границы. Из-за сепаратистских настроений в Синьцзяне Пекин хотел как можно скорее утвердить рубежи.
Во-вторых, от Казахстана и стран Центральной Азии нужны были гарантии того, что они не будут вмешиваться в синьцзянский вопрос. Для решения этих моментов и была создана Шанхайская организация сотрудничества.
В 2000-е годы в Китае произошла смена власти и начался экономический рост. Стране требовались дополнительные источники энергии, особенно в западных регионах. Поэтому в 2003–2005 годах в энергетический сектор Казахстана вошли китайские компании.
После прихода к власти Си Цзиньпина был объявлен проект «Один пояс — один путь», и начался третий этап политики Китая в Центральной Азии. Китаисты отмечают, что в этот период, помимо экономических интересов Китая, возросли и его геополитические амбиции. Голос Китая стал доминирующим в мире.
Из-за войны в Украине роль и экономический потенциал России могут ослабнуть. Китай не только является экономической державой, но и стал активнее в сфере безопасности. Все мы знаем, кому адресовались слова Си Цзиньпина во время визита в Астану о том, что «они поддерживают территориальную целостность и суверенитет Казахстана». Вероятно, это начало нового периода.
На каждом этапе менялось и отношение людей. Раньше о Китае знали мало, но с увеличением числа китайских компаний стали расти подозрения относительно намерений соседней страны. По мере расширения отношений с Китаем будут расти и опасения. На это влияют такие факторы, как неравенство сил между двумя странами, наличие протяженной общей границы, культурный разрыв. Маленькие страны всегда с подозрением относятся к большим соседним государствам. Это нормально.
Азаттык: По данным Oxus Society’s Central Asian Protest Tracker в Центральной Азии, в период с января по июнь 2021 года в Казахстане прошло 23 акции протеста, связанных с Китаем. Как вы оцениваете динамику настроений в последние годы в Казахстане?
Жанибек Арынов: В докладе Oxus Society за 2021 год говорится, что количество протестов против Китая в Казахстане существенно не увеличилось по сравнению с предыдущими годами. Если считать каждый день из трехсотдневной акции протеста перед китайским консульством в Алматы отдельно (родственники этнических казахов, отправленных за решетку в Синьцзяне по надуманным, как считают семьи, обвинениям, проводят акции с требованием освободить их родных. — Ред.), то, конечно, количество протестов за один год увеличится. Но, несмотря на продолжительность, акции в рамках одной темы следует рассматривать как один процесс.
Мнения экспертов по этому поводу разделяются. Часть из них связывает антикитайские протесты в стране с синофобией граждан, другие считают, что жители Центральной Азии и Казахстана не синофобы, а синоагностики.
Это люди, не имеющие устоявшегося мнения о Китае и проявляющие активность только тогда, когда происходят определенные события.
Лично я не думаю, что в последнее время антикитайские протесты усилились. Да, подозрительность в отношении Китая высока в некоторых слоях общества. Особенно это ощущается в регионах сосредоточения китайских нефтяных компаний и рабочих, таких как Кызылорда и Актобе. Об этом свидетельствует прошлогодний опрос центра «Талап».
Антикитайские настроения растут, но я не согласен с алармистскими мнениями, что в ближайшие пять-десять лет ситуация может выйти из-под контроля. Правда, это не значит, что в обществе нет вопросов. Они есть, и правительство должно принять их во внимание. Но, как мне кажется, неверно будет показывать, что эти вопросы стоят на первом месте в общественном дискурсе Казахстана.
«СИСТЕМА ДОЛЖНА БЫТЬ ОТКРЫТОЙ»
Азаттык: Информации о казахстанско-китайских отношениях мало. Новость об аренде земли китайскими инвесторами и строительстве в стране 55 китайских заводов вызвала общественное недовольство и массовые протесты. Является ли это проявлением недоверия к властям? Что мешает обнародовать информацию о проектах Китая в Казахстане?
Жанибек Арынов: Причина в недоверии к власти, в недостатке информации, в непрозрачности. Если вы проводите исследование о Китае, трудно найти информацию о казахстанско-китайских отношениях. Найти полный список 55 заводов, которые будут перенесены в Казахстан, — это мука. Во время такого информационного вакуума возникают различные подозрения.
В обществе существует недоверие к власти. Часть отношения к Китаю проистекает из этого. Но я думаю, что это проблема не только казахстанского правительства, но и китайской стороны. Китайские дипломаты позиционируют себя в мире как «воины-волки». Их поведение и риторика не идут на пользу Китаю. Что бы ни говорили против Китая, они говорят: «Это дело рук Америки».
Посольство Китая также работает в закрытом режиме по сравнению с другими посольствами. Одним из основных направлений работы диппредставительства должна быть открытость, контакты с широкой общественностью. Поэтому это проблема не только правительства Казахстана, но и Китая. Потому что, если такие протесты продолжатся, это негативно скажется на китайских инвестициях и проектах, а также на отношениях между двумя государствами.
Азаттык: Почему Пекин не спешит исправлять эти недостатки? Разве Китай, как страна с крупными экономическими и инвестиционными проектами в Казахстане, не должен, наоборот, быть заинтересован в снижении синофобских настроений среди местного населения?
Жанибек Арынов: Недостатки Китая обусловлены особенностью его политической системы. Потому что там большинство решений принимаются на высшем уровне. В понимании Пекина мнение людей не может иметь большого значения. Китай, наверное, думает, что если у него хорошие отношения с правительством Казахстана, то считаться с его народом не нужно.
Это отражение политической культуры. «Мы всё решим официально с вашими представителями», похоже, считают они.
Азаттык: Часть протестов против Китая связана с преследованием синьцзянских казахов. Казахстан не может вмешиваться во внутреннюю политику Китая, но и игнорировать протесты в стране нельзя. Как вы думаете, правительство, стоящее перед таким непростым выбором, правильно реагирует на проблему Синьцзяна?
Жанибек Арынов: Очень сложный вопрос. Если вы спросите мое личное мнение, я думаю, что неправильно молчать, когда страдает один определенный народ. Но если я отвечал бы на этот вопрос не как политолог, а как политик, то я стоял бы перед дилеммой: насколько правильны мои действия с моральной точки зрения и как мы можем вмешиваться во внутреннюю политику Китая, будучи экономически зависимыми от него. Я понимаю реакцию Казахстана. Но понимание не означает поддержку. Лично я считаю, что независимо от национальности о притеснениях нужно говорить открыто.
КОММЕНТАРИИ