Жительница Мариуполя Виктория Дубовицкая три недели провела с двумя маленькими детьми в частично оккупированном российскими войсками городе под постоянными обстрелами и авианалетами. Большую часть времени семья пряталась в Драмтеатре, как и более тысячи других мариупольцев: Виктория и ее дети чудом выжили во время авиаудара вечером 16 марта. Виктории удалось выбраться из-под завалов и вытащить детей, а потом ее смогли переправить во Львов. Она рассказала «Настоящему Времени», как ей удалось спастись.
Виктория Дубовицкая говорит, что начало войны 24 февраля просто... проспала. О первых обстрелах ей сообщила соседка.
«Она мне говорит: "А ты что, не знаешь, что началась война?" Я говорю: нет. "А ты что, выстрелы не слышала ночью?" — спрашивает она. А я снова говорю: нет. Ничего не слышала, крепко спала, — рассказывает Виктория. — Соседка мне говорит: пойди купи какой-то еды, которую можно есть всухомятку, и купи воды, много»".
Муж Виктории Дмитрий накануне войны уехал на заработки в Польшу, поэтому женщина осталась в обстреливаемом городе одна с двумя детьми. Эвакуироваться сразу она не решилась: говорит, что не думала, что российские войска решатся захватить Мариуполь и тем более держать его более месяца в жесточайшей блокаде, под постоянными обстрелами.
«Сначала у меня не было паники, потому что мы не думали, что вообще в принципе такое возможно, — объясняет Виктория. — Ну где-то там по окраине, может, постреляют, а чтобы на Мариуполь так напасть и разнести — никто об этом не думал».
Сначала у меня не было паники, потому что мы не думали, что вообще в принципе такое возможно.
В начале войны Вика прятала детей в яме под перевернутой ванной в частном доме. Позже — в подвале многоэтажки у подруги. В городе, по ее словам, в безопасности себя не чувствовал никто.
Со второго марта в Мариуполе не было света (артиллерийскими обстрелами были уничтожены все подстанции), воды и почти никакой связи. В тот день Виктории все-таки удалось созвониться с мужем. Тот посоветовал добираться к Драмтеатру: по его информации, оттуда по «зеленому коридору» украинские волонтеры вывозили людей на запад Украины.
«Я тоже по интернету узнал, что должен быть коридор. Жене сообщил, чтобы они ехали в Драмтеатр, — рассказывает Дмитрий Дубовицкий, муж Виктории. — А когда ракета попала туда, ну, вы понимаете, какие у меня чувства были. Сразу мысли: живы — не живы. Я решил для себя, что поеду их искать на свой страх и риск».
Информация об эвакуации от Драмтеатра не подтвердилась: долгое время российские военные, которые окружили город, просто не пропускали в город никакой украинский транспорт для вывоза жителей. Единственным способом эвакуироваться был путь пешком — до села примерно в 40 километрах от Мариуполя, которое находилось уже под контролем украинских войск. Но этот путь был чрезвычайно опасен: дорогу, по которой шли люди, постоянно обстреливали.
Тем не менее более тысячи мариупольцев вынуждены были поселиться в театре, точнее, в его подвале, где было большое бомбоубежище. Возвращаться им было просто некуда, их дома были разрушены. Виктория говорит, что мест в театре не хватало, как и еды.
«Мы ели то, что у нас было: печеньки какие-то, яблочки, конфетки. И дети могли есть только вот это, — рассказывает Дубовицкая. — Потом уже об этом узнали военные, к нам приехал полк "Азов", говорят: "Мы не знали, что здесь находятся очень много детей, очень много людей". Они привезли нам еды, начали делать костры, чтобы мы могли готовить».
Виктория рассказывает, что украинские военные приезжали к театру раз в день — чтобы сообщить, будет ли коридор для эвакуации. Но хороших новостей всё не было. Накануне бомбежки двухлетняя дочь Вики заболела пневмонией. Тогда Виктории и детям выделили в театре отдельную комнату — осветительскую.
И с нами зашел еще в комнату мальчик чужой, говорит: "Можно я с вами поживу?"
«И с нами зашел еще в комнату мальчик чужой, говорит: "Можно я с вами поживу?" Я говорю: "Ну давай, посиди с нами, Назарчик", — вспоминает Виктория. — В момент взрыва мы были вчетвером: трое детей и я. Когда взорвалось, упала стена, меня унесло в другую стену, разбило лицо, повредило спину. Но в тот момент не ощущаешь всего этого. У меня единственные мысли были — что дети, дети, их надо достать, их надо найти. И тогда два мальчика закричали, сын мой закричал, и Назарчик тоже закричал, что им страшно. Они кричали: "Я хочу жить", "Помогите кто-нибудь!"».
Виктория рассказывает, что одной рукой держала мальчишек, которые были в панике и пытались убежать. А другой среди обломков пыталась нащупать, где ее дочь Настя.
«Прошли минуты. И я ее не слышала! Это было настолько страшно! Ты думаешь: пускай без рук, пускай без ног, пусть какая угодно, пусть только будет жива, — плачет женщина. — А когда она уже закричала "мамочка", я поняла, что она жива».
К счастью, ни дети, ни сама Виктория серьезных травм не получили. Выбравшись из-под завалов в шоковом состоянии, они побежали искать новое укрытие. Тогда они еще не знали, что под обломками Драмтеатра погибло более 300 человек.
«Мы не шли пешком, мы бежали, потому что были обстрелы, вокруг горели здания. Мы видели прилеты снарядов в какие-то здания, и они тут же начинали взрываться. Дым шел, а мы бежали. Дочь я на плечи посадила, а мальчика схватила за руку — так и бежали».
Дмитрий Дубовицкий в это время смог добраться до окраин Мариуполя, но семью свою не нашел. Оказалось, Вика перебралась во временно оккупированный российскими военными поселок Никольское. Там супруги и встретились.
«У меня вообще характер сильный. Но тогда не знал, живы — не живы, ни списков не нашел, ничего. У меня слезы были, — говорит Дмитрий Дубовицкий. — Когда мы встретились, я жене говорю: "Давай собирайся быстрее, нас ждут волонтеры. А она стоит плачет, не понимает, что происходит, как я тут оказался».
Мариуполя, каким его помнит Дмитрий, уже нет. Что движет российскими военными и откуда у них такая жестокость по отношению к мирным людям, Дубовицкий не понимает.
Ладно, у них президент больной. Но сами военные — это же люди! У них тоже есть дети, тоже есть родственники.
«Я не знаю, что у них в голове. Ладно, у них президент больной. Но сами военные — это же люди! У них тоже есть дети, тоже есть родственники. Почему они это делают? — спрашивает он. — Когда жена была в Володарске (старое название Никольского. — НВ), ей там российские военные сказали, что подорвал Драмтеатр изнутри якобы батальон "Азов"! Но моя жена там была, она видела, что происходило на самом деле!»
«Я не понимаю, почему они выбрали именно Мариуполь. Они говорят: мы вас освобождаем. От чего? От чего можно было освобождать? У нас был шикарный город, мы разговаривали на русском языке. Хотя я говорю и хорошо понимаю украинский, меня никто никогда не ущемлял!» — поддерживает мужа Виктория.
Из Львова Дубовицкие планируют на время уехать в Польшу. Но говорят, что, как только Украина победит, — они обязательно вернутся отстраивать родной город.
КОММЕНТАРИИ