Украинский фотограф документирует душераздирающие истории жителей пригородных районов Киева, которые жили под российской оккупацией в первые недели после российского вторжения.
Фотограф Алена Гром (на фото) родом из Донецка, города на востоке Украины. После того как в 2014 году в Донбассе вспыхнули бои, она перебралась в Бучу, населенный пункт под Киевом.
Гром рассказала Азаттыку, что 24 февраля 2022 года ее близкие стали «беженцами во второй раз», когда бежали, спасаясь от российского вторжения.
После отступления россиян из-под Киева Алена Гром вернулась в свой дом в Буче. Чемодан с вещами теперь всегда наготове — на случай, если снова придется бежать. Гром прошла по улицам Бучи, встретилась с местными жителями, которые остались в городе во время оккупации.
Она записала их истории выживания в условиях немыслимых лишений и опасности.
Рустем, Буча
Дом Рустема расположен по Вокзальной улице, на которой была уничтожена колонна российской техники. Когда шла эта битва, Рустем прятался в подвале вместе с сыном, женой и другими родственниками. Возле их дома взорвалась боевая машина пехоты. Гараж, в котором находилась машина Рустема, сгорел. Дым валил в дом, а когда семья вышла на улицу, то увидела горящие соседние дома.
Пережив это, жители Бучи подумали, что всё позади, российские войска отступили. Но 4 марта российские солдаты вернулись и обосновались в соседнем доме. Жильцам этого дома удалось бежать к Рустему.
Они прятались всю ночь. 5 марта в дверь постучали солдаты. Жители кричали: «Здесь старики и дети. У нас нет оружия». Россияне вытащили всех из дома, построили на улице, проверили документы, а потом разбили их телефоны.
Один телефон чудом уцелел. Жена Рустема положила его в свою сумку. Им дали пять минут на сборы. Хозяин дома хотел взять кота по кличке Снежок. Рустем попытался засунуть кошку в мешок, но она выпрыгнула и убежала.
Солдаты переселили всех в подвал многоэтажного дома на соседней улице. Там было множество солдат и бронетехника в каждом дворе. Во дворе соседей по Садовой улице стоял штабной автомобиль.
Проведя несколько ночей в подвале, Рустем попросил военных отпустить людей. Солдаты отпустили 10 человек, в том числе женщину с трехлетним ребенком, но одну семью продержали в подвале еще четыре дня.
Рустем и остальная часть освобожденной группы пешком дошли до Ирпеня, где и остались на ночь.
Ирпень бомбили всю ночь. Люди дождались утра, затем продолжили путь. Их подобрали волонтеры и отвезли на ставший знаменитым разрушенный мост под Ирпенем, откуда потом перевезли в Киев.
Рустем вернулся в Бучу после отступления российских войск. Месяц он прожил у брата в Полтаве, на востоке Украины.
У входа в дом его ждал кот Снежок.
Внутри валялись пустые бутылки из-под вина, солдатские ботинки. В комнате сына военные оставили надпись: «Это был приказ». Было и англоязычное «Sorry», написанное с ошибкой.
Ирина, Буча
Ирина боялась выходить из дома после захвата Бучи россиянами. Сидела дома вместе с больной матерью и ждала смерти. Они жили по Яблонской улице, которая впоследствии стала печально известна как улица смерти.
На четвертый день оккупации сосед пришел набрать воды из колодца и сказал Ирине, что россияне разрешают выходить на улицу тем, у кого «на рукаве белая повязка». Ирина стала выходить во двор, чтобы приготовить еду на открытом огне и набрать воды. Российские военные разместились в двух соседних домах. В скромном домике Ирины жить не стали, но поставили у нее во дворе бронемашину, замаскировав ее тряпьем.
Российские солдаты часто приходили к колодцу, чтобы наполнить водой квадратные пластиковые емкости. Ирина поговорила с ними, сказала, что ей очень страшно. Они сказали, что тоже боятся. Военные, особенно прибывшие в составе первой волны вторжения, были очень напуганы. Привыкнуть к стрельбе было невозможно.
18–19 марта произошла ротация военных. Пришли новые солдаты. Где бы они ни размещали свои машины, украинская армия наносила по ним очень точные удары. Россияне несли потери. Ирина не видела тел российских солдат, потому что военные, отступая, не оставили своих товарищей лежать на улице. Когда она готовила на улице, то слышала, о чем говорили солдаты в соседних домах.
В первые дни оккупации Ирина думала, что солдаты стали жертвами обстоятельств, пока не увидела совершаемые ими зверства.
Россияне убили троих мужчин и похоронили их возле соседнего дома. Потом убили ее знакомого Диму, который сидел у дома и курил. На ближайшем перекрестке солдаты выгнали людей из дома. Они вышли с поднятыми руками, затем военные забросили внутрь гранату. Владельца дома убили, его тело месяц пролежало на улице. Ирина наблюдала в окно, как российские солдаты закопали тело другой соседки.
Мать Ирины не могла получить медицинскую помощь. Она умерла 14 марта. Ирина попросила двух мужчин, живущих в подвале многоквартирного дома, помочь с похоронами. Российские военные разрешили похоронить во дворе. Пока мужчины выкапывали могилу, рядом стояла бронемашина. В апреле, когда было сделано это фото (выше), тело матери Ирины всё еще покоилось во дворе.
После смерти матери Ирина переехала в более безопасное место, в подвал многоквартирного дома. Иногда Ирина уходила домой приготовить еду или переодеться. Однажды россияне зашли в подвал, сказали, что теперь запрещено ходить по Яблонской, потому что она обстреливается. Ирина считает, что это была попытка скрыть от местных жителей масштабы зверств.
Когда зашли украинские военные, Ирина не могла поверить, что Буча освобождена и кошмар закончился. Она плакала, увидев солдат ВСУ с флагом.
Юрий, Пуща-Водица
Юрий вдовец, он живет один в живописном месте у леса на северо-западной окраине Киева. В доме всё сделано его руками. На веранде стоит мебель, которую он сделал сам. После наступления россиян ни одного дома в округе не осталось нетронутым. Пострадали все здания. Если уцелели стены и крыша, то хозяева считали себя счастливчиками.
В начале марта сосед сказал: «Приходи. Теща сварила суп. Поедим. Начался сильный обстрел».
Юрий готовился к эвакуации. На столе у него было золото, деньги и документы. Когда он направился к соседу в конце улицы, из леса вышел невысокий российский солдат с белой тканью на руке и крикнул: «Руки вверх!» Юрий поднял руки, затем ему приказали лечь на землю. У него радикулит, поэтому он двигается очень медленно. Юрий услышал выстрелы. Пули попали Юрию в руку, пятку и бедро. Каким-то чудом жизненно важные органы не были задеты.
Сосед Сергей стоял во дворе своего дома. Юрий закричал: «Сережа, они добрались до меня!»
Солдат услышал это и позвал своих: «Есть второй. Есть второй! Принимайтесь за работу!»
И затем вновь автоматная очередь.
Сергей крикнул: «Иваныч, я не могу выйти со двора. Ползи ко мне!»
Под обстрелом Юрий подполз к углу забора, где кто-то схватил его за капюшон и затащил внутрь. Затем он потерял сознание.
Он очнулся внутри дома и увидел, как его сосед рвет простыню на бинты. Дыра в руке была огромной; на пятке была открытая рана. Когда Сергей и его теща обрабатывали раны, в дом вошли российские солдаты с криками: «Руки вверх!» Все подняли руки. Россияне спросили: «Здесь есть [украинские] военные?» Они поставили всех на колени.
Россияне обыскали дом и запретили выходить на улицу. «Мы проверим», — сказали они, но так и не вернулись.
Неделю Юрий пролежал в постели. Он почти ничего не ел. Не было ни интернета, ни телефонной связи. Над головой летали артиллерийские, минометные снаряды, снаряды РСЗО «Ураган» и кассетные бомбы.
Сергей сделал для Юрия костыли из досок, чтобы он мог передвигаться. Из-за отсутствия антибиотиков раны Юрия гноились, приходилось промывать их ромашкой и применять другие средства.
Однажды во двор к Сергею зашла группа российских военных. Он насчитал 32 человека. На них была хорошая форма, каждый был вооружен гранатометом. Трое из них вошли в дом и заметили в коридоре бутылку спиртного.
«Это что такое? Горилка? Можно попробовать?» — спросили они.
«Даже если я не разрешу, всё равно выпьете», — ответил Юрий.
Солдаты выпили пару стаканов. «О, хорошо», — сказали они. Третий стакан подняли за мертвых товарищей. Двое ушли, а старший подошел к Юрию и сказал: «Старик, прости. Это не мы воюем. Это наше правительство развязало эту войну». Юрий ответил: «Но здесь вы, а не правительство». Россиянин ответил: «Мы выполняем приказ!» — развернулся и ушел.
Если бы знали, что придут солдаты, то подсыпали бы яда в спиртное, говорит Юрий.
В середине марта вернулись холода. Доходило до минус 10 градусов по Цельсию. Не было электричества. Люди сидели дома в верхней одежде. Сильные обстрелы продолжались. Спрятаться было негде. Когда Сергей вышел в туалет во дворе, перед ним разорвался снаряд. Осколки попали ему в руку и пах.
В доме было двое раненых. Сергею становились хуже, за ним ухаживала теща. Юрий молился: «Матерь Божия, безвыходных ситуаций не бывает. Выведи нас отсюда, ведь выход есть всегда».
23 марта украинские военные вытеснили россиян. Несколько украинских военных подошли к дому Сергея. Солдаты сказали, что нужно быстро эвакуироваться. Когда украинские военные увидели Юрия на самодельных костылях, то сказали ему: «Нет, дед. Нет». Они освободили тележку, в которую собирали противотанковые мины, усадили в нее Юрия и отвезли к эвакуационному автобусу. Автобус медленно ехал через лес, затем на полной скорости по шоссе в больницу.
Сергею сделали операцию. Юрий вернулся в село. Повсюду были видны следы пребывания российских военных. Все ценности и деньги, даже портрет покойной жены Юрия, исчезли.
Он сейчас восстанавливает свой дом. Розы растут сквозь щебень. Жизнь продолжается. Связка на одной руке всё еще болит, но он может работать топором и молотком. Главное, говорит, есть немного горилки, которую он пьет за победу.
Майя, Ирпень
Майе 92 года. В марте российские войска обстреляли город Ирпень под Киевом. Три снаряда попали в ее дом, он загорелся. Майя схватила простыню, укуталась в нее и выбежала на улицу. Она стояла посреди дороги, пока соседи не забрали ее к себе. В ту ночь поблизости сгорели еще три дома.
Благодаря помощи соседей Майя уехала во Львов, город на западе Украины. Летом женщина вернулась в Ирпень и сейчас живет в приюте для вынужденных переселенцев. Майя говорит: «Моя земля звала меня».
Майя выращивала табак, розы и лилии. Иногда она приходит к себе во двор и выкапывает цветы, чтобы подарить их соседям. Власти обещали помочь с восстановлением домов после войны, но когда это произойдет и доживет ли женщина до этого — большой вопрос.
Владимир, Буча
5 марта Владимир выгуливал собаку в Буче. Из-за угла вышел кадыровец — российский солдат из подразделения чеченского лидера Рамзана Кадырова. Он направил на Владимира автомат. Владимир запрыгнул в подъезд, чтобы укрыться. В этот же момент раздался громкий звук. Взорвался снаряд, многоэтажный дом сильно тряхнуло. Владимир вышел из подъезда и увидел, что горят верхние этажи. Он обошел дом с другой стороны и сфотографировал огонь. Снимок, сделанный Владимиром, опубликовала медиакорпорация Би-би-си.
В то время россияне стреляли в местных жителей без разбора. Выйти на дорогу было смертельно опасно. Попасть в поле зрения российского солдата было равноценно смерти.
Однажды Владимир увидел со своего балкона, как российские солдаты расстреляли мужчину на улице. Через мгновение он услышал грохот и заметил пулю, торчащую из перил перед ним. Снайпер хотел избавиться от свидетеля.
Россияне убили жителей его многоквартирного дома и уничтожили машины во дворе. Когда начинался обстрел, жители квартир не спускались в подвал. Они оставались в своих квартирах, полагаясь на судьбу. Чтобы солдаты не ворвались в дом после наступления темноты, жители каждую ночь наглухо запирали дверь.
В первой половине марта Владимир ходил с соседями по району, собирая трупы. Некоторые умерли по естественным причинам; другие были убиты.
Однажды российские военные взяли Владимира с собой на опознание трупа. Убитый был русским, Владимир сказал: «Это не наш». Солдаты ответили: «И что нам делать? Ты уберешь».
Владимир возразил: «Почему я должен хоронить его с нашими?» Военные были непреклонны: «Делай что хочешь. Ты похоронишь его».
Когда открыли гуманитарный коридор, Владимир покинул Бучу. До Ворзеля он добрался пешком со своей собакой. Когда он проходил мимо российского блокпоста, кадыровец хотел его застрелить, но другие военные сказали не стрелять, потому что им понравилась собака Владимира. Так он остался в живых.