В ноябре прошлого года в споре об обязательных уроках татарского языка была поставлена точка. Госсовет Татарстана проголосовал за то, чтобы республиканское министерство образования использовало новые учебные планы федерального Минобрнауки, тем самым отменив обязательность уроков татарского для всех. Теперь, чтобы ребенок изучал язык Тукая, родители должны написать заявление, в котором в качестве родного языка указывается татарский. Дочь жительницы Татарстана лингвиста по образованию Светланы Фурутиной учится в 12-й казанской школе. В интервью Татарской редакции Азаттыка она рассказала, через что ей пришлось пройти, чтобы отстоять право её дочери на уроки татарского.
— Что изменилось в вашей школе после того, как уроки татарского перестали быть обязательными?
У меня мама — татарка, а папа — русский. В нашей семье язык сохранился только благодаря старшему поколению.
— Моя дочь учится в 12-й школе, которую в Казани многие называют еврейской. В качестве родного у нас было два языка: иврит и татарский. В прошлом году в ноябре нас собрали и объяснили, что в связи с тем, что у нашей школы есть этнокультурный компонент, нам предлагается в качестве основного языка выбрать иврит — дабы не лишаться этого статуса. Я с этим не согласилась и настаивала на том, что мы хотим изучать татарский. Раньше именно так и было: два часа иврита и три урока татарского в неделю. К моему удивлению и, наверное, сожалению, таких людей, как я, оказалось очень немного. На данный момент могу сказать, что мы в абсолютном меньшинстве. В нашей параллели в начальных классах изучающих татарский язык всего двое. Причем это дети из смешанных семей.
Я сама — продукт смешанного брака. Для меня вопрос татарского был ключевым. У меня мама — татарка, а папа — русский. В нашей семье язык сохранился только благодаря старшему поколению, то есть бабушкам. Татарский я знаю не благодаря маме, а благодаря бабушкам и дедушкам. Но и еще благодаря школе! Я сознательно, будучи школьницей, на татарский язык ходила с татарами — в татарскую группу.
— Как вы переживали языковой конфликт, который разразился в прошлом году?
— Очень сложно. Моя позиция не поддерживалась очень многими. Я одна ратовала за изучение татарского. Всё-таки в нашей школе этот вопрос, наверное, в другой плоскости. У нас родной язык — иврит. Но у меня был разговор с директором. И я пришла в эту школу именно потому, что там есть татарский язык. На тот момент меня устраивало всё. Ситуация, когда кто-то извне вмешивается в тему республики и тему татарского языка, меня очень сильно удручает. Кто-то где-то сказал, и у нас началась такая проблема, которая коснулась всех и каждого. И неприятно коснулась! Это же вопрос плоскости национализма. Кому это нужно было и зачем — я вообще не понимаю.
— По-вашему, этот конфликт повлиял на взаимоотношения татар и русских?
Ситуация, когда кто-то извне вмешивается в тему республики и тему татарского языка, меня очень сильно удручает.
— Конечно! Я могу сказать даже по своей семье: у меня с мужем были дебаты. В 1990-х годах всех всё устраивало. Я не знаю, почему не сохранили эту систему. Тогда все учили татарский: и русские, и татары. Просто татары изучали углубленно, изучали татарскую литературу, историю. А русские учили адаптивным методом. Это же была идеальная система! Не изучать татарский, когда ты живешь в этнически 100-процентной республике — это не правильно.
— Но если ваш ребенок хочет изучать татарский, вы же можете выбрать татарскую школу или гимназию. Вам советовали поменять школу?
— Да. Мне не то что предлагали поменять школу, мне говорили: "Вам придётся!" На что я, конечно, ссылалась на федеральный закон, который гласит, что я могу обучать своего ребенка в любой школе. Но часы татарского языка сократились. И вообще вопрос с уроками татарского до сих пор до конца не решен. Мне даже пришлось подключать РОНО, чтобы разрешить эту ситуацию. Пока этот вопрос в подвешенном состоянии. Что касается методики, учебники, думаю, остались те же. Но, конечно же, такого внимания, которое уделялось раньше, нет.
— Это ваше желание, чтобы дочь изучала татарский, или всё-таки она сама хочет? Не появилось ли у нее отторжение к татарскому?
— Дочь сама хочет. Более того, и мой ребенок, и очень многие другие дети расстроились, когда отменили обязательные уроки татарского. Поверьте мне, татарский намного проще иврита. Была и другая проблема: татарский убрали, вместо него добавили русский и чтение, а программы-то толковой не было. Я сама из семьи учителей, знаю, что учебный план пишется заранее. То есть нагрузки добавили, но ничем при этом не заместили. У учителей был аврал. Для них это было неожиданно. Одно дело — запретить и убрать, а другое дело — дать что-то взамен. Дочь мне рассказывала, что многие дети подходили к ней и говорили: как хорошо, что у тебя такая мама, которая пошла против всех, и теперь ты изучаешь татарский. Просто многие родители боятся конфликтов с руководством школы. Мы по прописке в этой школе, рядом живем. К нам, в принципе, нельзя прицепиться. Может быть, дело в этом...
Как хорошо, что у тебя такая мама, которая пошла против всех, и теперь ты изучаешь татарский.
— В прошлом году некоторые родители утверждали, что татарский язык изучается за счет русского языка, что по русскому нужно сдавать ЕГЭ, и у детей из-за татарского отставание по русскому. Вы согласны с этим?
— Мне это тоже говорили. Например, была пара неприятных диалогов в музыкальной школе, на что я отвечала: когда моя мама в пятом классе приехала из абсолютно татарской деревни в Мамадышском районе в райцентр, её отправили в русскую школу. Вырвали из семьи, как из сердца, как кусок мяса, и пятилетнего ребенка отправили в русскую школу, чтобы она учила русский язык. Потому что все знали, что несмотря на то, что мы являемся Татарской АССР, никто ей не даст сдать вступительные экзамены в вуз на татарском. Она русский выучила лучше, чем её русские одноклассники. Её учитель по русскому всегда говорил: Луиза Юнусова пишет сочинения лучше, чем Иванов, Петров, Шариков. Она из чисто татарской семьи. Закончила математический факультет. По-русски говорит без акцента. Вот вам наглядный пример ассимиляции. Человек интегрировался в русскую среду. Поэтому когда у меня спрашивают, почему русские должны учить татарский, для меня это непонятно. Если вас не устраивает, можете ехать в соседнюю Кировскую область. Пожалуйста, чисто русский регион. Народ существует до того момента, пока есть язык. Поэтому евреи сохранили идиш. Сохранили свой старый язык. Мне кажется, наш татарский истеблишмент сильно заблуждается, думая, что татарский никому не нужен. Он же просто вымрет. Сначала умрет язык — потом умрет и народ.
— Многие задаются вопросом, зачем изучать татарский, если его нельзя применить в повседневной жизни. Что должны сделать власти, чтобы заинтересовать людей изучать татарский, чтобы люди хотели, чтобы их дети учили и знали этот язык?
Вот вам наглядный пример ассимиляции. Человек интегрировался в русскую среду.
— Мне тоже этот вопрос задают очень часто. Я отвечаю так: а зачем вся наша московская знать изучала французский? Или зачем мы цитируем Лермонтова и Пушкина? "Евгения Онегина"? Это тоже нам не пригождается. Это вопрос о самосознании, о самоопределении. Кто ты такой? Мало сказать, что я — Рахимов Ильдус Фаритович какой-нибудь. За этим что-то должно стоять. Сейчас появились люди, называющие себя этническими татарами. Вроде бы рожден в татарской семье, но язык не знает, культуру не знает, историю не знает, кушает свинину... Я очень переживаю за судьбу татарского языка. Возьмите финских татар. Они учат детей татарскому. Я общалась с татарином из Финляндии, он разговаривает как Габдулла Тукай! Мне рот рядом с ним открывать стыдно, потому что я понимаю, что мой татарский — на уровне кухни.
Мне, как никому, известно, как язык умирает. Я — по образованию лингвист. Если ты не говоришь на языке — он у тебя просто отмирает. Если люди считают, что они знают татарский, что он есть в семье и этого достаточно, мы, наверное, придем к ситуации, о которой рассказывала мама: если, например, один педагог в учительской был русский, а все остальные были татары, то татары не имели права разговаривать на татарском языке.
— Есть татарские семьи, дети которых выбирают в качестве родного языка русский. Почему так получается?
— Потому что мы все знаем, что по русскому нужно сдавать ЕГЭ. Возьмите США и выпускные экзамены. Никакого мексиканца не будут третировать английским, чтобы он сдавал по этому языку госэкзамен. А у нас русский и математика — обязательные. Поэтому татары, для которых русский не родной, боятся — они считают, что принесут в жертву татарский и им это поможет сдать ЕГЭ.
— Если бы была возможность сдачи ЕГЭ на родном языке, это изменило бы ситуацию с татарским?
— Знаете, нужно делать так, чтобы люди, не говорящие на татарском, чувствовали себя аутсайдерами. Мне стыдно, что я одна. Меня зовут Фурутина Светлана Юрьевна. И я борюсь за татарский язык. А 80 процентов татар придерживаются позиции "лучше я в сторонке постою".
— Какой должна быть татарская школа, чтобы туда выстраивались в очередь?
Меня зовут Фурутина Светлана Юрьевна. И я борюсь за татарский язык.
— Татарский истеблишмент у нас сам по себе — я имею в виду театры, популярную музыку. Есть богословы. Есть ученые. Есть школы. И они почему-то все разрознены. Все по отдельности. А теперь возьмем нашу еврейскую школу. Как у них выстроено выращивание поколения с абсолютным осознанием того, кем ты являешься! В нашей школе мы справляем все религиозные еврейские праздники. Где-нибудь в татарской школе такое есть? Мы даже не знаем свои праздники! Я в свое время искала, где бы маленьким детям рассказывали о дне рождения пророка. Это же не обязательно изучать с фанатизмом. У нас вообще такого нет. А ведь это должно взращиваться с малых лет.
— Языковой конфликт, разразившийся в Татарстане в прошлом году, спадёт на нет?
— Это очень плохая тенденция — сталкивать людей по языку. Бомба замедленного действия. Тем более, мы живем в центре России, и у нас очень много смешанных браков. Разъединять и вселять в детей, что вы такие разные: мы, татары, идем на татарский, а вы, русские, татарский не изучаете — это ни к чему хорошему не приведёт. Это вопрос политический, и именно поэтому он очень опасен.
Материал Радио Азатлык — Татарской редакции Азаттыка.
КОММЕНТАРИИ