Согдийская область — самая северная часть Таджикистана с очень развитым сельским хозяйством, прежде всего потому, что через этот регион проходит река Сырдарья. Протяжённость Сырдарьи в Таджикистане составляет 144 километра, но и этого хватает: здесь выращивают рис и хлопок, разводят скот. А ещё на таджикской части реки вырабатывают электричество Кайраккумская и Фархадская ГЭС. Как живут таджикские фермеры на берегах Сырдарьи и почему в небольшой области сразу две гидроэлектростанции? Обо всём этом — в специальном репортаже.

Сырдарья — крупнейшая река Центральной Азии — протянулась через четыре страны: Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и Казахстан, в конце своего пути впадая в Аральское море. Журналист и фотограф Азаттыка Пётр Троценко отправился в путешествие вдоль Сырдарьи и её притоков, чтобы рассказать о нынешнем состоянии реки через истории живущих на её берегах простых людей — рыбаков, торговцев, фермеров, а также поговорил с экспертами, которые изучают проблемы бассейна Сырдарьи и ищут пути их решения.

«В ЭТОМ ГОДУ СТОИМОСТЬ ВОДЫ ВЫРОСЛА НА 150 ПРОЦЕНТОВ»

На часах половина пятого утра, солнце ещё не поднялось над горизонтом, но мы уже выехали из Худжанда, административного центра Согдийской области, чтобы успеть на встречу с местными фермерами до того, как жара станет невыносимой. В этих местах очень важно сделать всю работу до наступления полуденного зноя: я провёл в Согдийской области неделю и практически каждый день температура на солнце поднималась почти до 50 градусов по Цельсию.

Несмотря на жаркую погоду, дехкане (так называют в Таджикистане крестьян и фермеров) работают в полях с утра до вечера, делая перерыв лишь на самое жаркое время, когда раскалённый беспощадным солнцем воздух тяжёлым маревом нависает над плантациями риса и хлопчатника.

Пойма Сырдарьи в Согдийской области буквально утопает в лугах и полях. Жители Таджикистана, страны, где 93 процента территории занимают горы, знают цену плодородной земле и стараются использовать в сельском хозяйстве каждый пригодный для этого участок. Мы отправляемся в Спитаменский район, на самую границу с Узбекистаном, где многие крестьяне занимаются хлопководством.

Фарруху Забитову, главе крестьянского хозяйства «Фариза», повезло. Его поля находятся в низине, у самого берега Сырдарьи. Из-за этого, говорит Фаррух, проблем с доступом к воде у него нет. Чего нельзя сказать о жителях более высокогорных районов, куда вода поступает при помощи насосов, значительно вырастая в цене. Тем не менее забот у крестьянина хватает, прежде всего они связаны с ростом цен на ту же самую воду и удобрения.

— В этом году стоимость воды выросла на 150 процентов. Если раньше за один час полива платили 20 сомони (около 1,8 доллара США) с гектара, то в этом году платим по 50 сомони (4,7 доллара США). Хлопок при этом сильно подешевел, и заниматься им мне почти невыгодно. Три года назад один килограмм хлопка можно было продать по 15 сомони (1,4 доллара США), а в прошлом году мы продавали по пять-шесть сомони (56 центов) за килограмм. Если в этом году получится продавать хотя бы по 10 сомони за килограмм, будет нормально, — говорит Фаррух Забитов.

Производство хлопка — одна из важнейших отраслей экономики Таджикистана. Ряд экспертов связывают обвал цен на хлопок с нападением России на Украину и введением санкций. Россия — один из главных покупателей хлопка — стала закупать меньше сырья из-за проблем с экспортом готового товара в другие страны.

«Удобрения становятся дороже, вода дороже, земля дороже, очень трудно стало, но тем, кто работает в горных районах, ещё сложнее, воды там хватает, но не на всех, особенно в засушливые годы», — резюмирует Фаррух наш разговор и отправляется дальше работать в поле — летом для крестьянина каждая минута дорога. За свою поездку по Таджикистану я постоянно буду слышать от крестьян, что хлопком заниматься невыгодно: растут налоги на землю, вода и удобрения становятся дороже, при этом продавать хлопок приходится за копейки.

Многие дехкане — бывшие работники колхозов — коллективных сельских хозяйств времён Советского Союза. Когда колхозы начали распадаться, государство поделило землю между крестьянами, выдав каждому по участку в долгосрочную аренду.

Фермер Абдулло Ниязов — один из тех, кто получил земельный надел и уже более 30 лет занимается сельским хозяйством. У Абдулло два участка — на одном он сажает хлопок, на другом — абрикосовые деревья. Абдулло признаётся, что если бы государство позволило, он бы на обоих участках посадил абрикосы, потому что они гораздо прибыльней: по сравнению с хлопком абрикосовые деревья требуют гораздо меньшего ухода, их не нужно поливать, а цены на абрикосы и курагу практически никогда не падают.

На участке Абдулло 25 абрикосовых деревьев, воду берут из арыка, который наполняется из Сырдарьи. В сборе абрикосов принимает участие вся семья фермера: с утра до вечера собирают абрикосы, перебирают, сортируют, обрабатывают от вредителей, делают курагу. Фермер не знает, как называется сорт его абрикосов, но говорит, что этот сорт — самый трудоёмкий, потому что требует особого подхода: если вовремя не собрать и правильно не посушить, очень быстро сгниёт. Зато из него получается самая сладкая курага.

— Арыки есть, насос поставили, вода проходит через счётчик. Этот участок дальше от реки, за воду приходится больше платить, поэтому выращивать огурцы или помидоры невыгодно, лучше заниматься абрикосами, — объясняет Абдулло устройство своего хозяйства. — Но расходов всё равно много: насос постоянно требует ремонта, а запчасти дорогие, к тому же приходится платить за подачу воды. И если абрикосовым деревьям вода почти не нужна, то на хлопок очень много воды тратится. Осенью будет видно, насколько мы потеряем в доходах.

Абдулло говорит, что урожай хлопка будут собирать в сентябре. В прошлом году он продавал хлопок по восемь сомони за килограмм (около 76 центов США), сколько будет стоить в этом году — пока неизвестно. «Если хлопок будет быстро уходить в Россию и Казахстан, спрос будет большой, значит, и цены выше будут».

«ВОДА В БАССЕЙНЕ СЫРДАРЬИ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ НЕРАЦИНАЛЬНО»

С экологическим журналистом и экспертом по сельскому хозяйству и водным ресурсам Негматулло Мирсаидовым мы встречаемся в Худжанде, в уютной чайхане на берегу Сырдарьи. Лёгкий речной ветерок приносит прохладу и делает полуденный зной сравнительно терпимым.

Мирсаидов говорит, что воды в Сырдарье становится всё меньше. Виной тому засушливые годы, таяния ледников из-за изменения климата и нерациональное использование воды в сельском хозяйстве, прежде всего на хлопковых плантациях.

— Вода в бассейне Сырдарьи используется нерационально. Большей частью в Туркменистане и в Узбекистане, где выращивают значительно больше хлопка, чем в Таджикистане, — говорит Негматулло Мирсаидов. — Я считаю, что одним из решений проблемы водного кризиса является сокращение производства хлопка и переход на садоводство. Но, несмотря на то что земля в Таджикистане передана в руки крестьянства, всё равно государство по-прежнему диктует людям сеять хлопок. По-хорошему, хлопка нужно оставлять ровно столько, сколько мы можем переработать внутри страны. Но, видимо, кому-то выгодно покупать у фермеров сырьё по мизерным ценам и перепродавать на внешних рынках.

Производство хлопка, отмечает Мирсаидов, сокращается в Таджикистане, Узбекистане и Туркменистане, но он по-прежнему остаётся основной сельскохозяйственной культурой. При этом, говорит он, проблем с орошением могло бы и не быть, если бы в странах внедрялись современные технологии полива, такие как капельное орошение или дождевые установки.

«Конечно, это дорого, но рано или поздно мы к этому придём. Здесь важно понимание на уровне государства», — резюмирует эксперт.

— Главное — деньги. В сельское хозяйство нужно инвестировать, но денег у государства на это нет. Чтобы развивать фермерство и прийти к экономии водных ресурсов, нужно либо создавать какие-то кластеры, либо финансирование за рубежом. А зарубежный капитал не проявляет большой интерес к Таджикистану, поскольку земля у нас не может быть частной собственностью. И у иностранных инвесторов нет гарантии, что завтра у него не отнимут землю, в которую он уже вложил свой капитал.

На фоне отсутствия инвестиций и субсидирования в сельское хозяйство растут налоги, которые фермеры чувствуют на себе особенно остро.

— Да, налоги высокие, — соглашается Негматулло, — и порой налоговые инспекторы требуют предоплату у многих предпринимателей за ещё не реализованный товар. Это очень сдерживает развитие не только сельского хозяйства, но и в целом бизнеса в стране. Но при этом некоторые налоги не столь высоки, как кажутся, например налог на воду. Многие фермеры сейчас жалуются, что за воду много приходится платить. Однако если сравнить наши цены с мировыми тарифами, то получается совсем немного. Люди просто не привыкли платить за воду, поэтому им это кажется накладным.

ТАДЖИКСКОЕ МОРЕ И ФАРХАДСКАЯ ГЭС

В Согдийской области, на Сырдарье, расположены сразу две гидроэлектростанции — Фархадская и Кайраккумская ГЭС.

Фархадская ГЭС принадлежит Узбекистану, хотя и расположена на территории Таджикистана. Гидроэлектростанция была основана в 1947 году, когда вопросы территорий между союзными республиками никто не поднимал. С самого начала на Фархадской ГЭС работали узбекские специалисты. С распадом Советского Союза между Таджикистаном и Узбекистаном начались споры и вокруг объекта.

В годы гражданской войны Таджикистан взял Фархадскую ГЭС под свой контроль. В ответ на это узбекская сторона лишила электричества, природного газа и воды приграничные сёла Плотина и Горный Спитаменского района. Тогда конфликт удалось урегулировать без кровопролития: таджикские войска передали контроль над ГЭС Узбекистану.

Окончательно же вопрос между странами решился совсем недавно — в 2018 году, когда Таджикистан и Узбекистан подписали договор, согласно которому в течение следующих 49 лет безопасность ГЭС будет обеспечивать таджикская сторона, а эксплуатацию — узбекская.

А ещё Фархадское водохранилище является важным источником водоснабжения. Фархадский гидроузел подаёт воду Сырдарьи на территорию так называемой Голодной степи — пустынной территории на левобережье Сырдарьи, которая проходит через Таджикистан, Узбекистан и Туркестанскую область Казахстана.

Сейчас на таджикско-узбекской границе живут много этнических узбеков. Они прекрасно говорят по-таджикски (местные таджики, в свою очередь, свободно изъясняются по-узбекски), как и все местные жители занимаются сельским хозяйством и считают Таджикистан своей родиной.

57-летний Азат — этнический узбек. Говорит, что родился и вырос здесь, в Спитаментском районе. Когда-то он работал школьным учителем труда, но ушёл из-за крохотной зарплаты, на которую невозможно прокормить даже одного человека, не говоря уже о целой семье. Уже много лет Азат работает «на воде»: следит за работой насосов, которые подают воду из Сырдарьи в высокогорные сёла Спитаментского района.

— В школе сейчас мужчин не осталось, только женщины, — объясняет Азат окончание своей педагогической карьеры. — А всё потому, что зарплаты маленькие: в среднем я получал 700 сомони (около 65 долларов США), на такие деньги мужик семью не прокормит. Поэтому я ушёл из школы. Теперь здесь один день работаю, три дня отдыхаю, дома тоже своё хозяйство, огород, скот.

Азат следит за тем, чтобы все шесть насосов на этой станции работали исправно и подавали нужный объём воды: «Позвонят, скажут, подавай воду, я включаю насосы, вода идёт». Не без гордости мужчина говорит, что контролирует работу самого мощного насоса, который подаёт воду на весь Спитаменский район.

— В этом году воды в Сырдарье хватает, а вот прошлым летом воды совсем мало было. У нас всё зависит от снега: если в горах много снега, то и воды будет много. Река наполняется ледниками Кыргызстана: Андижан, Ош — оттуда идёт вода. И вот когда воды много, лишнюю воду Кыргызстан даёт, когда мало, не хотят давать. У них тоже своя земля, свой народ. Раньше всё было общее, уровень воды был одинаковый. Сейчас каждый сам себе хозяин, хотят — дают воду, хотят — не дают.

— А на Фархадскую ГЭС местные жители могут устроиться? — спрашиваю я Азата.

— Нет, там только граждане Узбекистана работают. Они открывают и закрывают шлюзы, чтобы направлять воду на ГЭС, чтобы объём воды поступал одинаковый. А ещё там солдаты стоят, поэтому снимать нельзя, близко подходить — тоже. Всё-таки граница рядом, и ГЭС — стратегический объект. Купаться, рыбачить там тоже нельзя.

Кайраккумская ГЭС начала функционировать в 1957 году, и её мощности хватает лишь на внутренние потребности региона. Хотя, как вспоминает Негматулло Мирсаидов, во время энергетического кризиса 2006–2009 годов вся Согдийская область «сидела» только на одной Кайраккумской ГЭС.

А вот Кайраккумское водохранилище, которое ещё называют Таджикским морем, имеет для региона чрезвычайно важное значение, поскольку обеспечивает водой в засушливые годы не только Согдийскую область, но и соседние страны.

В 2021 году Таджикистан выделил Казахстану дополнительные 315 миллионов кубометров воды из Кайраккумского водохранилища. Лето 2021 года выдалось засушливым, а Сырдарья была маловодной, и фермеры юга Казахстана были вынуждены сократить производство риса — его было нечем поливать.

Таджикское море является одной из главных достопримечательностей севера Таджикистана. По его берегам расположено множество зон отдыха, пляжей и мест для рыбалки. А ещё вокруг «моря» всё занято фермерскими угодьями, где выращивают хлопок, рис, огурцы, помидоры и множество других сельскохозяйственных культур.

54-летний Абдуллахоб выращивает рис буквально в нескольких сотнях метров от водоёма. Его небольшой участок в 30 соток даёт стабильный урожай: минимум полторы тонны риса, максимум — две. Большую часть риса он продаёт на местном базаре за хорошую цену. Фермер говорит, что ему повезло: благодаря Таджикскому морю он имеет стабильный заработок и возможность прокормить семью.

— Я выращиваю рис сорта кенджа, это мелкий рис, отлично подходит для плова. Сосед краснодарский рис выращивает, длиннозёрный, тоже отлично растёт. Здесь вообще всё хорошо растёт. Если нормально ухаживать, вовремя удобрения давать, то и урожай хороший будет. Конечно, на рис уходит много воды, но она потом обратно в море возвращается. Рис и вода неразделимы, без большой воды рис вырастить невозможно.

На своём участке он мечтает доработать как минимум до пенсии и хочет передать его кому-нибудь из детей или внуков.

— Главное, чтобы было здоровье работать на земле и вода не заканчивалась, — говорит мужчина и, отогнав от лица какое-то надоедливое насекомое, отправляется дальше ухаживать за своим участком, на которым, как он надеется, в этом году будет хороший урожай.