В китайском сервисе микроблогов Sina Weibo заблокированы посты с упоминанием Винни-Пуха. Картинки с изображением мишки Пуха исчезли из мессенджера WeChat. Об этом сообщила газета Financial Times, отмечая, что такие меры могли быть приняты из-за часто встречающегося в соцсетях сравнения председателя КНР Си Цзиньпина с персонажем из сказки британского писателя Алана Милна. Несколько дней назад та же газета рассказала, что сразу после саммита "Большой двадцатки" в Гамбурге Weibo, крупнейший китайский интернет-портал, заблокировал потенциальную критику в адрес президента России Владимира Путина.
Любое упоминание о Путине в Weibo блогерами, у которых более тысячи фолловеров, вызывает на экран сообщение: "Этот пост не допускает комментариев". При этом, к примеру, президента США Дональда Трампа и других лидеров G20 упоминать можно. Перед саммитом в Гамбурге Си Цзиньпин побывал с официальным визитом в Москве, в ходе которого Путин вручил китайскому лидеру высшую российскую государственную награду – орден Андрея Первозванного. Несмотря на отсутствие заключенных в последнее время масштабных экономических и политических соглашений, Путин и Си назвали нынешний период российско-китайских отношений "золотым".
Как получилось, что Владимир Путиным стал первым иностранным лидером, получившим защиту от сетевой критики в Китае? Почему вручение российского ордена главе китайского государства в КНР приветствовали далеко не все? Своей версией с Русской редакцией Азаттыка - радио Свобода - поделился политолог Иван Преображенский.
– Почему именно Путин стал первым иностранным лидером, получившим вот такую привилегию – защиту от критики в китайских соцсетях?
Визит в Москву убедил Си Цзиньпина, что личные выпады в свой адрес Путин переживает весьма остро
– Потому что Путин сегодня однозначно ближайший партнер Китая, я бы сказал, самый ценный партнер Китая, от которого ждут наибольших преференций. Россия в настолько сложном положении экономически, что Китай искренне надеется на то, что сможет укреплять, углублять сотрудничество с Россией. Ну и, возможно, в каком-то недалеком будущем все-таки превратить ее в, назовем это так, младшего брата.
– Вы согласны с тезисом, согласно которому сейчас российско-китайские отношения переживают "золотой период"?
– Я бы не сказал, что это "золотой период", потому что "золотой период" – это период взаимовыгодного сотрудничества, которое связано с тем, что обе стороны живут весьма хорошо. В данном случае это период вынужденной дружбы со стороны России. Да в общем, и со стороны Китая тоже, потому что для Китая Россия важна как военно-стратегический партнер, и ни в каком другом качестве. Это явно уже не золотой период сотрудничества. А для России Китай важен как потенциальный экономический партнер, как потенциальный кредитор и поставщик технологий, но ни в каком другом качестве. То есть это некое неполноценное, ограниченное сотрудничество, когда каждая из стран пытается от другой получить то, что ей нужно. И, кстати, не очень получает.
– Китай подминает под себя Россию, и Россия вынуждена с этим считаться?
– Китай стремится подмять под себя Россию, но пока, скажем так, удерживается от каких-то резких в эту сторону движений. Ситуация такова, что Москва с ее вооруженными силами и Владимир Путин с его репутацией на Западе очень важны для Китая как баланс в отношениях с США, которые, тем более после прихода Дональда Трампа, стали значительно сложнее, чем были при Бараке Обаме. По крайней мере, на словах. И Китай постоянно демонстрирует классическую модель поведения "кто на нас с этим парнем". Россия – это как раз тот самый "парень", который помогает Китаю соблюдать стратегический и военный баланс с США. А Россия, в свою очередь, не готова настолько, насколько хотелось бы, возможно, китайским партнерам, оказаться младшим партнером. И именно поэтому ее надо всячески обхаживать и стараться не раздражать. То есть это не те партнерские отношения, в которых вне зависимости от происходящего страны будут любить друг друга и дружить друг с другом. И в этой ситуации, безусловно, Китаю необходимо относиться к Владимиру Путину так, как он бы того хотел. Я так понимаю, что последний визит в Москву Си Цзиньпина убедил его и его советников, что личные какие-то выпады Владимир Путин в свой адрес переживает весьма остро. Так же как сам, собственно, Си Цзиньпин – вспомним о запрещенном Винни-Пухе.
В данном случае это два абсолютно параллельных процесса, два абсолютно идентичных процесса. Китайская сторона старается защитить Владимира Путина от любой критики, чтобы продемонстрировать ему, что он действительно лучший друг и действительно практически родной брат. Причем не младший брат, а такой же, как Си Цзиньпин. Они применяют те же меры для защиты репутации Владимира Путина, что и для защиты председателя КНР.
– В публикации Financial Times упоминается экспертное мнение, к сожалению, без каких-либо деталей, согласно которому Си Цзиньпин подвергается внутри Китая некой критике за то, что во время визита в Москву получил из рук Владимира Путина высшую российскую награду – орден Святого Андрея Первозванного. Как вы думаете, в связи с чем могла звучать внутри Китая такая критика в адрес китайского лидера?
Под предлогом роста коррупции Си Цзиньпин пытается отойти от традиции передачи власти каждые 10 лет
– Есть две причины. Первая причина как бы формальная, которую, собственно, и обозначают, – он получил орден, как видится многим в Китае, как младший партнер. Хотя всем очевидно, что сейчас Китай уж точно не младший партнер для России. И многих китайских националистов, а их сейчас в Компартии Китая большинство, раздражает такое покровительственное, как им кажется, отношение со стороны России. Они понимают, что в реальности ситуация прямо противоположная, и скорее, Си Цзиньпин в рамках вот такой очень традиционной китайской модели, которая сохраняется, несмотря ни на что, и при коммунистах, и существует с периода имперского Китая, он должен "одаривать варвара", а не наоборот. И вот эта вот психологическая модель, она воспроизводится. Это первое. А второе – любой повод для критики Си Цзиньпина внутри Китая сейчас хорош, поскольку осенью предстоит переизбрание Си Цзиньпина, и теоретически в рамках сложившейся со времени Дэн Сяопина традиции он должен назвать своего будущего преемника. Ходят слухи, что Си Цзиньпин не хочет этого делать, всячески этому сопротивляется. Плюс к тому использует против своих оппонентов так называемые антикоррупционные дела, под которые попадают, естественно, реальные коррупционеры, но попали и некоторые политические, внутрипартийные оппоненты Си Цзиньпина и даже потенциальные его преемники. Соответственно, любой повод в этой ситуации хорош для того, чтобы покритиковать его и попытаться принудить его все-таки следовать тем традициям, которые сложились в Китае за последние три десятилетия по передаче власти.
– То, что делает Си Цзиньпин сейчас в отношении своих политических противников позволяет предполагать, что он хочет отступить от традиции передавать главный партийный и главный государственный пост после десяти лет пребывания у власти, как это завещал Дэн Сяопин?
– Действительно, под предлогом роста коррупции он пытается отойти от этой традиции и, по крайней мере, не называть своего преемника прямо на съезде компартии Китая осенью, а сделать это несколько позже. Потому что уже одно это даст ему возможность говорить о том, что это не последовательная смена власти вне зависимости от того, что хочет действующий лидер государства, и это не решение партии, а это личное решение Си Цзиньпина, и фактически назначение, как это было в России в 2008 году, себе преемника. Это уже совершенно другая схема, и она позволяет с учетом китайских традиций постепенной передачи власти и постепенного ухода Си Цзиньпина, и передачи полномочий преемнику, сохранить ему в реальности власть не на 10 лет, а значительно дольше. Похожую схему пытался уже реализовать, в принципе, каждый из его предшественников, но никому это пока еще не удавалось.
– Если представить себе, что Си Цзиньпин не отдаст еще через пять лет ни пост председателя КНР, ни пост генерального секретаря ЦК КПК, как вы думаете, что им будет двигать прежде всего – жажда власти или желание реализовать задуманный им какой-то масштабный проект? Вроде проекта "Один пояс – один путь".
– Судя по тому, как Си Цзиньпин продвигался к власти, он является классическим совершенно китайским чиновником-карьеристом, который мог появиться и в XIX веке, и в XVII веке, соответственно, в XXI веке. И движет им в первую очередь желание сохранить власть. Поэтому так же, как у многих его зарубежных коллег, глобальные проекты являются формальным обоснованием, причиной для того, чтобы оставаться у власти. Но в реальности, естественно, речь просто идет о попытке удержания власти, и не столько и не только самим Си Цзиньпином, но и кланом, который его поддерживает. Потому что это принципиально важно – каждая смена председателя КПК приводила к смене клана у власти и к потере предыдущим кланом пусть не сразу, а в течение пяти-семи лет большей части финансового и административного влияния. Вот именно этого он пытается избежать.
